В оковах тишины - Максим Ларц

на козлах фургона и по очереди управляли лошадьми, поэтому в телеге их было трое: Роман, Горф и Элис. Горф по большей части дремал, но время от времени посматривал на дорогу и по сторонам — особенно в те моменты, когда обоз проезжал через лес.

Похоже, Элис совсем не смутила скорость, с которой Роман выучил все буквы алфавита нового для него языка. Она показывала ему картинки и слова из своей детской книги и, по просьбе Романа, говорила на остроском.

— А вот это крыса, — сказала Элис.

— Крыса, — повторил Роман.

Он приметил, как Горф глядел на него из–под полуприкрытых век и прислушивался к разговору. Роман сделал вид, что ничего не заметил и продолжил листать книгу вместе с Элис.

Когда солнце перевалило зенит, они сделали остановку около воды. Кажется, это была вчерашняя река — она простилалась далеко вперёд. На открытом поле остановились не только они: здесь было много людей. Роман знал, что готовить нужно было только утром и перед сном, поэтому достал лишь вчерашний хлеб, яблоки и припасённый квас.

Сегодня была на удивление солнечная погода — гораздо лучше, чем в прежние дни. Некоторые мужчины разделись догола и полоскались в реке, не стесняясь дам, собравшихся вместе невдалеке. Роман осушил стакан с квасом и почесал отросшую бороду.

— Побриться бы, — сказал он вслух, когда Конгрин схватил яблоко и встал рядом. — Только чем?

— Подожди–ка.

Конгрин подошёл к телеге и начал копаться в своём мешке. Через несколько секунд он достал клинковую бритву и кусок тёмного мыла.

— Пошли.

— Конгрин, да я бы и сам…

— Давай–давай, не тулись, — перебил его Конгрин, надкусив яблоко. — И полотенце какое–нибудь для себя найди: этого добра мы для всех навалом нагрузили.

Роман по–доброму хмыкнул и сделал то, о чём сказал Конгрин. Они прошли к берегу, и Роман снял рубаху и бросил на неё свою серебряную подвеску.

— Благородная Кормилица… — вдруг пробормотал Конгрин. — Да на тебе живого места нет.

Роман провёл ладонью по шрамам на груди, коснулся надплечья — казалось, эти увечья он получил многие годы назад. Роман ни от кого не скрывал два тонких шрама на шее, оставшихся после самой первой встречи с даграми, но никогда не снимал одежду в чужом присутствии.

— Где это тебя так? — спросил Конгрин.

— В лесу, — коротко ответил Роман.

Конгрин не стал больше задавать вопросов, и Роман, приняв из его рук мыло, напенил бороду.

— Садись, — сказал Конгрин.

Роман опустился на колени, а Конгрин начал ловко сбривать волосы на его лице.

— Командир заставляет бриться всегда, — произнёс Конгрин.

— Командир? Ты про Горфа?

— А про кого же ещё? — усмехнулся Конгрин. — Он всегда говорил, что в бою за бороду можно схватить и пузо проткнуть. И кому это надо?

— А как же волосы на голове? — улыбнулся Роман.

— Так у меня длина три пальца! Да и прикрыть голову можно. Главное солдату — до плеч не растить. А то бывали у нас такие…

— Горф раньше воевал?

— Воевал, — кивнул Конгрин, сполоснув бритву в реке. — Война давно закончилась, но стычек то там, то тут хватало. Командир наш сержантом в армии стал, сержантом и ушёл, а потом на службу к господину Эвернарду нанялся.

— А ты как на службу попал?

— Как попал? Да просто! Матушка с командиром знакома, вот и отправила к нему. Три года прошло уж, как у господина Эвернарда оказался.

— Так ты с Остроса?

— Ну да, как и командир, и господин Эвернард.

— А Хитч?

— Хитч здешний, — ответил Конгрин. — В Старом Азкле родился. Как господин Эвернард за товаром сюда отправляется, так он всегда с ним едет.

— Далеко его занесло.

— Ну так и ты через полмира куда–то собрался.

— И то верно, — хмыкнул Роман.

— Ну–ка голову подними.

Конгрин сбрил остатки волос на шее Романа и присмотрелся.

— Помолодел, — сказал Конгрин. — И не узнать без бороды.

Роман умылся, а потом взглянул на своё отражение в воде: действительно, сбросил лет десять, не меньше. Рядом задорно закричали мужики, брызгая друг на друга водой, и забегали по берегу. Роман поспешно поднялся на ноги, вытерся полотенцем и надел кельтский талисман обратно на шею.

— Бр–р–р, — вздрогнул Конгрин. — Как при таком холоде купаются?

Роман поднял рубаху, закинул полотенце на плечо и вдруг поймал на себе взгляд одного из мужчин. Мужчина посмотрел на рубаху в его руках, на шрамы, а потом взглянул на подвеску. Он подошёл поближе к Роману и бесцеремонно спросил:

— Ты кто?

— Мы едем с господином Эвернардом, — ответил за Романа Конгрин после недолгого молчания, а потом вежливым тоном спросил: — С кем говорю?

— Рыцарь Дуфф Вайль. Я так понимаю, простолюдины?

— Да, господин, — произнёс Конгрин. — Я охранник. Роман — повар.

— Откуда у простолюдина–повара такая дорогая вещь? — ткнул в подвеску Дуфф.

Роман заметил удивлённый взгляд Конгрина, который только сейчас заприметил талисман.

— Тонкая работа, — продолжил Дуфф. — Драгоценный металл, чистый. Серебро?

— Серебро… господин, — напряжённо ответил Роман.

Подвеска действительно выглядела неплохо, но в России она стоила не больше нескольких тысяч рублей — на Земле подобное украшение при большом желании могли приобрести даже нищие.

— Где взял?

— Подарок.

— Стало быть, украл, — осклабился Дуфф.

За разговором с интересом наблюдали остальные мужчины. Дуфф протянул руку к подвеске, и Роман перехватил его за запястье.

— Ты чего делаешь, отребье? — огрызнулся Дуфф.

— С каких это пор рыцарям разрешили красть у простого народа?

— Роман, не надо, — тихо произнёс Конгрин.

Дуфф с силой одёрнул руку и громко заговорил, привлекая всеобщее внимание:

— Господа! Напомните мне, какое наказание должна понести чернь, оскорбившая рыцаря?

— Пять ударов кнутом! — закричал один из мужчин.

— Пять? Десять, чтобы запомнил!

— Господа, напомните мне, какое наказание должен понести вор? — спросил Дуфф.

— Чего думать? Отрубить пальцы паршивцу, и дело с концом!

Роман чувствовал, как нарастает напряжение. Это напряжение передавалось и Уилсону, который, казалось, готов был вырваться наружу в любую секунду. Конгрин тихо извинился перед Дуффом и побежал к месту стоянки — видимо, просить помощи у Эвернарда.

«Надо успокоиться, — подумал Роман. — Это может плохо закончиться».

— Стало быть, — развёл руки Дуфф, — справедливое наказание должно быть исполнено, а украденное возвращено.

— Возвращено кому? — сухо спросил Роман.

— Прежнему владельцу, — с улыбкой ответил Дуфф. — А пока не объявится прежний владелец, украденное должно остаться на хранении.

«Вот это наглость, — досадливо подумал Роман. — Полная безнаказанность».

— Что здесь происходит? — послышался за спиной голос Эвернарда.

— С кем имею честь говорить?