Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Несколько секунд бургомистр молчал. Его смуглое лицо слегка покраснело.

― Это… весьма новый… взгляд на определенные вещи, — наконец, медленно сказал он. — Вы очень четко… расставили приоритеты. Я должен вынести этот вопрос на обсуждение совета кланов и совета гильдий.

― Я бы посоветовал, ваше превосходительство, принять меры против утечки информации, в том числе, непреднамеренной, — добавил Арнинг. — Подобные новости могут вызвать панику. Кроме того, пришельцы, насколько мы можем судить, еще не определились: будут ли они применять свое оружие против Филлины, или нет. Если они узнают, что их тайные планы стали известны нам, это может подтолкнуть их к… роковому решению.

― Безусловно, все надлежащие меры будут приняты, — бургомистр вновь овладел собой. — Что же, наша встреча была… очень познавательной. Я полагаю, мы сможем снова встретиться послезавтра. А пока вас ждет отдых.

Сопровождающий, которого им обещали вчера, пришел, когда они заканчивали завтрак. Увидев, как он осторожно заходит боком в широкую дверь, Неллью не удержался от сдавленного удивленного возгласа, а Ворро фыркнул прямо в чашку, едва не облившись горячим лакином.

Гость (вернее, хозяин) был огромным и необъятным. При этом, он не выглядел толстым, скорее, могучим, словно штангист-тяжеловес, и казался еще выше своих двух метров благодаря светло-серой выгоревшей шляпе-панаме из плотной хлопчатобумажной ткани с отверстиями-люверсами по бокам и слегка задранными вверх полями. Одет был человек-гора в темно-зеленую рубашку с короткими рукавами военного образца с неизвестными знаками различия, темные брюки, в которых без труда уместилось бы два обычных человека, и высокие черные ботинки на шнуровке. Его необъятную грудь, словно портупея, перечеркивала патронная лента, на широченном поясе висели кобура со здоровенным пистолетом и кинжал величиной с хороший тесак. Левую руку чуть выше локтя охватывал кожаный ремень с метательными ножами.

Взгляд поневоле выхватывал сначала все эти подробности и только потом опускался на лицо незнакомца — вполне обычное, даже приятное смуглое лицо с аккуратными усиками над искривленными легкой улыбкой губами. Подождав несколько секунд и дав возможность рассмотреть себя, богатырь не спеша представился по-чинетски.

― Командор Буймо Буцелаф. Мой старший брат попросил меня сегодня быть вашим проводником и экскурсоводом.

― Вы хорошо говорите по-чинетски, — машинально отметил Гредер Арнинг.

― Вскоре после войны я три года пробыл в Чинерте на стажировке, — слегка поклонился Буймо Буцелаф. — А позднее у меня бывали возможности попрактиковаться. Итак, я к вашим услугам, господа. Пока мой брат бургомистр проводит заседание совета гильдий и совета кланов, я готов показать вам город и рассказать обо всем, что вы хотите услышать.

― Можно вопрос? — включился в разговор Неллью. Он уже говорил по-чинетски почти свободно. — Вы не просветите нас, что такое совет гильдий и совет кланов? Чем они занимаются?

― Тогда встречный вопрос, — Буймо Буцелаф осторожно прислонился к ближайшей стене. — Что вы вообще знаете о нашем городе?

― К сожалению, не очень много, — извиняющимся тоном сказал Арнинг. — В одном справочнике он был охарактеризован как синдикалистская республика, но, боюсь, я не совсем понимаю, что это такое.

― Если можно, я начну тогда с небольшого экскурса в историю. Большинство вольных городов на Круглом океане образовались как торговые города, и правит ими, как правило, купеческая верхушка. Но наш Цгечинетеск был ремесленным городом, городом мастеров, и власть в нем с самого начала принадлежала цехам. Со временем цеха превратились в гильдии. Если использовать знакомые вам понятия, они обладают чертами корпорации, кооператива и профсоюза. Корпорации, потому что они управляются централизованно, хотя во многих гильдиях есть множество небольших предприятий, находящихся в наследственном неотчуждаемом управлении. Кооператива, потому что имущество гильдий принадлежит всем их членам, от главы гильдии до последнего стажера, и все решения принимаются сообща. И профсоюза, потому что гильдия утверждает правила и стандарты, заботится о стариках и детях, имеет свои школы и лечебницы. Сейчас у нас насчитывается 88 гильдий, по одному представителю от каждой из них образуют совет гильдий. Он решает главные вопросы, касающиеся развития всего города.

