Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Сталина противопоставляют Ленину и скорбные главой горе-«сталинисты», о которых можно сказать одно: «Избави, господи, Сталина от таких друзей, а от врагов Сталин избавится и сам».

Где-то между 14 апреля и 7 мая 1866 года Василий Осипович Ключевский, наблюдая взрыв «верноподданнических» чувств после того, как 4 апреля 1866 года в Петербурге прогремел взрыв бомбы Дмитрия Каракозова, неудачно покушавшегося на императора Александра II, записал в своём дневнике горькие мысли:

«А вот и интеллигенция! Что она? Как себя чувствует? Грустно! Народ безумствует перед великими фигурами, …не понимая их смысла и значения, …попирает… историю – всё свое нравственное и умственное достояние. А интеллигенции грезятся призраки или она сама становится безобразным призраком, в действительность которого не хотелось бы верить. Презренная учащаяся молодёжь… устраивает процессии…, носит на руках заведомого, осмеянного ей самой дурака и мошенника…

Мыслящие люди, не учащиеся дети, – что они? Кружатся в болоте собственных недодуманных, нервических соображений, – и не зная выхода, не видя ничего впереди, ни за собой, вызывают великие тени…, винят их в собственных гадостях, не желая подумать, что в их собственные головы не влезет и миллионной доли того, что подумали и выносили в душе поругаемые великие наши деятели…»[1367]

Написанные более полутора веков назад, слова Ключевского полностью применимы и в наши дни к той же, например, учащейся молодёжи, которая устраивает, правда, процессии уже не к иконе Иверской богородицы, о чём писал Василий Осипович, но процессии на Болотную площадь.

И при этом всё так же носит на руках заведомых дураков и мошенников.

Применима оценка Ключевского и к той специфической части «россиянской» интеллигенции, которая, как и ранее, самозвано присвоила себе роль «мозга нации» и «властителя дум»

Говоря о «великих фигурах», Ключевский имел в виду великие фигуры Минина и Пожарского, памятник которым стоял на Красной площади.

Под «великими тенями» он подразумевал тени великого Петра и великой Екатерины…

Но сегодня слова Ключевского можно полностью отнести и к великим теням Ленина и Сталина, с той лишь поправкой, что сегодня более, чем когда-либо, их великие фигуры никак нельзя назвать отошедшими в прошлое. Сегодня более чем когда-либо верны слова Маяковского: «Ленин – жил, Ленин – жив, Ленин будет жить»…

Маяковский написал свою поэму «Владимир Ильич Ленин» в дни, когда живой Иосиф Сталин стоял во главе России, но сегодня, ломая поэтический ритм, зато утверждая историческую правду, имеются все основания сказать: «Ленин и Сталин – жили, Ленин и Сталин – живы, Ленин и Сталин будут жить!»…

Только Ленин мог привести Россию к социалистической революции, и только Сталин, сменив Ленина, мог привести Россию к социализму.

И в истории России эти две великие фигуры стоят рядом – бок о бок, и к плечу плечо.

Одной из бед России, одной из её крупнейших исторических неудач следует считать то, что сотрудничество Ленина и Сталина не успело развернуться в полную силу, а точнее – основное их сотрудничество пришлось не на период мирного строительства новой России, а на период гражданской войны.

В своих беседах с поэтом Феликсом Чуевым Молотов сказал об отношениях Сталина и Ленина в последние годы так:

«У Ленина не было друзей в Политбюро… Со Сталиным у Ленина отношения были тесные, но больше на деловой основе. Сталина он куда выше поднял, чем Бухарина. Да и не просто поднял – сделал своей опорой в ЦК. И доверял ему.

В последний период Ленин был очень близок со Сталиным, и на квартире Ленин бывал, пожалуй, только у него…»[1368]

Молотов говорил это уже в глубокой старости и, не исключаю, всё ещё, так сказать, ревнуя Сталина к Ленину… Чем, возможно, и объясняется некоторая сухость вышеприведённого свидетельства.

Более живая картина рисуется в письмах Амаяка Назаретяна (1889–1937), члена РСДРП с 1905 года, в 1922—23 годах заведующего бюро Секретариата ЦК РКП(б) и близкого сотрудника Сталина.

Вот несколько извлечений из этих писем…

14 июня 1922 года:

«Доволен ли я работой? И да, и нет. С одной стороны, я прохожу здесь большую школу и в курсе всей мировой и российской жизни, прохожу школу дисциплины… С другой стороны, эта работа чисто канцелярская, кропотливая, чёрная работа, поглощающая такую уйму времени, что нельзя чихнуть и дохнуть, особенно под твёрдой рукой Кобы. Ладим ли мы? Ладим. Узнав его близко, я проникся к нему необыкновенным уважением. У него характер, которому можно позавидовать. Не могу обижаться. Его строгость покрывается вниманием к сотрудникам. Цека приводим в порядок… Ильич здоров. Он теперь будет под постоянным наблюдением опытных врачей (в Горках. – С.К.). В работе всё-таки ухищряется принимать самое активное участие».

12 июля 1922 года:

«Ильич совсем поправился. Ему разрешено сегодня заниматься. Вчера Коба был у него. Ему приходится бдить Ильича и всю матушку Рассею».

19 июля 1922 года:

«О здоровье Ильича могу тебе сообщить, что он уже настолько хорошо опять чувствует себя, что каждый день шлёт письма Кобе, а последний злится, опасаясь, что он опять переутомит себя. Ну, через месяц – два, видимо, Ильич опять по-старому примется за работу»[1369].

Из этих отрывков видно, что Ленин и Сталин начинали, что называется, окончательно притираться друг к другу… А если подбирать тот или иной образ для выражения их сотрудничества, то наиболее точно будет определить его как идеальный деловой, политический и идейный «тандем».

Как далеко и как быстро могла бы уехать Россия в социалистическое завтра, если бы её и в 20-е, и в 30-е годы вёз в будущее этот «тандем»!

И смешны домыслы насчёт того, что если бы Ленин прожил ещё три-четыре года, то оказался бы в сталинской тюрьме, и т. д. Всё этот глупости, как и болтовня о якобы «властолюбии» Сталина. Сталин не раз отказывался – не кокетничая, от поста Генерального секретаря. Должность-то была воловья!

А вот с полноценно работающим Лениным и Сталину было бы проще. И бремя лидерства от Ленина можно было бы принять позже… Ведь для Сталина власть была не средством самовыражения, а ясно осознанным долгом – как и для Ленина. И работали бы они – душа в душу и за милую душу!

В марте 1921 года Сталин пишет Ленину письмо:

«Тов. Ленин!

Последние 3 дня я имел возможность прочесть сборник „План электрификации России“. Болезнь помогла (нет худа без добра). Превосходная, хорошо составленная книга. Мастерский набросок действительно единого и действительно государственного хозяйственного плана без кавычек…