Перстень с печаткой - Андраш Беркеши

Шавош выключил магнитофон и вопросительно посмотрел на Кальмана.

— Все правильно, — сохраняя самообладание, заметил Кальман. — А теперь я хотел бы прослушать ту часть, где записан мой последний разговор с Марианной.

— Эта часть, мой мальчик, никого не интересует. Теперь уже нет такой силы, которая могла бы доказать, что Кальман Борши не предатель, разыскиваемый органами госбезопасности с сорок пятого года. Коммунисты могут простить многое, только не измену. Может быть, они и простили бы еще тебе смерть Марианны, но выдачу Виолы — никогда!

— Никакого Виолы на самом деле не существовало! Шликкен просто провоцировал меня.

— В то время Виола еще существовал и был схвачен немцами в ту самую ночь в Ракошхеде в доме номер восемь по улице Капталан. А две недели спустя в тюрьме на проспекте Маргит его казнили.

У Кальмана потемнело в глазах.

Когда Шалго рассказал Рельнату обо всем происшедшем ночью, майор забеспокоился. Хотя Шалго ни словом не обмолвился ни о том, что Анна — агент англичан, ни о том, что за беседа была у него с Бостоном.

— Вы доложили об этом в Центр?

— Ну что вы, майор? Я не привык греть руки на чужом несчастье. Вам я рассказал, а чтобы капитан Дарре не мог передать дальше, я вовремя выключил всю аппаратуру подслушивания. Думаю, что сделал это в нужный момент. Потому что, пока я беседовал с нашим другом Бостоном, он успел упомянуть ряд интереснейших вещей, таких, которым не обрадовались бы ни вы, ни Центр.

Побледневший Рельнат испуганно взглянул на толстяка. Он не посмел даже спросить, что именно «упомянул» Бостон.

— Спасибо, Дюрфильгер.

— Разрешите, майор, дать вам еще один добрый совет. Присмотритесь получше к своему окружению. Уж больно хорошо осведомлены обо всем англичане. Разумеется, все это я говорю только вам. И еще одно: после всего происшедшего я уже не верю в успех нашего предприятия и решил окончательно выйти из вашей фирмы. В основном потому, что, как я узнал от англичан, вы мне не доверяете…

— Мой дорогой Дюрфильгер! Заклинаю вас!..

— Господин майор, — с ленивой улыбкой остановил его Шалго, — я не отличаюсь красотой, изяществом фигуры, не пользуюсь успехом у женщин, но в нашем деле, поверьте, понимаю по крайней мере не меньше вас. Многое я сносил: ваши замечания, ужимки, презрительные ухмылки, но, увы, я горд, и моя гордость восстает, когда меня считают дураком, балбесом…

Рельнат стоял у окна и вслушивался в перестук дождевых капель. В душе он понимал Шалго. Действительно, в его, Рельната, поведении было очень много оскорбительного.

— Чем бы все кончилось, если бы, уступая насилию, я открыл сейф? Ведь мог я так поступить? Дарре спал. Мне по меньшей мере четверть часа пришлось бороться с Бостоном, а на помощь мне так никто и не пришел…

— Я думаю, вы правы, Дюрфильгер, — согласился Рельнат и отошел от окна. — Вы отлично справились с делом. — Он уселся в кресло, выставив далеко вперед свои длинные ноги. Лицо Шалго показалось ему глубоко опечаленным. — Так что же вы предлагаете? Говорите, и я приму любой ваш совет!

— Ничего я не предлагаю, майор. Напротив, я одобряю ваше решение не ехать в Будапешт. Вдруг англичане расставили там для вас ловушку?! Хотя есть у меня один совет. Примете вы его или нет — дело ваше, но я все равно скажу.

— Да, конечно, дорогой Дюрфильгер.

— Когда будете инструктировать курьера, то ведите с ним переговоры здесь. На сегодня это единственное помещение, где вы можете разговаривать без опаски. А я позабочусь о том, чтобы вам никто не помешал. Систему звукозаписи тоже не включайте. По крайней мере до тех пор, пока ее не обследуют наши инженеры.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Рельнат. — Однако я настаиваю на том, чтобы при этом инструктаже присутствовали и вы.

— Нет таких сокровищ, майор, за которые я согласился бы принять участие в ваших с ним переговорах. Сегодня я устраиваю внеочередной день отдыха и через час уже буду посиживать на берегу Дуная и удить рыбку.

Тщетно пытался майор Рельнат уговорить Шалго остаться, толстяк был непоколебим.

Шалго показал Рельнату, как действует защитное устройство, обратив его особое внимание на сигнализацию при угрозе опасности. В случае необходимости, сказал он ему, достаточно нажать на диктофоне кнопку «X», и тотчас же в действие вступит капитан Дарре.

