Только один миг (сборник) - Евгений Войскунский

Телеграмма была от шефа: Вадим на всякий случай сообщил ему свой «курортный» адрес.

Текст телеграммы — вполне в его стиле, строг и лаконичен:

«ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ ТЧК ГРУППА ВЫЛЕТАЕТ СЕГОДНЯ РЕЙС 787 ЛОБОВ»

«Вот и все, — подумал Вадим. — Вот и не нужен мне билет в Москву: зря только зама беспокоил. Надо бы позвонить, извиниться».

Лишь сейчас он почувствовал, как хочет спать.

«Когда же прилетает самолет? Встретить, что ли? А-а, пусть… найдут и так…»

Стараясь не шуметь, он вошел в свою комнату и, повернув верньер репродуктора, поймал конец сообщения:

«…скопления неизвестных науке существ в районах Тихого и Атлантического океанов, Средиземного и Черного морей. Ученые полагают, что человечество встретилось с новым типом „медузы глубоководной“, несущей в себе электрический заряд, который позволяет ей излучать свет.

Профессор Харпер Льюис из Калифорнийского университета считает, что свечение медуз есть не что иное, как закодированное сообщение. „От кого оно?“ — задает он вопрос и сам же отвечает на него газетным корреспондентам: „Здесь возможны два варианта. Или мы столкнулись с так называемыми „космическими пришельцами“, во что я слабо верю, ибо прилет их не был зарегистрирован ни одной обсерваторией мира. Или — что вероятнее, хотя и совершенно неожиданно — с фактом существования на Земле еще одной цивилизации — глубоководной. Тогда появление медуз у берегов сухопутных „хомо сапиенс“ — попытка связаться с нами. Меня спросят, почему они не пытались связаться до сих пор? Видимо, различие путей, по которым пошла наша эволюция и их — глубоководная, не зарегистрированная в анналах науки, настолько велико, что они, возможно, и не считали нужным сообщать нам о своем существовании. И только какой-то толчок с нашей стороны побудил их послать нам эти световые сигналы“.

Что это за толчок, Харпер Льюис не объясняет. Более смелые ученые выдвигают предположение, что недавняя акция Пентагона — затопление в океане новой партии контейнеров с парализующими газами — и есть тот толчок, о котором говорил профессор».

А далее заявление Харпера Льюиса прокомментировал советский ученый-океанолог Николай Игнатьевич Лобов: «Гипотеза существования в пределах Земли еще одной цивилизации, о которой говорит мой коллега, уже давно будоражит умы ученых мира. Возможно, мы действительно столкнулись с закодированным сообщением, присланным нам из глубин мирового океана. Во всяком случае, фотографии свечения, сделанные с воздуха советскими наблюдателями в районе Черного моря, позволяют хотя бы предположить это. Когда будет, да и будет ли расшифровано „сообщение“ — вопрос времени. Советские океанологи уже приступили к изучению этого загадочного явления».

— Мы передавали экстренный выпуск последних известий, — сказал репродуктор. — Сейчас послушайте легкую музыку.

Вадим выдернул вилку из розетки и лег на кровать. Спать расхотелось: короткое радиосообщение взбудоражило сильнее кофеина.

«Торопится шеф, — думал Вадим. — Надо бы осторожнее с заявлениями. Однако хорошо, что свечение успели заснять. Кто знает, может, медузы „отсветили“ свое, погасли? Хотя вряд ли: если это действительно цивилизация, да еще способная сообщить о себе „техническим“ способом, то они должны не раз повторить сигналы. Эго — аксиома связи. Значит, сегодня ночью будет работа: еще бы, сам Лобов пожалует…»

Вадим посмотрел на часы: уже восемь. Пожалуй спать не имеет смысла: часа через два шеф с ребятами будет здесь.

«Рвемся в космос, — думал Вадим, — говорим о межзвездных полетах, о связи с иными цивилизациями. А иная цивилизация, может быть, здесь — под боком у нас, только мы ее не замечаем, не хотим замечать. Быть может, медузы и не ищут с нами связи. Просто хотят, чтобы люди оставили их в покое, прекратили швырять в океаны всякую пакость…»

Вадим поднялся и вышел на улицу. Она была еще пустынна: ночное тревожное бдение усыпило даже самых рьяных любителей загара. Только старый грек-мороженщик уже стоял на своем посту.

— Ну что, молодой человек, — весело подмигнул он Вадиму. — Говорят, конец света приближается?

— Какой же конец? — улыбнулся Вадим. — Самое что ни на есть начало!

Павел Амнуэль, Роман Леонидов

Только один старт

I

Огненная волна захлестнула звездную сферу. «Гелиос» погрузился в солнечный океан, и Росину показалось, что пламенный поток несет их к центру Солнца. Спутник вынырнул из протуберанца и вошел в разреженную плазму короны — здесь была тихая гавань, в которой «Гелиос» парил перед каждым погружением в штормовые слои хромосферы.

Кончился восемнадцатый виток звездной вахты, и — ничего. Никаких следов «Икара». Будто никогда и не было солнечной лаборатории, астрофизика Вершинина…

Росин посмотрел на Галанова, который сидел так близко, что, казалось, можно было угадать его мысли. Но сейчас только чуткие анализаторы солнечных зондов, плававших за сотни тысяч километров от «Гелиоса», улавливали планы и тактику конструктора. Мысль Галанова работала, но Росину было доступно лишь внешнее: он видел лицо конструктора с чуть приметной улыбкой, тронувшей углы по-детски полноватых губ. Конструктор зондов был невероятно молод с точки зрения Росина, вышедшего из мира, в котором лишь немногие люди к пятидесяти годам достигали того, что сделал Галанов в свои неполные семнадцать.

Сферический экран вновь окатила огненная пена, и Росин инстинктивно закрыл глаза. Сколько они уже сидят здесь, повиснув в парящей капсуле у сфероэкрана? Галанов неутомим; но он, Росин, очень устал.

— Поиск затягивается, — сказал конструктор, будто почувствовав состояние Росина. — В запасе три витка, потом предстоит замена термоизоляции. Я мог бы форсировать поиски, но… Нужны данные об «Икаре»… Деталь, уточняющая момент, когда лаборатория изменила орбиту.

Росин поднялся, ощущая тяжесть в теле. Одна мысль о возвращении к прочитанным десятки раз документам приводила его чуть ли не в отчаяние. Он знал, что не сможет найти в текстах ничего нового, но Галанов опять повторил:

— Нужна деталь…

Для Галанова это деталь, а для него, Росина, — часть жизни, потому что он современник Вершинина. Точнее — был современником до полета к Капелле. Но, несмотря на это, поступки и мысли командира «Икара» ему сейчас почти так же непонятны, как и при первом знакомстве с его записями. А понять их нужно не только ему, Росину, не только Галанову, но и экипажу «Гефеста», звездолета-2.