Куклы во время шторма - Оксана Кириллова

сахаром. Процентов девяносто, что я права. Почему все желающие понравиться мне так стараются втереться в доверие к моим родителям? Неужели эта идея и впрямь лежит на поверхности? Лично мне бы не пришло в голову наносить дружеские визиты семье парня, к которому я неравнодушна.

– Очень мило, что мы встретились, – любезно улыбнулась я.

Стас так крепко вцепился в мою руку, что я чуть не вскрикнула.

– Черт, – шепнул он мне, когда мы садились за стол. – Я про него забыл. Вы все еще встречаетесь?

Ну вот, не то что не придумал стратегию отвоевания меня у соперника – взял и вообще забыл о нем. Какая самонадеянность.

– Как-то… да, – ответила я к собственному удивлению.

– Ты о нем тоже не вспоминала ни разу за выходные, не отрицай. Когда собираешься поговорить с ним?

– О чем?

– О нас с тобой, конечно. Хочешь, поговорю я? Или думаешь, он так все поймет? Мне кажется, объяснения не избежать.

– Я сама скажу, когда получится.

Он поморщился и хотел что-то сказать, но тут вмешался папа. Оказывается, он уже некоторое время копался в шкафу в комнате на предмет одежды для Стаса.

– У меня есть много футболок и кожаная куртка. Думаю, для такой погоды будет в самый раз, а? Какой, говоришь, у тебя размер? Подойди сюда лучше, это надо смотреть и мерить.

Стас поспешно вышел из кухни, и мы было остались втроем, но мама вдруг вспомнила, что у нее где-то припрятаны особые печенья, и тоже удалилась.

– Вот мы и пообщаемся наконец, – начал Гена непринужденно. – А то я звонил, но ты вечно говорила, что занята. Хорошенькая дружба у нас получается.

– Я и правда была занята. Диплом на носу, – сообщила я.

– Ну да, понимаю, конечно.

– А ты, говоришь, за сахаром зашел?

– Да. Ты меня видеть не хочешь – так хоть с семьей твоей у меня все хорошо, и выручат в любой ситуации, – вроде как пошутил Гена.

– А зачем тебе так срочно понадобился сахар? Готовишь с утра пораньше?

– Мама варит компот.

– Так она, наверное, заждалась там.

– Я… уже отнес сахар ей и вернулся, поскольку твои родители пригласили меня. Кстати, не хочешь как-нибудь к моим зайти? В одном доме живем, а так и не познакомились.

– Да, обязательно, на досуге.

– Ну… а как там… у вас… с ним?

Не очень характерный для Гены вопрос. Видимо, совсем уже не представлял, о чем говорить. Или очень хотел это узнать.

– Все отлично, – лаконично произнесла я. Подробностей я бы на его месте и не ждала.

– Я нашла печенья, – робко сказала мама, входя. – Гена, твой сахар я насыпала в банку и поставила в коридоре, чтобы ты не забыл.

– Спасибо, – слегка покраснев, отозвался тот.

С ним она была на «ты». Как это мило.

Через мгновение вернулись и остальные. От присевшего рядом Стаса непривычно пахло папиным одеколоном. Я даже не сразу поняла, что этот запах источает куртка.

– Да можешь снять ее сейчас-то, тут тепло, – весело обратился к нему папа.

– Не хочу, она мне нравится. Если Иде тоже нравится, куплю себе такую же. – Стас обнял меня за плечи.

– Да, тебе идет черная кожа. И синяя футболка, – пробормотала я.

Неужели сейчас опять начнется этот спектакль, эта незримая дуэль между ним и Геной? Детский сад. Я с тоской подумала, что хочу вернуться домой и провести день вдвоем со Стасом. Это был невиданный прогресс – раньше в подобных случаях я тосковала только по одиночеству.

– К сожалению, подарить не могу – сам люблю. И футболку, и куртку, – признался папа со смехом.

– Ну что вы, я на это даже не намекал! Вы так меня выручили…

– Ерунда. Можешь даже поносить их несколько дней, я не против.

– Нет, верну прямо завтра. Все равно после работы собираюсь к Иде.

От меня не укрылся победный взгляд Стаса в сторону Гены, который счел разумным сделать вид, что ничего не заметил. Он уже знал, что проиграл. Правда, Стас этого не знал.

Я сама не представляла, зачем сказала ему, что встречаюсь с Геной – очевидно, то, что он забыл о сопернике, задело меня сильнее, чем я думала. Пусть видит препятствия на своем пути ко мне, пусть ценит меня еще больше… хотя… все это игры для подростков. Я ведь была уверена, что выше всего этого.

– Значит, между тобой и Идой все наладилось? – спросил папа, тоже бросив лукавый взор на Гену. Несчастный, знал бы он, что попадет под такой «обстрел».

– Наладилось, чему я очень рад.

Я, конечно, предпочла бы, чтобы Стас сказал это тепло и искренне, а не с вызовом. А на месте Гены я бы засобиралась домой, но он упрямо сидел в своем углу и поедал конфеты и принесенные мамой печенья.

Вся эта ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Я вдруг почувствовала себя лишней – как елка, которая стоит в центре комнаты, но на нее толком никто не смотрит. Кажется, меня вообще что-то подтачивало изнутри, и я готова была сорваться из-за любой мелочи.

Стас, ты там что-то говорил о доверии. Нам с тобой не нужен этот цирк. Ты не должен ничего доказывать этому Гене. Я соврала. У нас с ним ничего нет. Давай уйдем. Не надо ехать к Алле, я передумала, давай останемся вдвоем – только ты и я…

Вот бы сказать все это вслух. Но он прав – я просто не привыкла говорить такое, даже про себя. А надо учиться. Я ведь ни разу толком не сказала Стасу, что люблю его. И родителям – наверное, пару-тройку раз за всю жизнь. Такое сложное это слово – «люблю», но надо перешагнуть через себя, в конце концов, это всего лишь набор звуков… а сколько всего передает… Интересно, Алла говорила Стасу, что любит его? Часто?

Я прожевала кусок миндального печенья, после которого во рту почему-то осталась горечь, и вдруг до меня дошло, что меня мучает. Приблизительно так же резко я когда-то поняла, что люблю Стаса.

Не знаю, как это объяснить, но после того случая в маршрутке, когда я словно увидела Аллу изнутри, осколок этого ее внутреннего мира застрял во мне и не давал покоя. Я точно слышала крик, мольбу о помощи. Теперь я не сомневалась, что с Аллой произошло несчастье.

– Было замечательно, спасибо большое, но нам со Стасом пора ехать, – услышала я собственный решительный голос.

– Ехать? В воскресенье? В гости, наверное? – слегка удивленно спросил папа.

– Да. Нас уже ждут… мы зайдем… ну, позже.

Я