Афган. Территория войны - Коллектив авторов

В 1983 году на замену капитану Малютину пришел капитан Андрей Сухов. Репертуар расширился, увеличился состав. Весной 1983-го большинство ребят ушли на дембель. Проводили и ребят из «Танкиста» – Мишу Тихонова и Игоря Фушту, Алешу Белькова, Володю Андреева. Как грустно было расставаться с каждым из них, ведь столько было вместе пройдено, пережито за время репетиций и поездок по воинским частям.

Миша Тихонов. Песни в его исполнении никого не оставляли равнодушными, они звучали так проникновенно и правдиво, что доходили до сердца каждого слушателя. А песни о любви, исполненные в дуэте с Алей Кагармановой, вызывали у зрителей теплую улыбку и ностальгию по гражданской жизни.

Игорь Фушта. Настоящий рыцарь с печальными и грустными глазами, всегда оберегал девчонок из концертной бригады от грубого слова, от навязчивых приставаний, утешал, если кому-то было грустно, и умел слушать.

Алешенька Бельков. Интеллигентный мальчик, знающий на память все слова и мелодии исполняемых песен. Бывало, на концерте уже звучит вступление, и вдруг Аля забывает слова, она с микрофоном в руке подходит к Алеше, который сидит за клавишными, и тихонько спрашивает: «Какие слова идут после „Пришел мороз, пришла зима“?» И Леша так же тихо, улыбаясь, шепчет: «Стоит река, стоят дома…»

Володя Андреев. Рассудительный, сильный, надежный, немногословный.

Они были для Альфии больше чем братья, больше чем друзья, которые встретились ей не в мирной жизни, а на войне. Надежный – вот то слово, которое подходило каждому из них. Аля была уверена, случись с ними что-то во время поездок по опасным дорогам, они первыми встали бы на защиту девчонок.

Прощание было трогательным и грустным. Встретятся ли они еще когда-нибудь? «До свиданья, мальчики, мальчики… возвращайтесь живыми домой».

В тот вечер Аля горестно и долго плакала, уткнувшись в подушку, словно у нее отняли что-то самое дорогое и близкое.

Послесловие

В первый состав «Каскада» (так с мая 1983 года стал называться «Танкист») вошли: Андрей Сухов, Кирилл Подойницын, Сергей Гапченко, Павел Кравчук, Александр Богданов, Виктор Микутель, Виталий Горбачёв, Аля Кагарманова, Зинаида Куприенко, Галина Воронина, Турсуной Хасанова.

Афганистан Альфия Кагарманова покинула в июле 1983 года, в группу пришли другие, не менее талантливые участницы. Одна из них, Турсуной Хасанова, так же как и Аля, входила в боевой отряд по работе с местным населением и принимала участие в концертах. Она перевела немало песен на афганский язык, в том числе знаменитую «Катюшу» и сама их исполняла.

Петь «афганские» песни ребятам разрешали с неохотой. Только в 1985 году «Каскаду» дали зеленый свет. Прав был тот замполит, который как-то обронил: «Один концерт „Каскада“ стоит ста часов политработы». Теперь авторский репертуар группы получил статус легитимного. ЦК ВЛКСМ подарил ребятам музыкальную аппаратуру, а руководителя группы даже наградили орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени.

Песни на стихи офицеров Александра Стовбы (погиб в Афганистане) и Вадима Дулепова, военных журналистов Владимира Шленского, Александра Голубовича и Владимира Подделкова в исполнении «каскадовцев» зазвучали в новой аранжировке.

Эстафету у Сухова (уже майора) принял военный дирижер майор Александр Колесников. Ему удалось записать на студии «Мелодия» первый официальный диск «Каскада» под названием «Вспомним, ребята!». Второй состав «Каскада» был самым многочисленным: Игорь Грязнов, Равиль Мусин, Александр Нене, Павел Синческул, Виталий Гребенников, Надых Хамраев, Александр Надточий, Александр Овсянников, Владимир Майданиченко, Галина Негрий, Сания Хикматуллина.

В 1988-м в «Каскаде» сложился третий состав под руководством военного дирижера майора Александра Халилова. В группу вошли Асватур Сагирян, Александр Лумников, Александр Бордулаев, Игорь Василенко, Иван Хохлов. Руководитель третьего состава решил расстаться с трубами. В результате очередной альбом «Каскада» («Пусть память говорит», 1989 г.) зазвучал в эстрадном исполнении.

Этими тремя составами «Каскад» дал в Афганистане свыше 400 концертов. Многие поездки группы по пылающей стране были связаны с риском для жизни. А потом был вывод войск. Гимном уходящему ограниченному контингенту советских войск стала песня Александра Халилова на слова Игоря Морозова.

Мы уходим

С покорённых однажды небесных вершинПо ступеням обугленным на землю сходим,Под прицельные залпы наветов и лжиМы уходим, уходим, уходим, уходим…Прощайте, горы, вам видней,В чём наша боль и наша слава,Чем ты, Великая Держава,Искупишь слёзы матерей?

