Особое детство. Шаг навстречу переменам - Сборник

3... Мы живем на даче. Вчера был страшный ураган. Лес клонился к земле. А сегодня небывало тихо, листочек не шелохнется. Мне захотелось погулять в такой тишине в лесу. Я брела между березами и разговаривала с Богом, как с другом... В душе был невероятный покой и чувство неожиданного счастья... Внезапно за моей спиной с трескомупала огромная старая сухая береза и легла в метре от меня, расколовшись на несколько частей. Испугаться я не успела. Смотрела без ужаса, постепенно понимая, что мне разрешили пожить еще.

4. Чудесное предотвращение аварии на дороге, когда от жары расплавился асфальт и машина просто закрутилась и завертелась на месте, как игрушечная. Или масло кто пролил, не помню уж. Я сидела с Машкой сзади, понимая, что, видимо, скоро конец. Читала „Отче наш“... Как ни странно, в этот момент, в час пик, не оказалось машин ни сзади нас, ни навстречу... И еще много всего, разного, после чего вот так, потихоньку, я стала просить Божьего участия почти в каждом нашем шаге».

Ах, как же все это просто и сложно одновременно! Наверное, я взялась за непосильную для меня задачу. Как выразить этот жизненно необходимый человеку удивительный баланс между упованием на Бога и собственными активными усилиями? Покорностью Божьей воле, смирением – и дерзновением веры (хоть с горчичное зерно!), способной переставлять горы! Между несомненной уверенностью в возможности Божьего чуда – и отданием всего, даже самого дорогого, на Его святую волю!

Трудно это выразить, еще труднее так жить, так чувствовать. А иначе – и вовсе невозможно, невыносимо. Contra spem spero – «Без надежды надеюсь» – это возможно только с Богом. С Ним – и в самой безнадежной ситуации – надеюсь и призываю вас к надежде, к единственно несокрушимой, «не постыжаемой» надежде на Того, о Ком так замечательно сказал Александр Солодовников:

Он вернет из любой разлуки,Вознесет из любой глубины.Предаюсь в Его крепкие рукиИ спокойные вижу сны.

Примечания

1

В последнее десятилетие ситуация стала понемногу улучшаться. Постепенно меняются законы. Все больше детей с нарушениями остаются в семьях; изменяется, хотя и очень медленно, общественное мнение и отношение к людям с проблемами. Появляются статьи, передачи, посвященные этой теме; репортажи с последних паралимпийских игр были показаны по ведущим телеканалам.

2

Система закрытых интернатов и психиатрических клиник.

3

Чтобы убедиться в расхожести этого штампа, достаточно посмотреть рекламу, в частности рекламу продуктов, которые поедают «счастливые» семьи.

4

Практика рекомендованного отказа, сложившаяся в советское время.

5

Наша культура это переживание вины и стыда поддерживает и даже усиливает. В обществе широко распространено мнение, что именно родители виновны в болезнях своих детей.

6

Например, в Англии, где традиционно сильно убеждение, что болезни и нарушения должны быть отнесены к сфере скрытого, публичные признания известных людей о рождении у них детей с нарушениями несколько изменили ситуацию.

7

Выше мы описывали, как чувство вины способно действовать «по кругу». Что касается взаимоотношения «Я» и чувства вины, то чувство вины разрушает «Я» изнутри, подвергает сомнению право «Я» на существование. Страх блокирует любую деятельность, ставит запрет на нее как на опасную. Он как бы «сжимает» «Я» в точке, сохраняя его в целостности, вынося опасность наружу, вне «Я». Страх дает право на бездействие, но через некоторое время и бездействие может вызывать чувство вины. Таким образом, часто страх и чувство вины оказываются в связке. Это значит, что реакции страха, с одной стороны, преувеличиваются, а с другой стороны – возникают ситуации ложной тревоги.

8

Потеряв что-то, поняв, что нечто стало невозможным, человек испытывает тоску. Войдя с ней в контакт, человек может ощутить, увидеть то, что было для него, возможно, скрыто и в чем он не отдавал себе отчета, но что на самом деле обладало для него большой ценностью.

9

Например, можно считать, что ребенок с нарушениями – это «божья кара», «наказание за грехи», а можно понять, что этот ребенок имеет собственную судьбу, связанную с судьбой других членов семьи, но вместе с тем и не зависимую от них.

