Тот же самый страх - Джон Карр

Рев и крики на помосте стали оглушительными. Герцог Йоркский ожесточенно спорил с майором Хангером, который размахивал руками. Мистер Шеридан во весь голос распевал одну из арий собственного сочинения. Сэр Джон Лейд мрачно писал долговую расписку. Только принц невозмутимо отсчитал положенные тридцать восемь секунд и закрыл крышечку часов.

Филип, вложивший в удар все силы, потерял равновесие и упал на правое колено. Он сразу же принялся озираться в поисках Дженни.

С трудом ему удалось подняться на ноги. Он пересек весь ринг и подошел к ней, стараясь не спотыкаться. Филип облокотился о канаты, но вскоре вынужден был снова опуститься на одно колено.

Тут Дженнифер очнулась.

– Осторожно, милая, – сказал Филип, у которого до сих пор перед глазами все плыло. – Не подходи слишком близко–я весь потный. Не от напряжения – от страха.

– Ах, неужели ты думаешь, что для меня это имеет какое-то значение?

Дженнифер поднырнула под канаты, обняла его за талию и попыталась поднять, но не смогла – ей не хватало сил.

– Вот что я тебе скажу, – запинаясь, пробормотал он. – С течением времени все меняется. Манеры, обычаи, речь, житейские воззрения, даже мораль – всё. Но страх всегда один и тот же. Только страх всегда один и тот же.

– Осторожно, милый!

– Вот что еще я тебе скажу, Дженни, – продолжал он. – Я больше не буду драться. Никогда не выйду на ринг. Не от страха… а потому что…

– Лорд Гленарвон! – послышался сверху голос принца. Филип с трудом поднял голову. Перед глазами все плыло.

– Вы просто молодчина, лорд Гленарвон! Если у вас есть…

– Вот что я вам скажу, сэр, – серьезно отвечал Филип. – Никогда не ругайте толпу. Публика права – вы ошибаетесь. Никому не удается одновременно быть и законодателем мод, и мясником. Пусть себе аплодируют мяснику: он заслуживает похвалы. А вы – нет.

– Лорд Гленарвон, я не понял ни слова из того, что вы сказали. Тем не менее должен вас предупредить: сейчас вас попытаются арестовать… – Принц замолчал, вздрогнул и поднял вверх свои подбородки.

Двери церкви распахнулись настежь, ударившись о стены. На пороге показался аккуратный пожилой человек в треуголке. В правой руке он сжимал жезл с золотым набалдашником.

За ним толпились полицейские – ищейки с Боу-стрит. С алых поясов свисали наручники на цепях, белые гетры походили на военные. Они выстроились в линии вдоль стен, по обе стороны от человечка с жезлом, и целились в Филипа из пистолетов. Еще больше полицейских толпилось на улице.

Человек с жезлом, очевидно сановник, занимающий высокий пост, шагнул вперед.

– Господа, – спросил он высоким резким голосом, – который из вас Филип Клаверинг, граф Гленарвон?

В голове у Филипа вдруг прояснилось, как будто на него вылили ведро холодной воды. Последним усилием он встал и обернулся. Дженнифер поддерживала его.

– Я, – ответил он. – А вы кто такой?

– Милорд, я Коттерил, сэр Джон Коттерил, главный судья полиции на Боу-стрит. Я наделен полномочиями арестовать вас – как данными мне ордером магистрата, так и вердиктом коронера. Вы обвиняетесь в убийстве. Милорд, не советую вам оказывать сопротивление.

– Зато я советую, клянусь Богом! – загремел принц Уэльский.

Голос его, казалось, поразил сэра Джона Коттерила, как удар в лицо. Губы главного судьи сжались так плотно, что стали почти незаметны.

– Мне сообщили о вашем присутствии, сэр, – сухо отвечал он. Однако ваше высокое положение не освобождает вас от обязанности повиноваться закону. Кроме того, против шестерых ваших людей у меня пятьдесят. Что вы на это ответите?

– Да! – сказал принц, и в глазах его заблестели слезы ярости. – Он кивнул в сторону Филипа. – Его постоянно предают и обманывают! Не знаю, виновен он или нет – в данный момент мне на это наплевать. Он бросил своим врагам честный вызов, встретился с ними лицом к лицу и честно победил всех. Так неужели сейчас я позволю вашим шавкам уволочь его – раненого, брошенного всеми? Нет! Ни в коем случае!

– Осторожнее, сэр!

Принц молча посмотрел на судью, не утруждая себя ответом. Он сделал жест, и четверо его спутников разом встали.

Все четверо почти одновременно скинули плащи. Шелкну-ли взводимые курки шести пистолетов и двух мушкетов – оружие было готово к бою.