― Интересная система, — вежливо сказал Арнинг. — Но она должна быть очень консервативной.

― Не всегда, — улыбнулся Буймо Буцелаф. — Гильдии — это не тот застывший механизм, каким они были несколько сотен лет назад. Во-первых, они могут объединяться или делиться на части. Так, гильдия энергетиков, одна из самых уважаемых наших гильдий, отделилась двадцать лет назад от гильдии фонарщиков. А гильдии водоносов и мусорщиков пять лет назад соединились, чтобы вместе управлять всем нашим водным хозяйством — водопроводом, канализацией, очистными сооружениями и оросительными каналами.

― А положение в гильдиях не наследственное? — уточнил Неллью.

― В последние десятилетия — нет. Хотя, конечно, проще, когда у тебя есть старшие родственники в той гильдии, которую ты выбрал после окончания школы, но пробиться можно и так. Вот наша семья, например, испокон веков относится к гильдии чиновников, а я пошел в гильдию стражников, по-вашему, это соединение армии и полиции. А заместитель моего брата происходит из гильдии портных. Кроме того, есть люди, которые не захотели войти ни в какую гильдию. Их интересы в совете гильдий представляет один делегат. И еще двоих выбирают неграждане города — иностранцы и гастарбайтеры.

― Так, а что такое совет кланов? — поинтересовался Неллью.

― В него входят представители самых старинных и уважаемых фамилий города. Совет кланов ничего не может решать сам, но он может наложить вето на любое решение совета гильдий или бургомистра, если посчитает, что это может нарушить традиции города или интересы его граждан. Сейчас в совете 127 членов.

― Насколько часто он обновляется?

― Ну, не очень часто. В последний раз в совет приняли представителей шести баргандских семей, которые решили остаться в нашем городе, когда мы прогнали баргандского губернатора и вернули себе независимость.

― И чем они заслужили такую честь? — удивился Арнинг.

― Мы благодарны баргандцам, хотя за те полвека, что они правили городом, мы претерпели от них немало обид. И дело не в том, что они построили заводы, верфи и порт, которых мы бы никогда не создали сами. Баргандцы многому научили нас. Здесь, на Круглом океане, время привыкли не замечать, оно медленно идет по кругу, словно ветра и течения. Баргандцы принесли сюда концепцию прогресса, линейного, ускоряющегося времени. Благодаря ним и мы научились учиться, искать новое и внедрять его. А сейчас мы сами ощущаем себя источником подобных изменений. В наш город прибывают люди из самых разных мест, и они видят, как он меняется. Сейчас у нас даже в лачугах, где ютятся гастарбайтеры, есть электричество и канализация. Мы прокладываем повсюду водопровод и подводим светильный газ, чтобы заменить им уголь при приготовлении пищи. Мы производим вещи, которых не умеет делать никто на Круглом океане, и живем не так, как жили наши предки. И людям нравится наш образ жизни. Медленно, постепенно, но и в других местах мир начинает меняться.

― Хорошо, тогда последний вопрос, — Гредер Арнинг отодвинул в сторону пустую тарелку. — А должность бургомистра — выборная?

― Смотря что вы имеете в виду. Бургомистра избирает гильдия чиновников, к которой он и относится. Потом его кандидатуру должны утвердить совет гильдий и совет кланов. Бургомистр возглавляет, можно сказать, правительство города, которое ведает решением всех повседневных вопросов. Ему подчиняется управленческий чиновничий аппарат.

― Выходит, рядовые граждане могут как-то воздействовать на власть только через своего представителя в совете гильдий?

― Нет, не совсем. Каждый год в течение пяти дней на площади Воздаяния чиновники и руководство гильдий должны держать отчет перед гражданами. Они могут задать им любой вопрос, опротестовать любое их решение или даже положить на их чашу весов черный шар. Если таких шаров много, чиновник или глава гильдии лишается своей должности. В общем, не забывайте, такая система существует у нас почти два тысячелетия, а это достаточное время, чтобы научиться противостоять любым злоупотреблениям… Впрочем, господа, — Буймо Буцелаф вытащил из кармана своих необъятных брюк большие карманные часы-луковицу. — Я вас, наверное, совсем заговорил, а у нас весьма обширная программа. С вашего разрешения, я хочу предложить вам немного проехаться…

На улице их ждал огромный паровой автомобиль — как раз по размеру их проводника. Он один занял целое сидение в обширном салоне, а напротив с комфортом уместились все трое.