Рай - Абдулразак Гурна

добром. Полный расчет — по возвращении. Неистовые нападения комаров побуждали всех двигаться поскорее дальше, и дядя Азиз тоже стремился в путь. Товара у них значительно убыло после дани и пошлин, уплаченных по дороге, а торговать они еще и не начинали. Однако, по словам дяди Азиза, еще оставалось вполне достаточно, чтобы окупить экспедицию. Ради этого они и проделали такой путь до земель Марунгу за красными скалами.

На следующий день спозаранку они двинулись в страну Чату. Проводник, предложенный им Маримбо, высокий тихий человек, молча, без улыбки, ждал, пока они все упакуют. Они двинулись вперед по узким сельским тропам, продвигаясь в гору среди обильных зарослей. Незнакомые растения лупили их, оставляли ссадины на лицах и на ногах. Над головой кружили тучи насекомых. Когда они останавливались передохнуть, насекомые садились на них, выискивали местечки понежнее и отверстия в плоти. Под конец первого же дня в Марунгу несколько человек заболели. Их так закусали комары, что к утру их лица были покрыты кровью и мелкими шрамами. На следующий день они ускорили шаг, спеша выбраться из грозного леса. Всю ночь в зарослях слышались треск и вой, люди жались друг к другу, боясь буйволов и змей. Мньяпара требовал приободриться, замахивался тростью на отстающих, перекрывал неумолчный шум леса потоком брани. Двигаться было трудно и потому, что дорога шла в гору. Симба Мвене и Ниундо держались рядом с проводником, выкрикивая предостережения всякий раз, как появлялись новые угрозы. Из них всех только Ниундо понимал речь проводника и устраивал из перевода клоунаду, чем злил мньяпару, зато смешил остальных. Говорил проводник мало, а под конец дневного перехода садился рядом с Ниундо.

На третий день искусанные тяжело разболелись, остальные тоже едва тащились. Те, кому стало совсем плохо, уже не ели и не могли сдерживать позывы тела. Товарищи поочередно тащили вонючие тела, по возможности стараясь не вслушиваться в бред и стоны и не попасть под струйку непрерывно вытекающей черной крови. На крутых склонах продвигаться удавалось лишь малыми шажками, на четвереньках, таща за собой поклажу. На четвертый день двое умерли. Их похоронили сразу же и ждали час, пока сеид читал суру из Корана. Всех теперь мучили нарывающие болячки, внутрь которых глубоко проникали насекомые, пили свежую кровь и откладывали яйца. Охваченные ужасом люди решили, что проводник ведет их на смерть, и старались — насколько позволяло их состояние — следить за ним. Мньяпара частенько бранил проводника, с нескрываемой злобой взирая на Ниундо, когда тот переводил. Это не та дорога, по которой шли в прошлый раз. Куда он нас ведет? Прекрати кривляться, задай ему эти вопросы.

Другая дорога небезопасна после дождей, перевел Ниундо.

На пятый день еще двоих нашли мертвыми, и все взоры обратились на проводника — тот сидел подле Ниундо и ждал, чтобы остальные собрались в путь. Мохаммед Абдалла подошел к проводнику, рывком поднял его на ноги и под вопли и улюлюканье носильщиков и охранников принялся избивать тростью, пока тот, шатаясь под ударами, не взмолился о пощаде. Ниундо хотел заступиться, но Мохаммед Абдалла нанес и ему два быстрых удара тростью по лицу, и переводчик отшатнулся с испуганным криком: глаза! Мньяпара вновь принялся за проводника, и тот покатился по земле, рыдая, воя — каждый удар рвал кожу и мясо с обнаженного тела. А мньяпара не останавливался, и другие толпились вокруг с палками и ремнями наготове.

Симба Мвене быстрым шагом подошел к мньяпаре, придержал его за руку, попытался прикрыть вопящего проводника своим телом.

— Довольно! С него довольно! — повторял он.

Мохаммед Абдалла тяжело дышал, по его лицу и рукам тек пот, он все еще пытался ударить тростью проводника, не задев при этом своего помощника.

— Не мешай мне! — заорал он. — Этот пес пытается уморить всех нас в этом лесу!

— Он сказал: еще день. Завтра мы уже выберемся из ада, — уговаривал Симба Мвене, отгоняя мньяпару.

— Лживый дикарь! А этот глупец Ниундо вместо того, чтобы присматривать за ним… Он лгал нам все время. В прошлом году мы шли другим путем! — пробормотал Мохаммед Абдалла и, вырвавшись из рук Симбы Мвене, вновь обернулся к лежавшему на земле проводнику и обрушил на него град неистовых ударов. Симба Мвене кинулся к нему, но мньяпара яростным взглядом остановил его.

— Ты совершаешь несправедливость, — сказал Симба Мвене и пошел прочь.

Мньяпара молча смотрел вслед, пот ручьями тек с его лица. От толпы зрителей отделился купец, коротко, мягко что-то сказал Мохаммеду Абдалле, касаясь его руки. Затем он поманил к себе Юсуфа и велел организовать похороны тех двоих, умерших за ночь. Прочти Йа Син, добавил он. Все утро, пока они пробивались сквозь редеющий лес, из головы каравана доносились стоны проводника. Ниундо молча шел рядом с избитым, лицо переводчика сильно опухло от нанесенных тростью ударов. Люди смеялись, качали головой, смущенные собственным легкомыслием, но не могли не болтать о несчастье, случившемся с проводником. Как мньяпара его бил! — говорили они. Ого, этот Мохаммед Абдалла — зверь, убийца! А что касается Ниундо — ему следовало знать, что мньяпара однажды разделается и с ним.

Поздним утром шестого дня они выбрались на открытое место. Там они отдохнули до обеденной поры, а затем направились к городу Чату. Потянулись возделанные поля, небольшие амбары, путники увидели местных жителей, но те разбегались при их приближении. Измученные музыканты все же начали играть, чтобы возвестить о прибытии каравана, и каждый постарался распрямиться, идти ровно. Мохаммед Абдалла шагал за музыкантами, как всегда, красуясь, а то вдруг из зарослей подглядывают зеваки.

Их встретила снаряженная султаном делегация старейшин в сопровождении огромной хохочущей толпы горожан. Старейшины проводили гостей на большую росчисть среди длинных приземистых домов с соломенными крышами. Большой дом позади широких слепленных из глины и грязи стен — дворец Чату, сказали они. Отдохните здесь, к вам придут и продадут вам еду.

— Спроси, будет ли нам разрешено лично приветствовать султана, — велел купец Ниундо.

— Он спрашивает, а зачем? — сказал Ниундо, переговорив с главой старейшин, приземистым мужчиной с короткими седыми волосами. Пока они обменивались репликами, старейшина внимательно изучал разбитое лицо Ниундо. Держался он с достоинством, в котором проглядывала враждебность, даже злость, гости явно ему не нравились. Его имя Мфипо, сообщил переводчик.

— Мы проходили рядом с вашим городом в прошлый раз и много слышали о вашем султане. Теперь мы вернулись, чтобы вручить ему подарки и торговать с ним и его народом, — возвестил купец.

Ниундо затруднился это перевести и попросил помощи у проводника. Толпа придвинулась, чтобы послушать разговор, но отхлынула под