– Я снова п-предупреждаю вас! – вскрикнул главный судья, заикаясь от страха. – Мы должны исполнить свой долг, и мы его исполним. Лично вам никто не причинит вреда, однако подумайте: что, если история дойдет до вашего царственного отца?

– Тогда я дам вам знать, – отвечал принц.

Он взял с кафедры серебряный подсвечник. Так же величественно, как будто он открывал бал в Карлтон-Хаус, принц спустился с помоста и подошел к краю ринга.

– Лорд Гленарвон, – вежливо сказал он, – если вы можете идти, опираясь на свою спутницу, прошу вас обоих подойти сюда и встать за моей спиной.

Филип, с помощью Дженни, которая держала его за талию, двигался относительно хорошо. Когда он пролезал под канатами, то едва не упал – ему стало нехорошо. Усилием воли он заставил себя забыть о боли и выпрямился. Дженни стояла рядом. Перед ним возвышалась массивная спина принца, затянутая в зеленый сюртук.

Принц оглянулся через плечо.

– Фред! Шерри! – позвал он. – Охраняйте их слева. Хан-гер! Лейд! Зайдите справа.

Беззаботно, даже небрежно их стражи заняли свои места. Маленькая процессия двинулась вперед, обошла ринг и остановилась. Они оказались лицом к лицу с сэром Джоном Кот-терилом и его сыщиками – расстояние между ними составляло футов двадцать.

– В последний раз… – начал было Коттерил, но осекся.

– Сэр, – сказал принц так же любезно, как и ранее, – не обращайте внимания на мое, как вы выразились, высокое положение. Мы с друзьями уходим отсюда. Ни у меня, ни у лорда Гленарвона нет оружия. Против вашей полусотни будет только четверо. Но даже будь нас четверо против ста, сэр, даю вам слово, мы поступили бы так же. А сейчас остановите нас, если сможете. – И он величественно двинулся вперед; звезда ордена Подвязки блестела на зеленом сюртуке, шляпа с перьями была лихо надвинута на лоб. Принц так величественно вращал глазами, что их противники попятились.

В строю полицейских послышалось низкое рычание – как будто там стояла свора мастифов. Где-то слева блеснула рукоятка пистолета. В то же мгновение герцог Йоркский и улыбающийся мистер Шеридан, лишь слегка повернувшись, нацелили в них стволы четырех пистолетов.

Справа, ругаясь, к ним из строя выбежал человек, однако, встретившись со взглядом сэра Джона Лейда, он отвел глаза в сторону, пошевелил губами и медленно отступил.

Принц находился в трех шагах от сэра Джона Коттерила.

– Во имя короля!.. – вскричал главный судья.

– В сторону!

Еще полсекунды в воздухе держалось напряжение, потом оно отпустило. Главный судья дрогнул и упал на спину. Его жезл с золотым набалдашником со звоном покатился по полу. Хотя полицейские были вне себя от ярости, они тем не менее пропустили принца и его спутников. Даже сыщики, стоявшие снаружи, расступились, давая дорогу.

Если бы Филип не был ранен, сердце Дженнифер пело бы от радости. О, как ей хотелось, чтобы ранена была она, а не он! Но она гордилась тем, что находится здесь, и сердце ее возликовало, когда майор Хангер подмигнул ей справа, а герцог Йоркский подмигнул слева.

А впереди всех шагал принц Уэльский – самовлюбленный эгоист, пьяница, ненадежный человек и все же, поняла Дженнифер, первый джентльмен Европы!

Глава 19. «Нет оправдания ему»

– Мой любимый! – проворковала леди Джерси, слегка тронув струны арфы.

– Да, любовь моя? – рассеянно отозвался принц Уэльский, в свою очередь проводя смычком по струнам контрабаса, зажатого между коленями.

– Ты о чем-то задумался, Джордж. Неужели твои мысли так далеки от меня?

– Что?

Сцена была пасторальная и даже идиллическая. Окна музыкального салона в Карлтон-Хаус выходили в парк; из них можно было любоваться ровными газонами, статуями, деревьями.

Стены музыкального салона были оклеены серыми с серебром обоями, подхваченные кольцами шторы также были серебристо-серые. В простенке между двумя окнами, над камином, висело большое зеркало. Пол закрывал толстый узорчатый ковер. Прижавшись щекой к раме правого окна, можно было увидеть даже Букингемский дворец, в котором обитал старый король в те периоды, когда его состояние улучшалось и его не нужно было прятать в Виндзоре. Если же посмотреть из левого окна, можно было разглядеть статую короля Карла Первого на Чаринг-Кросс.

Его королевское высочество сидел у левого окна в кресле с высокой резной спинкой и рассеянно водил смычком по струнам. Леди Джерси, стройная, томная, темноволосая и темноглазая, пристально наблюдала за ним, сидя за арфой. По случаю жары она надела очень тонкое муслиновое платье в цветочек.