Зорге. Бой без выстрелов - Сергей Михайлович Голяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На ту сторону нельзя, господин обер–лейтенант! — тревожно отрапортовал молодой ефрейтор из отряда фольксштурма.
По сторонам шоссе уже стояло с десяток машин, скрытых в тени кустов. Вдали, за каналом, стелился дым, оттуда доносился грохот зенитных батарей.
— Какого черта! — Либель с досадой ударил кулаком по баранке. — Кто у вас тут старший, позовите!
Юнец куда–то исчез и вскоре появился со стариком в форме фельдфебеля. Только что созданные той осенью отряды фольксштурма состояли из призывников семнадцати и шестидесяти лет. Старик, внимательно прищурив дальнозоркие глаза, долго разглядывал удостоверение Либеля.
— Абвер! Он из абвера! — зашептались стоявшие рядом мальчишки в солдатской форме.
Наконец старик уразумел, в чем дело, и лихо взял под козырек.
— Но ведь там, должен вам доложить, господин обер–лейтенант, как вы сами слышите, налет авиации… На станцию Зоссен… Это весьма опасно!
Либель усмехнулся.
— На фронте еще опаснее, фельдфебель!
Шлагбаум поднялся, и обер–лейтенант на полном ходу повел машину через мост. Еще с насыпи он увидел подымавшееся за дымным облаком пламя. Горела станция, а в полутора километрах от нее (Либель отлично определял на глаз расстояния), сбавляя скорость, подходил дрезденский экспресс. Свернув с шоссе, обер–лейтенант повел машину по какой–то лужайке прямо навстречу поезду. И в этот момент послышался свист бомбы, раздался взрыв. Либель остановил машину и выскочил из кабины.
Основная часть самолетов — это были американские тяжелые бомбардировщики — уже прошла на Берлин. Но два самолета отстали и теперь атаковали станцию Зоссен и подходящий поезд. Крупнокалиберные пули грохнули по крышам вагонов.
Оттуда в панике выпрыгивали люди. Обер–лейтенант, не видя и не слыша ничего вокруг, кинулся к четвертому вагону. С трудом он пробился сквозь встречную толпу и втиснулся в купе. На диване сидел высокий загорелый человек в мундире капитана вермахта, одной рукой он прижимал к щеке носовой платок, другой держал большой черный портфель. Стекло в окне было разбито.
— «Циклон»! — сказал полушепотом Либель, автоматически подымая руку в приветствии.
Человек поднялся, не отнимая руки от лица.
— Возьмите мой чемодан, — сказал он. — Портфель я понесу сам, в нем документы. О черт, как это некстати! Меня огрело осколком стекла. Посмотрите, что там? — Он отнял руку.
— Пустяк, — сказал Либель. — Вам наложат шов. Немного рассечена щека. Идемте!
Взяв одной рукой чемодан, другой поддерживая капитана, Либель помог ему выбраться из вагона.
Они почти сбежали по насыпи и направились к машине. Американские самолеты разворачивались невдалеке на второй заход.
Обер–лейтенант помог высокому Шварцбруку влезть в фургон «оппеля».
— Что, не нашлось другой машины? — спросил капитан, втискиваясь в кузов.
— Инструкция требует, господин капитан, чтобы машина была закрытой и чтобы вас никто не видел. Мы поедем по городу, — ответил Либель. — Прошу вас быстрее, самолеты возвращаются.
— Да, они теперь не отвяжутся. Штурмовать пассажирский поезд — это для них неплохое развлечение.
Либель захлопнул дверцу и под щемящий душу оглушительный треск новых очередей сел за руль.
На автокроссе с препятствиями Либель наверняка занял бы не последнее место. Сквозь всю суматоху, царившую на станции, он сумел пробраться на шоссе. Машину кидало из стороны в сторону, обезумевшие от страха люди бросались прямо под колеса, что–то сильно ударило по кузову то ли снаружи, то ли изнутри. Наконец по сторонам снова замелькали липы. Промелькнул мост, бросились врассыпную от машины мальчишки из фольксштурма. Фургон вышел из–под огня. «Ну, что вы скажете теперь относительно тыловиков, господин Клетц?»
Обер–лейтенант остановил машину. Нужно посмотреть, как там гауптман Шварцбрук. Пожалуй, надо бы сделать ему перевязку. Как всякий запасливый немец, Либель в то время возил с собой аптечку. Он достал ее из–под сиденья и отправился к задней дверце. На крашеном металле борта обер–лейтенант увидел свежую пробоину. С замирающим сердцем он открыл фургон. Капитан Шварцбрук лежал на дне кузова. Либель, затаив дыхание, осмотрел его. Мертв. Вероятно, это произошло, когда машина уходила со станции… Дурацкий случай!
Случай–то случай, но это грозило обер–лейтенанту Либелю многими неприятными последствиями. Теперь у оберштурмбаннфюрера Клетца были все основания дать возможность тыловику «понюхать фронт». Тем более что свидетелей гибели капитана Шварцбрука не было. «Чертов полицай» наверняка может назначить следствие. Все это никак не входило в планы обер–лейтенанта Либеля, тем более что он вовсе и не был ни Карлом Либелем, ни настоящим обер–лейтенантом. В секретных списках советской разведки перед его простой русской фамилией стояло совсем другое воинское звание: «Полковник».
Либель призадумался. В запасе у него всего час–полтора. Но вот он принял решение и на своей машине, внезапно превратившейся в катафалк, помчался к Берлину.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вы ошиблись, господин фельдмаршал
Генерала Кребса — начальника штаба сухопутных войск — с утра одолевало растущее чувство раздражения, в причинах которого он, впрочем, побоялся бы признаться и самому себе.
Ночью он вернулся в Берлин из новой ставки в Гессене, около города Цигенберга, где вместе со всем составом генерального штаба вермахта принимал участие в совещании.
В подземном зале вокруг большого стола собрались фельдмаршалы и генералы. До начала совещания шли негромкие разговоры. Внезапно все стихло. Из потайной двери вошел фюрер. Минуту его взгляд блуждал по залу, он словно нюхал воздух. Затем, слегка волоча правую ногу, подошел к единственному креслу и сел, сильно сутулясь.
Кребс отметил, что левая рука фюрера стала подергиваться еще сильнее со времени прошлого совещания.
Сразу же после того, как генерал–полковник Йодль доложил о приближении Советской Армии к границам рейха, Гитлер, следивший за его докладом по карте, резко выпрямился, с силой бросив на стол толстый цветной карандаш. Глаза его вспыхнули знакомым всем угольным блеском.
— Высшие силы, — медленно начал он, — придут на помощь великой Германии. Русская армия погубит себя с первых шагов по нашей земле! Тогда пробудятся все силы нации! Только тогда мир узнает тотальную войну! — голос его достиг верхней точки. Гитлер, казалось, старался перекричать самого себя. Бледное лицо стало зеленоватым. — Я снова поведу свою армию на Восток!
В подземном бункере стало тихо. Было слышно, как где–то рядом капает вода. «Должно быть, умывальник», — подумал Кребс. Он оглядел генералов, которые стояли, захваченные порывом фюрера. Фельдмаршал Кейтель снял старомодное пенсне и, близоруко щурясь, немного испуганно смотрел на Гитлера.
После глубокой паузы фюрер продолжал:
— Мировую историю можно делать только в