10

Я опираюсь на постклассический системный подход в психотерапии и на философию социального конструктивизма. Для этого направления характерно рассматривать человека и человеческое вообще через социальные отношения. Акцент ставится на том, что социальные условия опосредуют психологические предрасположенности, а также то, как человек проживает свою жизнь и как он переживает себя. Социальный конструктивизм утверждает, что опыт и знание о мире постоянно порождаются или конструируются людьми в повседневном взаимодействии друг с другом и особо подчеркивает роль языка в этом процессе: именно язык обеспечивает людей категориями, словами, в которых опыт описывается, понимается и интерпретируется. Поскольку социальные условия, жизнь общества (а она отражается в процессах категоризации) видоизменяются (со временем или от места к месту), то ставится под сомнение сама возможность однозначного описания реальности или жизненных событий, то есть ни одно из такого рода описаний не принимается как истинностное, единственно правильное, но рассматривается как возможное, одно из многих. Поэтому, в частности, сами социальные конструктивисты стараются быть открытыми и внимательными к возможным следствиям того, что претендует на истинность, в том числе и в области профессиональных психологических и психотерапевтических представлений. Например, представлений о том, что такое психическое здоровье, какой должна быть семья или как нужно переживать горе и т. д. Если ни одно из описаний событий не является единственно возможным, а значит и неизбежным, то появляется больше свободы и пространства для изменений. Поскольку мы ивем в соответствии с тем, как описываем свою жизнь, то исследование того, как люди описывают собственную жизнь и как ее осмысливают, может стать фундаментом для последующих жизненных изменений. Эти изменения видятся как возможные и достижимые и связаны с изменением языка, рассказов о себе и собственной жизни. Социально-конструктивистские подходы особенно эффективны при работе с представителями сообществ, которые ранее рассматривались как маргинальные, чьи жизненные обстоятельства расценивались как ужасные или неподобающие, а сами эти люди подвергались притеснению и осуждению.

Довольно много материалов об этом подходе на русском и английском языках можно найти на сайтах www.narrative.ru, www.supporter.ru

11

Имея в виду, что на данный момент групповая работа с родителями строится как сочетание групповой терапии, клубной работы, групп самопомощи и семинаров, где терапевтическая форма является одной из сторон, перечисленные ниже принципы беседы могут быть рассмотрены как то, к чему стремится ведущий, когда терапевтическая сторона работы является преобладающей.

12

Поскольку момент спрашивания в беседе имеет большое значение, приведу примеры такого типа вопросов. 1) Вопросы, ориентированные на будущее: «Какие возможности в области образования вы рассматриваете для своего ребенка? Что вы намерены делать, если этот вариант не осуществится? Что вы сейчас делаете в этом направлении?». 2) Вопросы, активизирующие позицию наблюдателя: «Можете ли вы представить, пофантазировать, что думал тот человек, когда он находился в этой ситуации? Что он чувствовал в тот момент, когда думал так?». 3) Вопросы, направленные на изменение контекста: «Если бы эта проблема перестала существовать, кто из членов семьи ощущал бы большую пустоту?» или «Вы говорили, какие тяжелые переживание у вас возникают в связи с тем, что у вашего ребенка такие серьезные проблемы. А можете ли вы сказать, что в вашей жизни, в вас самих, в семье изменилось, произошли

ли какие-нибудь положительные или важные изменения в связи с тем, что у вашего ребенка такие проблемы?». 4) Вопросы, связанные со сравнением нормативов: «А знаете ли вы о том, что в нашей культуре большинство семей сталкивается с такой же проблемой?» или «А если бы ребенок был другого пола, вы рассматривали бы эти качества как положительные или отрицательные?». 5) Вопросы, направленные на прояснение различий: «Кто в семье больше всего склонен открыто демонстрировать раздражение? Кто второй в этом списке? А как другие члены семьи проявляют раздражение?». 6) Вопросы, содержащие предположения: «Когда она кричит, это означает, что она криком хочет добиться своего, или она так выражает свою эмоциональную реакцию? А вы могли бы сказать, в чем разница между тем и другим?». 7) Вопросы о гипотезах: «Какие виды обучения, воспитания и заботы нужны вашему ребенку больше всего, чтобы расти и развиваться нормально? Эмоциональная поддержка? Физическая забота? Должен ли он иметь ограничения и руководство?». 8) Вопросы, направленные на прерывание процесса: «Теперь, когда вы поняли, что в вашем поведении вызывает подобные реакции у родных, и, зная, как Вы на это реагируете сами, что вы можете делать по-другому? Как бы Вы могли построить разговор, чтобы чувствовать себя лучше? Что Вам для этого необходимо?» Заинтересованного читателя отправляю к замечательной статье К.Томма, проливающей свет на специфику и воздействие «рефлексивных» вопросов на участников беседы.