Нам вернуться сюда больше не суждено.Сколько нас полегло в этом долгом походе?И дела не доделаны полностью, ноМы уходим, уходим, уходим, уходим…Прощайте, горы, вам видней,Какую цену здесь платили,Врага какого не добили,Каких оставили друзей.

Александр Быков. Юбилей

© Александр Быков, 2014

Около Кабула, в небольшой долине, есть живописное озеро. Вода в нем голубая-голубая (голубей бывает только на Родине). Название этому местечку – уезд Пагман. Так вот, не пришлось нам искупаться в этом озере. Не потому, что холодно было. И желание было искупаться, и жара присутствовала, и вода в озере завораживала. Но не судьба. На войне иногда приходится делать не то, что хочешь, а то, что приказывают. Вот и проехали мы с пыльными рожами мимо этого чудного озера, лишь полюбовавшись на его водичку.

А приказано было моей саперной роте заминировать караванные тропы, по которым местные партизаны на ишаках, верблюдах, а кое-где и на себе доставляли эресы (реактивные снаряды) ближе к Кабулу и обстреливали его. Город большой, трудно промахнуться. Ладно бы долбить прицельно по нашему аэродрому, госпиталю, по нашим частям. Нет ведь – по мирным кварталам, по своим соплеменникам, по женщинам и детям.

Пока командир мотострелкового полка с полковым инженером ставили мне боевую задачу, и я переносил информацию на свою карту, во взводах кипела работа. Уходим денька на два-три в горы, топаем на своих двоих, а взять с собой нужно многое. Кроме автомата, бронежилета и каски, необходимо иметь запас патронов, воды, сухпаек, саперную лопатку, плащ-палатку, спальник, сухое топливо и медикаменты. И плюс главная тяжесть – мины и взрыватели к ним. Вот и навьючивали мои солдатики на себя многие килограммы. Как сейчас помню, упитанных у меня в роте не было, все стройные, как джейраны. Мы иногда даже завидовали верблюдам из-за того, что их так мало нагружают.

Для прикрытия мне выделили разведроту. Её командир – высокий капитан, крепкий, голосистый. Познакомились. Зовут Вадимом. Решили все вопросы взаимодействия, пробили маршрут, проверили радиосвязь и в путь. Если по карте нам предстояло преодолеть расстояние в 10–15 километров, то по жизни цифру эту можно смело увеличить вдвое, а то и втрое. Ведь идти нам предстояло поперек нескольких хребтов.

Сначала разведрота вытянулась вереницей, а потом и мои пошли крутить серпантин, шаг в шаг. Метров через сто подъема – привал, садимся прямо в пыль. Влево, вправо – нельзя, могут стоять мины. Санинструктор, находящийся в середине нашей колонны, вертит головой, спрашивает, кто как себя чувствует. Молодец, не приходится напоминать. Особое внимание молодым. Пить больше одного глотка нельзя. Два коротких слова «Встать! Вперед!» заставляют нашу мирную пока гусеницу уверенно двигаться вверх. Впереди у ефрейтора прямо видно, как на спине от пота намокает хэбчик. Как только с его носа начинает капать, будто из неисправленного водопроводного крана, даю команду на очередной привал. Смотрю вниз. Замыкающим обычно ставлю крепкого сержанта. Это наши запасные плечи. В боевом порядке роты отстающих не должно быть никогда.

Вот и вершина первого хребта. Сверился по карте, поднялись на 800 метров. Сейчас нужно спуститься и опять подняться на такой же хребет-близнец. А вот за ним надо продвинуться по ущелью как можно дальше, насколько нам позволят духи, и постараться перекрыть эту ниточку снабжения так, чтобы ни одна мышь не проскочила. Впрочем, я погорячился: мышь, и даже не одна, может разгуливать по горам совершенно безопасно.

Ротный разведчиков только что снял стружку со взводных. Собрал их отдельно и вполголоса, но очень убедительно доказывал, что Вася неправ. А Вася, рыжий лейтенант, еще на голову выше ротного и на два размера здоровей, все пыхтел и вертел своим облупленным носом, выражая явное неудовольствие. А потом главный разведчик плюхнулся рядом со мной и неожиданно признался, что у него сегодня день рождения, и причем круглая дата.

– Практически юбилей. Сороковник разменял, – как-то с грустью сказал он.

Отчего грусть – я так и не понял. То ли от того, что уже тридцать, то ли от того, что не за столом среди родных и близких, а в забытых Аллахом горах, в стране, на календаре которой идет 1366 год. Неожиданно ротный разговорился. Рассказал о своей семье: маме, которая воспитывала его одна, любимой жене и обожаемой двухлетней дочурке. Вспомнил, как праздновал свой день рождения, уже зная, что через несколько дней отправится в Афганистан. Он знал, а семья еще не знала. Не стал их расстраивать раньше времени. Хотел, чтобы праздник прошел радостно. И он прошел радостно – ни слова о скорой разлуке. Он, как ребенок, стал хвалиться подарками, радостно рассказывая кто что подарил ему в тот последний день рождения перед отъездом на войну.