— Мне хотелось бы, господин майор, посоветовать вам быть в высшей степени осторожным.

Рельнат кивнул.

— А вот эту кнопку с цифрой «два», — продолжал пояснять Шалго, — нажмите обязательно. Тогда вам нечего опасаться, майор, потому что вы будете слышать все, что происходит за дверями комнаты.

Рельнат поблагодарил Шалго и снова заверил его в своей дружбе.

— Когда мне можно вернуться, майор?

Рельнат взглянул на часы и задумался.

— Сейчас я тоже уйду. Мне еще нужно пообедать… Я думаю к пяти часам закончить. Но вы мне не помешаете, можете возвратиться, когда вам будет угодно.

— Тогда я вернусь в шесть. Вот ключи от конторы. Можете взять их с собой, майор. А свой кабинет, если позволите, я закрою сам. — Рельнат кивнул. — Нужно вам что-нибудь из сейфа?

— Нет, ничего. Скажите, Дюрфильгер, считаете вы возможным, что англичане помешают нашей операции в Будапеште?

Шалго закурил.

— Я допускаю любую возможность. Даже ту, что они знают, кто такой Доктор.

— Не шутите!

— Я говорю совершенно серьезно. Могли бы вы ответить мне на один вопрос?

Майор закашлялся и сделался красный как рак.

— Да, пожалуйста! — Он налил в хрустальный бокал воды и жадными большими глотками выпил.

— Вы провели ночь с Анной, майор. Я понимаю вас: хорошенькая женщина, отличные формы.

Рельнат поставил бокал на стол и глуповато осклабился.

— Не говорили ли вы случайно с Анной о предстоящей операции?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Прошу вас ответить мне.

— Говорил, но только в общих чертах.

Шалго вздернул свои лохматые брови.

— Вот уже десять лет, как Анна на службе у англичан, — сказал он. — Все, о чем вы говорили с ней ночью, уже известно англичанам.

— Не может этого быть! — похолодев, вскричал майор.

— Это только вам так кажется. Так вот, майор, проводите будапештскую операцию с учетом всего этого.

Наступила длинная, томительная пауза.

— На месте англичан, — опять заговорил Шалго, — я постарался бы выключить из игры вашего Доктора и выпустил бы на сцену своего человека. Курьер, которого вы посылаете в Будапешт, он-то по крайней мере знает Доктора в лицо?

— Нет.

— А как же он убедится в том, действительно ли он говорит с Доктором? Пароль и отзыв англичане могли узнать.

Рельнат начал как-то странно улыбаться.

— Признаю, — сказал он, — что мы совершили несколько ошибок. В ту ночь мне и самому показалось, что с Анной что-то неладно. Однако, Шалго, я тоже кое-что смыслю в нашем деле. И потому всю эту операцию решил провести так, чтобы Доктора не подвергать риску. А потому мой курьер явится не к Доктору, а совсем к другому человеку, который, кстати, Доктора знает в лицо. Он-то и отведет к нему моего курьера.

Шалго одобрительно кивнул и сказал, что теперь он спокоен. С этим он удалился.

Разумеется, майор и не подумал идти обедать. Тщательно обследовав квартиру, он сходил к капитану Дарре. Прослушал магнитофонную запись ночного разговора, оттуда же позвонил курьеру и попросил его немедленно явиться в контору Дюрфильгера. Час спустя курьер уже сидел перед ним.

Дождь давно перестал, выглянуло солнце. Ворвавшись в окно, его яркие лучи осветили черные, как вороново крыло, волосы собеседника Рельната.

— Имя? — начал опрос гостя Рельнат.

— Балаж Пете.

— Лет?

— Тридцать три.

Мужчина безупречно говорил по-французски.

— Когда бежали из Венгрии?

— Весной пятьдесят второго.

— Занятие?

— Без определенных занятий. До побега окончил три семестра Политехнического института.

— Родственники живы?

— Мать жива.

— Чем занимается?

— Учительница.

— Вы знаете, что не имеете права встречаться с нею?

— Знаю, господин майор.

— Откуда вам известно, что я майор?

— Слушал ваши лекции в разведшколе.

Рельнат кивнул.

— Которая у вас это ходка?

— Шестая, господин майор.

— Документы?

— Все готово — жду задания.

Рельнат, заложив руки за спину, прошел к окну, остановился, несколько секунд всматривался в лицо Пете, затем взглянул в окно на тихую улочку Моцарта и только после этого отошел от окна.

— Не страшно? — спросил он.

Курьер пожал плечами.

— Привык. Страшно, конечно, но я стараюсь не думать об этом.

Майор подошел к нему поближе. Ему определенно не нравилось безразличие Пете.

— Сейчас я вам задам еще один вопрос, но попрошу ответить на него не штампованными фразами.