Зорге. Бой без выстрелов - Сергей Михайлович Голяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одно важное известие поступило от Вукелича. Через своего друга, корреспондента «Нью–Йорк геральд трибюн», ему удалось раздобыть текст секретного доклада американского посла в Токио Грю. Из доклада было ясно, что отношения между Соединенными Штатами и Японией быстро ухудшаются. Война на Тихом океане неотвратимо приближалась.
Новая встреча с Одзаки. Новые вести.
— Какое–то количество войск, видимо, скоро вернется из Маньчжурии на острова, — сообщил Ходзуми. — Теперь уже нет никаких сомнений: Советскому Союзу не придется воевать на два фронта. Поздравляю, Рихард!
Они крепко обнялись, не скрывая своих чувств.
«Есть много людей, которые придут и будут хвалить цветущие вишни, но истинно добрые те, которые придут к нам, когда они отцветут», — вспомнил Рихард классическое японское четверостишие и прочитал его Одзаки.
Японец был явно растроган.
— Спасибо, Рихард, это действительно прекрасные слова.
63
«В течение первых недель подготовки выступления против СССР командование Квантунской армии распорядилось призвать 3000 опытных железнодорожников для установления военного сообщения по сибирской магистрали. Но теперь это уже отменено. Все это означает, что войны в текущем году не будет. Рамзай. 4 октября 1941 г.».
64
15 октября Клаузен пришел к Зорге на его квартиру на улице Нагасаки–мати. Макс был взволнован.
— Мне показалось, что за моим домом и конторой установлено наблюдение. Все время слоняются около какие–то подозрительные типы, а вчера при выходе из конторы я лицом к лицу столкнулся с переодетым офицером из «кэмпейтай».
— Выдержка и еще раз выдержка, — успокоил радиста Рихард.
Но слова Макса лишь подтверждали его собственное ощущение того, что над ним и его группой нависает опасность. Особенно серьезных оснований для тревоги не было. Откуда же возникло это чувство? Может быть, оттого, что он вновь уловил пристальное взимание к себе агентов «кэмпейтай» — токийской тайной полиции. А уж он–то мог подмечать их пронзительные глаза. Так старательно следили за ним только в самые первые дни его пребывания на японской земле. Теперь же по отношению к известнейшему журналисту, фюреру нацистской организации колонии, пресс–атташе германского посольства эта слежка была по меньшей мере странной.
Может быть, просто расшалились нервы? Или стала подводить интуиция? Сколько раз полагался он на эту свою обостренную интуицию, и от скольких бед она его спасала!..
И все же он бы так не беспокоился, если бы не другие, вызывавшие особую тревогу причины. На 10 октября у Рихарда была назначена встреча с Ходзуми Одзаки. Но тот в условленное место не явился. Зорге косвенно навел справки. Советника премьер–министра уже несколько дней не видели ни в правительственной канцелярии, ни дома. 13 октября Рихарда должен был повидать Иотоку Мияги. Однако молодой художник как в воду канул… Что случилось с этими его друзьями, надежными помощниками?
Но что бы там ни было в будущем, с чувством тревоги в его душе боролось чувство торжествующей радости. Сейчас он испытывал ту высшую радость, которая вознаграждает человека, когда он сознает: выполнено самое главное дело жизни. Да, генеральная цель, поставленная Москвой перед группой «Рамзая» еще восемь лет назад, ныне выполнена! И если что и может омрачить эту радость, так это то, что гитлеровские армии рвутся сейчас к Москве, яростно растаптывая города и села Родины, а он не там, не на фронте, а здесь…
— Выдержка, Макс! — повторил он. — Главное — мы сделали свое дело. Вот тебе последняя радиограмма, которую ты должен передать в Москву. После этого уничтожь все документы, имеющие хоть какое–нибудь отношение к нашей работе. А когда получишь ответ из Центра, уничтожь рацию.
И он протянул Клаузену текст последней радиограммы:
«Наша миссия в Японии выполнена. Войны между Японией и СССР удалось избежать. Верните нас в Москву или направьте в Германию. Рамзай».
Макс пробежал записку и с надеждой поднял на него глаза:
— Все? Неужели все?
— Да, Макс. Мы победили.
Но ни Рихард Зорге, ни Макс Клаузен, ни Бранко Вукелич, ни уже схваченные контрразведчиками Номуры их верные товарищи Ходзуми Одзаки и Иотоку Мияги в тот день, 15 октября 1941 года, еще не могли в полной мере знать, что значила эта одержанная ими незримая и бескровная победа.
65
Казалось бы, какая связь была между встречей Рихарда Зорге и Макса Клаузена в доме № 30 на токийской улице Нагасаки–мати 15 октября 1941 года и тем, что происходило в этот день за десять тысяч километров, на покрытых ранним снегом полях и лесах Подмосковья?..
В этот самый день на знаменитом Бородинском поле дала решающий бой у Шевардинских редутов 32–я ордена Красного Знамени стрелковая дивизия полковника Полосухина — дальневосточная дивизия, за три года до этого прославившая свое знамя под Хасаном, а теперь прямо с марша брошенная против гитлеровской пехоты и танков.
В этот самый день на другом участке Западного фронта, на Волоколамском направлении, грудью встали перед рвавшимся к столице врагом батальоны бригады морской пехоты Тихоокеанского флота.
А несколькими днями раньше в основном из дальневосточных и сибирских частей была образована 5–я армия генерал–майора Говорова и пополнена 16–я армия генерал–лейтенанта Рокоссовского, принявшие на себя жестокий удар фашистской группы армий «Центр» на Можайском и Волоколамском направлениях — главных рубежах обороны Москвы.
К концу ноября в распоряжении Западного франта уже было несколько свежих стрелковых и кавалерийских дивизий, танковых бригад и артиллерийских полков. И одновременно Верховное Главнокомандование втайне от врага выводило на рубежи свежие армии резерва.
6 декабря на всем тысячекилометровом рубеже московского стратегического направления советские армии рванулись в контрнаступление. В этом контрнаступлении приняли участие 3 фронта, 16 общевойсковых армий, 2 фронтовые оперативные группы. И на каждом направлении шли вперед свежие дальневосточные части.
А в это же самое время по Транссибирской магистрали на бешеных, скоростях по «зеленой улице» мчались к столице все новые и новые эшелоны с солдатами, с танками, артиллерией, самолетами.
Поражение гитлеровских армий в зимнем сражении под Москвой оказало огромное влияние на весь дальнейший ход Великой Отечественной войны. Уже тогда было положено начало решающему повороту в пользу Советского Союза.
Генеральное наступление гитлеровских полчищ на столицу разбилось о величайший героизм и мужество Красной Армии, о неколебимость социалистического строя.
Последняя радиограмма Зорге так и не была передана
