Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Известно одно письмо Достоевского к Тимофеевой (оно включено в текст её воспоминаний), письма Тимофеевой к писателю не сохранились.
Тимофей
Ямщик в Старой Руссе, с которым Достоевский не раз ездил до Новгорода и обратно. Имя его упоминается в переписке писателя с женой в 1870-х гг. Наряду с другим старорусским ямщиком, Андреем, Тимофей под своим именем упоминается-действует в «Братьях Карамазовых».
Титов Дмитрий Иванович
(1858—?)
Сын кучера, впоследствии типографский наборщик, поэт-самоучка. В марте 1876 г. прислал Достоевскому свои стихотворные опыты и по приглашению писателя посетил его впервые 27 апреля 1876 г. Судя по письму Титова к А. С. Суворину от 1 июля 1879 г. (ему он предложил свои стихи для публикации в НВр), юный «поэт» в последние 3 года «изредка ходил к К. Д. Кавелину и Ф. М. Достоевскому» [Белов, т. 2, с. 293] В библиографическом списке произведений, посвящённых её мужу, А. Г. Достоевская указала и стихотворение Титова «Ф. М. Достоевскому. 12 февраля 1878 г.» без указания места публикации. Известно 2 письма Титова к Достоевскому (1876), одно ответное письмо писателя не сохранилось.
Тихон Задонский (Соколов Тимофей Савельевич)
(1724–1783)
Епископ воронежский и елецкий, в 1769 г. удалился в Задонский монастырь. Достоевский внимательно изучил его «Житие» (1862), намеревался вывести Тихона в неосуществлённом замысле «Житие великого грешника», сделал его заглавным персонажем главы «У Тихона», исключённой из романа «Бесы». Отдельные штрихи Тихона использовал Достоевский и в работе над образом старца Зосимы в «Братьях Карамазовых». В письме к А. Н. Майкову от 25 марта /6 апр./ 1870 г. из Дрездена писатель писал о «Бесах»: «Я писал о монастыре Страхову, но про Тихона не писал. Авось выведу величавую, положительную, святую фигуру. Это уж не Костанжогло-с и не немец (забыл фамилию) в “Обломове” (Почём мы знаем: может быть, именно Тихон-то и составляет наш русский положительный тип, который ищет наша литература, а не Лавровский [Лаврецкий], не Чичиков, не Рахметов и проч.), и не Лопухины, не Рахметовы. Правда, я ничего не создам, я только выставлю действительного Тихона, которого я принял в своё сердце давно с восторгом. Но я сочту, если удастся, и это для себя уже важным подвигом. Не сообщайте же никому. Но для 2-го романа, для монастыря, я должен быть в России. Ах, кабы удалось!..»
Ткачёв Пётр Никитич
(1844–1885)
Революционер-народник, критик, публицист, сотрудник «Русского слова» и «Дела», издатель журнала «Набат» (Женева). В 1869 г. был арестован, судим по делу С. Г. Нечаева и сослан на родину в Псковскую губернию. В декабре 1873 г. бежал за границу, умер в Париже. В 1860-е гг. Ткачёв опубликовал в журналах «Время» и «Эпоха» несколько статей по судебной реформе и в этот период, скорее всего, встречался с Достоевским, но встречи эти носили случайный характер. Впоследствии Достоевский при создании образа «философа» Шигалева и его «теории» в «Бесах» использовал отдельные черты Ткачёва — радикального публициста и таких его работ, как, например, «Примечания к Бехеру». Ткачёв-критик на страницах журнала «Дело» отрицательно оценил не только роман «Бесы», назвав его «клеветой» на передовую молодёжь («Больные люди»), но также романы «Подросток» («Литературное попурри») и «Братья Карамазовы» («Новые типы “забитых людей”»).
П. Н. Ткачёв
Тобольск
Город в Западной Сибири на р. Иртыш близ впадения в него р. Тобол, основанный в 1587 г. При самодержавии — место политической ссылки. Петрашевцы Достоевский, С. Ф. Дуров и И. Ф. Л. Ястржембский по дороге в Омск находились в Тобольском тюремном замке с 8 по 20 января 1850 г. Здесь они встречались с жёнами декабристов Н. Д. Фонвизиной, П. Е. Анненковой и её дочерью (впоследствии — О. И. Ивановой), Ж. А. Муравьёвой и П. Н. Свистуновым. Достоевский и его товарищи получили от них по экземпляру Евангелия, с которым писатель не расставался потом до конца жизни. В Тобольске вновь прибывшие петрашевцы смогли увидеться с доставленными ранее М. В. Петрашевским, Ф. Г. Толлем, Ф. Н. Львовым, Н. П. Григорьевым и Н. А. Спешневым, с которыми незадолго перед этим стояли они рядом на эшафоте. В Тобольске Достоевский увидел прикованного к стене разбойника Коренева, о котором упоминал впоследствии в «Записках из Мёртвого дома».
Токаржевский Шимон (Tokarzewski Szymon)
(1821–1890)
Каторжник Омского острога, польский революционер, автор книг «Семь лет каторги» (1907) и «Каторжане» (1912). Прибыл в Омск 31 октября 1849 г. (почти за 3 месяца до Достоевского) на 10 лет, получив предварительно 500 ударов шпицрутенами. В «Записках из Мёртвого дома» он выведен как Т—ский (Т—вский). В своей мемуарной книге о каторге Токаржевский тоже немало страниц отвёл Достоевскому. Он, в частности, зафиксировал рассказ писателя о том, как его пытались убить в госпитале из-за трёх рублей и как его спасла собака Суанго, которую он, в свою очередь, спасал от каторжного живодёра Неустроева: «После тяжёлого и продолжительного воспаления лёгких Достоевский стал поправляться в тюремной больнице Омской крепости, по выходе из которой, о пребывании в ней, нам рассказал:
— Из нескольких тысяч дней, проведенных в Омской тюрьме, те, которые я провёл в больнице, были самыми спокойными и наилучшими, за исключением одного неприятного инцидента. <…> Молодой доктор Борисов с большим вниманием относился к больным политкаторжанам, а ко мне — в особенности. Часто просиживал у моей кровати, беседуя со мной. Интересовался делом, которое наградило меня каторгой, и успокоил известием, что Неустроев, получив два рубля, обеспечил меня “словом каторжанина”, — что никогда не покусится на жизнь нашего четвероногого друга — Суанго…
Раз как-то, в неурочное время, в палату вбежал доктор Борисов, закутанный в шубу, сказав, что неожиданно едет в казачью станицу, отстоящую от Омска в ста сорока верстах, дня на четыре, куда командировал его губернатор, князь Горчаков, по случаю появления там какой-то подозрительной болезни, и что в его отсутствие за больными наблюдать будет фельдшер, а услуживать — служитель Антоныч; при этом доктор сунул мне в руку запечатанный конверт и, попрощавшись, ушёл из палаты.
Лежавший рядом со мною уголовный каторжанин Ломов по внешности был Геркулесом, но с отвратительной, отталкивающей физиономией и свирепыми глазами. Про него говорили, что он способен убить всякого человека, лишь бы ценою убийства угоститься водкой. Следя за моими движениями, Ломов видел, как я, распечатав конверт, обнаружил в нём три рубля, которые сунул под подушку. Среди ночи меня разбудил крик соседа с другой стороны, старика-старовера из Украины, и, в то же время, под моею подушкой, я ощутил косматую руку. Старик кричал: “Помни шестую заповедь — не укради!” — и рукой указывал на Ломова при свете ночного каганца.
