Ночь кровавой луны - Ксения Акула

на то, как жизненная сила покидает Карриена и перетекает в мое тело, я усмирил огонь, не зная, как им управлять, но уже умея многое, потому что река Забвения подарила мне память моих предков. Я научился даже тому, как настраивать связь между такими, как мы, нелюдями, магическими существами, иными. Я многое осмыслил за холодную пору, но не смог одного-единственного — удержать Розали.

И снова боль вспыхнула огненным заревом в сознании, выжигая остатки кислорода. Кажется, я все же упал в снег, успев осознать, как жесткий наст царапает мое лицо.

— Форг, мальчик мой, — звал меня Норд тревожным обеспокоенным голосом. — Да что же это такое?

Приподнявшись кое-как на локтях, я оглядел палатку, такую до боли знакомую. Даже на столике, как и в те дни, когда я валялся тут без сознания, время от времени приходя в себя, стоял графин с водой и пустой стакан.

Норд тут же наполнил его, протягивая мне.

— Выпей и поговорим, — произнес он, поглаживая меня по голове. — Боги, какой же ты стал сильный, сколько же магии в твоем теле, раз она так изменила твою внешность.

Я лишь скривил губы в усмешке. Вся магия мира не помогла бы мне сейчас заговорить о том, что произошло в пещере древних, и, допив воду до последней капли, я упал на подушку, прикрывая веки. Корка запекшейся крови неприятно сковала щеку, рану саднило, но я радовался любой боли, отвлекающей меня от реальности.

— Форг, если Розали жива, то как же Карриен? Почему вернулся ты один? Что с эльфом? — взволнованно спросил Норд, и я отрицательно покачал головой.

— О, Матерь всего сущего, как же теперь быть? — шепотом произнес старик, ерзая на кровати. — Разбойники ждали возвращения своего лидера, и эта зима стала настолько трудной, что и словами не передать. Люциан охотился, как мог, но он и несколько других мужчин, свободных от патрулирования тракта, не способны прокормить столько людей, а коэнцы обложили нас со всех сторон. Дух разбойников слаб, они голодны и напуганы, они не видят для себя счастливого исхода, а тут возвращаешься ты. Без Розали, без Карриена. Что прикажешь думать?

Я резко сел, вспомнив слова Духа. Он что-то там говорил про мое предназначение, про судьбу, которая мне уготована, про жизни обычных людей, которые я спасу, сделав возможным дальнейшее существование и этого мира. Возможно, что вероятность мала, но она все же есть.

— Ты думаешь, что я не помогу им? — спросил я Норда, и тот быстро вскинул голову, глядя на меня удивленно и немного испуганно.

— А ты поможешь? — спросил он, возвращая мой же вопрос.

— Да, — кивнул я, чувствуя, как магия струится по венам, как течет по ним, вместо крови, желая вырваться наружу и спалить каждого, кто встанет у меня на пути.

Нанда не ошиблась, спасая мою жизнь, ведь я умел создавать огненные завесы — неприступные, непреодолимые никакими силами, кроме магических, а еще я умел наносить смертельные удары, превращающие смертных в горстку пепла.

— Я силен, Норд, — признался я старику. — Настолько силен, что способен одолеть коэнцев, захвативших власть в нашем поселении.

— Эээ, — произнес старик, качая головой. — Не думаешь же ты, что они выйдут на битву с нами с голыми руками? У коэнцев поддержка короля Сводолюба, а казна короля — это запас магических артефактов.

— Но мы сможем прорваться к степям, — возразил я, не видя иного шанса на спасение для оголодавших разбойников. — Нападем, воспользовавшись их незнанием того, насколько я силен, прорвемся сквозь их оборону и уйдем так далеко, как только сможем. Ты прав, один я не смогу противостоять и коэнцам, и людям короля, но в степи мы договоримся с кочевниками.

— Нет, — упрямо сжал челюсти Норд. — Кочевники ведут торговлю с коэнцами, им невыгоден союз с нами, а вот горожане, притесняемые, гонимые, обездоленные, пойдут за Люцианом и за тобой даже в самое пекло.

— За мной? — переспросил я старика, а тот глянул сердито, исподлобья.

— А ты как думал, — сурово произнес он, глядя на меня в упор. — Раз вернулся, то неси службу, Форг. Мне неведомо, где сейчас Розали, да ты и не скажешь, верно?

Я лишь кивнул головой, подтверждая догадки старика. Слова застревали в глотке, стоило мне только подумать о Розали. Я не то, что не хотел, я не мог говорить о ней.

— Люциан тебя не простит, — покачал Норд головой. — Чтобы заслужить его уважение, ты обязан помочь, и ты поможешь провести разбойников к Вост-Кольской тюрьме.

— Куда? — снова наступил мой черед удивляться. — Я понятия не имею, где она находится.

— Близ города Кольска, до которого нам еще предстоит добраться. — Сказал Норд, поднимаясь на ноги и хватая свою палку, на которую опирался при ходьбе. — Я много думал о том, что нам делать, и пришел к выводу, что ждать больше нельзя. Мы сразимся с коэнцами, дадим им отпор и задержим, насколько это в нашей власти. Люциан выступит единым фронтом с тобой, а я и Криг поведем женщин, детей и стариков в степи. Нагоните нас, как только поймете, что коэнцы отступили.

— Ты теперь и пацана пичкаешь своими безумными идеями? — спросил Криг, входя в палатку со скудным ужином, уместившемся в одной деревянной миске. — Оставь это, Норд, нам не справиться с коэнцами.

— Теперь справимся, — сказал Люциан, входя следом и закрывая полог так, чтобы снаружи их не слышали. — Ведь малец нам поможет.

Я кивнул, не выдержав сурового пристального взгляда Люциана и низко склонив голову. Да, он — всего лишь человек, которого я могу превратить в горстку пепла щелчком пальцев, но также он — старший брат Розали, любимый брат, перед которым она преклонялась, которого боготворила, а я люблю Розали и никогда не причиню ей боли. Она и так натерпелась благодаря мне и моему безрассудству.

— Я помогу, — снова согласно кивнул я, привлекая внимание мужчин.

Криг поставил миску с едой на тумбочку и пожал плечами. Шрам, пересекавший его узкое исхудавшее и болезненное лицо, покраснел, сделался воспаленным. Да и Люциан с Нордом при ближайшем рассмотрении выглядели не лучшим образом. Старик не врал, холодное время сказалось на каждом из них.

— А Карриен, — заикнулся Криг, но Норд толкнул его локтем и отрицательно покачал головой.

— Сейчас говорю я, а вы внимательно слушаете, — обратился он к Люциану и Кригу. — Форг расскажет обо всем, что с ним случилось, когда будет готов. Тогда, мы узнаем всю правду, но до тех пор я запрещаю вам пытать мальца, душить, — он повысил голос, поворачиваясь к Люциану, и тот хмыкнул, пожав плечами. — И принуждать