В оковах тишины - Максим Ларц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Чем дольше ты защищаешься, тем быстрее враг теряет бдительность, но не тяни — один пропущенный удар может лишить тебя жизни».
Дуфф вошёл во вкус и начал махать мечом, не заботясь о защите. Роман присел, пропустив над головой меч, нырнул вперёд и резко ударил Дуффа кулаком по подбородку — тот издал стон и попятился назад.
«Надо оставить его в живых, — в одно мгновение решил Роман. — Не буду плодить врагов среди дворян».
Воспользовавшись моментом, он повернул в руке меч и плашмя саданул Дуффа по голове. Раздался глухой звук удара, и через секунду самонадеянный рыцарь уже лежал на земле.
«Вырубился», — понял Роман.
Он тяжело задышал и огляделся. Изумление Конгрина было таким явным, что он выпучил глаза и стоял с открытым ртом. Эвернард бросал потрясённый взгляд то на Романа, то на поверженного Дуффа. Галэн же не казался удивлённым — он даже не старался скрыть довольную улыбку на своём лице. Роману почему–то показалось, что Галэн сам сталкивался с безнаказанностью знати. Интересно, как давно он стал представителем младшего дворянства?
— Он живой! — крикнул один из мужчин, склонившись над Дуффом. — У него кровь!
Роман повернулся к Рогиру и произнёс:
— Я победил. Бой проведён по правилам, господин.
— Разумеется, — задумчиво сказал Рогир. — Сегодня удача на твоей стороне… повар.
— Я бы приложил к голове господина рыцаря что–нибудь холодное, — сказал Роман, посмотрев на Дуффа.
Рогир вопросительно поднял бровь.
— Это поможет облегчить боль, — произнёс Роман и добавил: — Не стану больше отнимать ваше время. Прощайте, господин.
— Прощай, повар, — после недолгой паузы произнёс Рогир.
Роман подобрал с земли рубаху и полотенце. Он присоединился к своей группе и вернул меч.
— Какой зверь в тебя вселился?! — возбуждённо спросил Конгрин. — Ты одолел рыцаря! Рыцаря! Как это у тебя получилось?
— Поздравляю, — произнёс Галэн. — Достойный бой.
— Давно я не видел такой захватывающей схватки, — вступил в разговор Эвернард.
Роман не привык к всеобщему вниманию. Он смущённо улыбнулся и произнёс:
— Немного научился у деда. Повезло, наверное.
— Нам пора в путь, — вдруг произнёс Горф. — Лучше проехать дальше, пока они заняты.
— Мало ли чего теперь господа удумают, — согласно заворчал Хитч.
— Верно, Горф, — сказал Эвернард. — В дорогу!
Прежде чем Роман запрыгнул в телегу, он поймал на себе подозрительный взгляд Яны — всё это время она наблюдала за боем издалека. За эти два дня он так и не слышал, чтобы она с кем–то заговорила.
Остаток дня Роман слушал, как Эвернард пытался вымолить прощение у Элис, едущей с ним в фургоне. Похоже, Эвернард предложил ей все детские блага: игрушки, платья, книги и даже каких–то особенных котят — и это только то, что Роман мог разобрать в их разговоре. Кажется, Элис простила его, согласившись на кроликов, которых Эвернард обещал купить после приезда домой.
Вечером Хитч и Горф пытались найти место поближе к реке. Наступила темень; луна скрылась за тучами, а маленькие факелы освещали дорогу едва ли на пять метров. Однако Роман прекрасно видел в темноте, поэтому первым увидел реку и попросил об остановке, сказав, что почуял илистый запах.
Обоз остановился, и каждый начал заниматься своими делами. Когда Роман спустился к берегу, он почти сразу услышал, как кто–то зашагал за ним по пятам — это был Горф. Роман сделал вид, что ничего не заметил и набрал ведро воды.
— Кто ты такой? — сходу спросил Горф, оказавшись рядом.
— О чём ты?
— Не строй из себя дурня, — зло произнёс Горф. — Умеешь читать, умеешь сражаться на мечах, покрыт непонятными шрамами, носишь дорогую дрянь на шее. Спрашиваю ещё раз: кто ты такой?
Роман глубоко вздохнул и поставил ведро на землю.
— Скажи мне, Горф, разве мой ответ будет иметь хоть какое–то значение? Что бы я сейчас ни сказал, ты всё назовёшь ложью. Так какая разница? Что это изменит?
Горф подошёл совсем близко и почти уткнулся носом в лицо Романа.
— Если я узнаю, что ты скрываешься от кого–то, то первым тебе голову снесу, — сказал Горф. — Не создавай проблем господину Эвернарду.
— Я не беглец, не вор и не убийца, — спокойно произнёс Роман.
Горф сплюнул на землю и пошёл обратно. Когда Роман поднял ведро, Горф повернулся и добавил:
— И не думай, что после боя с криворуким рыцарем у тебя будет особое положение.
— Я по–прежнему повар, а ты — начальник охраны. Меча я не прошу, оплаты тоже. Я делаю свою работу, а ты делай свою.
Горф ничего не сказал и оставил Романа одного.
Глава 17
Рыцари и Рогир обогнали их ещё утром, когда они только собирались в путь. К счастью, Дуфф не стал разыгрывать драму и выяснять отношения с Романом — их группа быстро проехала дальше.
День был свежим и светлым. Кони перешли с тихой рыси на шаг, и Роман спрыгнул с телеги, устав сидеть на одном месте. Сильный ветер подул ему в спину — порывистый и холодный, словно негостеприимный хозяин гнал непрошеного гостя со своих земель. Топая по пыльной дороге, Роман слушал Элис, которая с самого утра делилась самыми разными сказками.
— А потом они все заболели и умерли, — закончила рассказывать очередную вымышленную историю Элис.
— Умерли? — переспросил Роман. — И всё?
— Да, — закивала Элис.
— Грустная сказка, госпожа Элис, — с улыбкой произнёс Роман. — И совсем не детская.
— А она не детская! — возразила Элис. — Мама мне её рассказала! Она сказала, что сказка для взрослых!
— Госпожа Элис, сколько вам лет?
— Семь! — ответила Элис.
— И скоро у вас новый день рождения?
— Мы уже отметили, — погрустнела Элис. — А потом папа взял меня с собой.
«Ей только–только исполнилось семь лет, — понял Роман и вдруг вспомнил о просьбе Заувен: — Надо узнать текущий год. Лучшего момента не предвидится».
— Вы уже взрослая, госпожа Элис, — улыбнулся Роман. — Наверное, даже знаете год, в котором родились?
— Да, — закивала Элис. — Девятьсот пятьдесят восьмой!
«Значит, сейчас девятьсот шестьдесят пятый, — подумал Роман. — Получается, прошло пятьдесят два года, как Заувен покинула Терраю».
Роман понял, что время в двух мирах шло фактически одинаково. Заувен упоминала, что миры связаны между собой — возможно, на Земле пройдёт столько же времени, сколько он проведёт здесь.
— Конгрин, а у тебя когда день рождения? — спросил Роман.
— А я почём знаю? — ответил Конгрин. — Матушка говорила, что в холоднее время родился.
— Холодное время?
— То ли зимой, то ли
