Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов

Двое из бойцов-преследователей, пытаясь уйти из-под нашего огня, очень удачно направились в мою сторону и спрятались за поваленное дерево. И оказались они прямо передо мной, прямо как на ладони. Очень удачно. Ну как же таким подарком не воспользоваться?

Тут я и понял, что мне пора вступать в бой. Я осторожно поднял автомат, намереваясь в упор расстрелять этих двоих, но остановился. Не стал стрелять. Вспомнил, что ведь можно было и бесшумно их убрать. Например, порубать лопаткой. Но этот путь мне не очень нравится. До сих пор вспоминаю неприятное чавканье и кровь, брызжущая во все стороны.

А вот воспользоваться своим телекинезом, отчего нет? Я подгадал момент, когда оба солдата окажутся на одной линии, приподнял их в воздух примерно на метр, а потом с силой столкнул их головами. Можно бы и повыше подкинуть, метра на два, тогда бы и удар был убойнее, но чревато — не стоит привлекать внимание.

Сквозь шум выстрелов, крики раненых немцев до меня доносились и выкрики наших. Кажется, кто-то стонал.

Наблюдая за врагом, я то и дело замечал несогласованность в рядах противника. Всё-таки, как я понял, некоторые до сих пор не поняли, с кем сражаются и откуда ведётся огонь.

Тем временем бой продолжался. Кто-то где-то кричал, но разобрать что кричали и кто кричал — наши или нет, было практически невозможно.

Один из преследователей, не разобравшись, в чём дело, с перепугу заметив тех двоих, которых я столкнул головами, принялся стрелять по ним. И очень уж удачно прострочил — те явно не жильцы.

Думал, бескровно с ними разобраться. Надеялся, что удастся взять языков и допросить их. Но нет, не вышло.

Однако, я отчаиваться не стал, тем более что «новая игрушка» — умение бросаться живыми людьми, мне понравилась. Я аккуратно потянулся к стрелку и, резко приподняв его в воздух, хорошенько саданул об растущую рядом сосну. Сосна, к слову, выдержала…

Бой был в самом разгаре. В метрах в сорока от меня раздался очередной взрыв. Я увидел, как разлетаются в разные стороны три тела. Видимо, кто-то из вострецовских удачно подловил тройку противника и подорвал их гранатой.

Из тех бойцов, что я видел, получается минус ещё шестеро — троих обезвредил я, и ещё троих только что подорвали. По моим подсчётам, должно остаться семь бойцов.

А парень молодец! Хорошо гранату бросил, метко, да ещё и на большое расстояние. Если так прикинуть, до наших позиций немало пространства.

Я подметил ещё парочку бойцов. Правда, те были далековато от меня. Дотянуться до них телекинезом я бы не смог. Во-первых, что-то мешало. А во-вторых, далековато они. Нет, можно было бы напрячься и попытаться до них дотянуться, но побоялся, что опять лишусь сил. А мне этого сейчас не надо. Да и подходить ближе тоже не вариант. Зачем мне сейчас лезть под пули своих же людей? Обязательно попаду под дружественный огонь.

Не стал мудрить, поднялся во весь рост, передёрнул затвор автомата и принялся поливать врага свинцом со своей позиции, тем самым подавляя всех немцев, что оказались поблизости.

Расстреляв первый рожок, быстро перезарядился, игнорируя взрывающуюся кору деревьев над своей головой.

Быстро определил стрелка, выпустил в того очередь, прострочив ему живот, грудь, а потом и голову.

Вдруг я увидел, как на меня направил ствол один из врагов, укрывавшихся за деревом неподалёку от меня. Видимо, я в пылу боя растерял полог невидимости, либо он просто смог определить мое местонахождения по вспышкам.

У меня как раз закончились патроны и перезарядить оружие я явно не успевал. Надо было уходить в сторону, чтобы уйти из-под огня. Но меня, если честно, это не беспокоило. Пускай он хоть застреляется. Моя неуязвимость меня спасёт. А потом уж я до него доберусь и на части порву при надобности.

Но не успел я сообразить, что происходит, как мимо меня мелькнули две серые тени.

Волки⁈

По спине прибежали мурашки. Это они что, у меня за спиной всё это время были? Хорошо, что на меня не напали.

Потом до меня стало доходить, что это не те хищники, которых стоит бояться. Я знаю эту парочку.

Причём, нужно отдать должное и вражескому автоматчику. Как не были быстры волки, он успел перевести огонь на животных.

Одного волка снесло очередью. Зато второй, вернее, вторая — у неё был круглый живот (и куда лезут-то, ей ещё ведь рожать) рванулась вперёд и, повалив солдата на спину, вцепилась тому в горло.

Волчица, сотворив свое дело в пару секунд, зарычала и отошла в сторону, подзывая своего друга.

А что там с волком-то? Убит? Или только ранен?

Я хотел броситься вперед. Если серый жив, то нужно его подлечить Но он уже сам поднялся и похромал к своей подружке. Ну, значит, здесь всё в порядке и к нему я вернусь чуть попозже. По крайней мере, думаю, какое-то время он потерпит.

Отходя со своей позиции, ещё раз оглянулся на бойца с перегрызенным горлом. Везучий он. Быстро умер.

И тут повисла тишина. Кажись, бой уже окончен.

Пользуясь случаем, оглядел в себя. Обратил внимание на несколько дыр в куртке. Ишь, умельцы! Я же ведь лишь пару очередей дал, а меня выцелили и неплохо так расстрелять успели, тут же сориентировались. И правда, достойные бойцы попались. Если бы не моя неуязвимость, я бы землю не коптил. Скорее всего, сейчас в том овраге, где бился, свою смерть бы и встретил.

Но это уже в прошлом. Бой окончен. Теперь надо подводить итоги. Надо возвращаться обратно.

Я осторожно, и снова по дуге вернулся к прежней дислокации и, сняв с себя полог невидимости, огляделся.

М-да… Из наших в строю остались только Вострецов и Недудко. Истомин был убит выстрелом в голову. Ещё один офицер — Неделин, поймал очередь в грудь, но он был ещё жив. Я бросился к нему, на ходу подумал о том, что раны-то я залечу, а вот как быть с пулями, если они не вышли? Но мои размышления оказались бессмысленны. Когда я приложил ладони к груди бойца, тот лишь поглядел на меня, а в следующий миг его глаза остекленели, и он уронил голову на грудь.

Я опоздал. Лечить-то я умею, а вот воскрешать умерших уже нет.

Ко мне подошёл подозрительно глядящий на меня Вострецов. За ним следом плёлся Недудко. Он отчего-то прятал глаза, видимо боялся выговора за то, что во время боя таки упустил императора.

— Ваше величество, ну зачем вы… — начал Вострецов, но я лишь поднял руку. Упираться смысла не было. И так ясно, что в бою я поучаствовал.

— Потому что могу, — ответил я, — и могу куда больше, чем вы. Хоть чем-то пригодился. Вы мне оба нужны живыми. А мне бы они всё равно ничего не сделали. А вот если бы всех вас перестреляли, как бы я один выбирался? Ещё и с девушкой, не зная дорогу. Нет, господин поручик, всё я сделал верно. Истомин бы меня всё равно не остановил.

Вострецов помялся, помялся, но лишь кивнул, соглашаясь.

Я оглядел поле боя.

— Надо бы павших похоронить, — пробормотал я, хотя и сам понимал, что идея не самая лучшая.

— Нет, — покачал головой Вострецов, — хоронить мы никого не будем. Надо просто идти. Мы так провозимся очень долго.

Я не стал его отговаривать, но разумное зерно в его словах было. Не факт, что эти двадцать человек — это все преследователи. Вполне возможно, что к ним идет подкрепление. И чем быстрее мы покинем это место, тем лучше.

Я увидел, что Вострецов держится за левое предплечье и, приглядевшись, понял, что он ранен. Не тратя лишнего времени и слов, подошёл к нему и схватил за руку.

Вострецов сначала не понял, в чём дело, но потом с удивлением посмотрел на предплечье, осознав, что ранения больше нет. После этого я решительно направился в ту сторону, где находились волки, что так самоотверженно бросились мне на подмогу.

Надо бы помочь серому, всё-таки пулю за меня принял.

Искал недолго. Вот, тот немец, которому волчица перегрызла глотку, а метрах в пяти, в кустах и тело волка. Недалеко ушел серый. Ничего, сейчас помогу.

Нет, уже не смогу. Зверь не дышал. Видимо, недооценил я рану. Подойдя ближе, увидел несколько ран от попаданий в шею и в грудь. А я думал, что он в порядке. И в этот момент раздался заунывный вой волчицы, потерявшей любимого.

— Вот чёрт! — только и прорычал я.

Опустив голову, я побрёл обратно к своим. Попутно присмотрел одного из бойцов с похожим Стеном, как у меня, охлопав его карманы, забрал три обоймы.