Третья жена хозяина песков (СИ) - Наварр Анна

Потому что заснуть нам удалось лишь когда серебряные лучи луны сменились в отверстии в вышине пещеры розовыми лучами восходящего солнца.

Файсар завозился в своем гнездышке, и мне пришлось подниматься. Хотя лежать в объятиях такого горячего мужчины было куда приятнее. Даже засыпая, он прижимал меня к себе и фырчал в ухо: “Моя, моя!”

Пристроив ребенка к груди, я села возле кромки бассейна. Опустила ступни в воду — горячая, она ласкала кожу и раслабляла мышцы.

Воспоминания об остатке жаркой во всех смыслах ночи вернулсь с кристальной ясностью.

А ведь и вправду. С чего бы это я так внезапно распалилась до безумия, настолько, что сама полезла на единственного мужчину рядом?

Глава 51

Дневной свет проникал в пещеру, в ярком столбе света играли пылинки. Мерно журчал источник.

От этой идиллии я расслабилась и прикрыла веки. И перед глазами заиграли краски магической стороны этого мира.

Во мне кружился настоящий водоворот из радуги. Каждый узел, который я видела красным — тогда, на столе у Раузан, — теперь был цветным. Я припомнила, что Раузан составляла из жидкостей, с помощью которых она творила свой ритуал, примерно такую же радугу. И она ввела все получившееся в мое тело.

Может дело в этом?

Ведь она планировала, что я забеременею сразу же после свадьбы.

Но ведь магия рассеивается, если маг, сотворивший ее, погибает. Это я помню еще по клетке дива Жарана. А значит, магия Раузан должна была перестать на меня действовать, сразу как я ее отправила вслед за Дахаром.

Или на зелья это не распространяется?

Как все сложно!

Встряхнув головой, я вернулась в реальность. И перед глазами встала стена, из которой бил источник. Стена, на которой, как на индийскм храме, были вырезаны множество фигур.

Ночью этой красоты видно не было — просто неровные бугры каменной породы. Но теперь, в дневном свете, все изменилось.

От потолка и до самой кромки воды всю стену занимали небольшие — в локоть — фигурки женщин. Ай-нуурки с крыльями бабочек, дивы со змеиным взглядом, человечки и какие-то еще неизвестные мне расы, все они стройными рядами располагались над водой.

И все были беременны.

Это подчеркивалось — специально. На животе у каждой был изображен плод, с сохранением анатомических подробностей по сроку беременности — маленький шарик, зародыш, крошечный младенец, больше похожий на рыбку или ящерку, и далее, через все промежуточные стадии — к младенцу на руках у самых крайних в рядах женских фигурах.

Я снова прикрыла глаза и теперь смотрела не внутрь себя, а наружу, на пещеру.

Что ж.

Вот значит куда Актаур меня притащил.

Ничего удивительного, что мой вопрос: “Где мы?” он попросту проигнорировал. Если бы ответил — отправился бы в долгое пешее путешествие.

Стоило вспомнить, как он проснулся — наверняка ему стало неудобно без мягкой подушки в виде меня.

Горячее дыхание обожгло шею, когда Актаур небрежно чмокнул меня и приобнял.

— Доброе утро, драгоценнейшая.

Я отпихнула его. Кому доброе, кому не очень.

— Не трогай меня.

Он проигнорировал. И только крепче прижал, усаживаясь рядом.

— Я сказала не трогай! — я ударила уже всерьез, пусть и без оружия.

Объятия разжались.

— Ну что опять, драгоценнейшая? — Актаур с непониманием посмотрел мне в лицо.

— И не называй меня так!

— Это еще почему? Ты — третья жена, твой титул — драгоценнейшая. Как еще тебя называть?

Я встала и, отойдя на несколько шагов, отвернулась.

— Я тебе не жена!

— То есть как это? Ты же сама согласилась! — Он поднялся следом, снова обнял, прижимая спиной к груди.

— Согласие, полученное под принуждением или воздействием опьяняющих веществ, ведь не считается действительным, не так ли?

— Каких веществ? Ольга! Тебе приснилось что-то? С чего ты злишься, да еще с утра?

Я снова вырвалась, развернулась к источнику и, стараясь не потревожить Файсара, указала на бассейн и стену позади Актаура.

— Это, по-твоему, что? Куда ты меня притащил?

Он посмотрел туда.

— Ты думал, я не увижу и не пойму, что это такое? — Я снова оттолкнула его. — Раузан перед свадьбой несколько часов накачивала меня снадобьями, пока они не приняли точно такой же вид! Но ее магия должна была с ее смертью развеяться, не так ли? Так развеялась или нет, ее магия? Ты видел?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глаза Актаура замерцали зелеными бликами, а на лице застыло сосредоточенное выражение. Он повел взглядом по стене, замер на источнике, а затем, развернувшись, осмотрел остальные стены и задержал взгляд на арке портала — сейчас не работающей. и даже, на мой взгляд сломанной. Все арки, которые я видела прежде, выглядели как выточенные из цельного куска камня. В вершине этой же отсутствовал целый фрагмент, и края арки не смыкались между собой.

Актаур подошел к арке, коснулся пальцами камня.

— Как интересно! — казалось, он вообще забыл о моиз вопросах и вообще обо всем, что я только что сказала. В его глазах горело такое же любопытство исследователя, какое бывает у ученых, получивших грант на то, что они хотели изучить, а не на скучный заказ от госкомпании или корпорации. — Как мы вообще сюда переместились? Она же не работает!

Это я заметила.

— Сюда — это куда? — мрачно поинтересовалась я.

— Ты ж и сама видишь. К источнику плодородия!

— А что такого? Разве вы сюда не ходите как к себе домой?

Актаур вернулся ко мне, снова потянулся, чтобы коснуться. Да что ж ему все время надо меня теребить! Увидев выражение на моем лице, замер на середине движения, а затем чуть изменил траекторию и потрепал Файсара по голове. Малыш вздохнул, но сосать грудь не перестал.

— Ты ведь уже знаешь, как много проблем у благородных семейств с рождением потомков?

— Да, заметила. Кто только меня не увидит, сразу об этом вспоминает. И как это связано с тем, что произошло этой ночью?

— Источник был утрачен.

Я рассмеялась, но не добро, а язвительно.

— И это говорит мне человек, который может пройти куда угодно? С чего ты решил, что я тебе поверю?

Он покачал головой. Вздохнул, словно учитель, в сотый раз объясняющий очевидное.

— Источник был утрачен. Ты же видишь — арка сломана. А люди моего рода не могли пройти…

— Почему?

— Из-за черного песка. Черный песок не дает ходить по магической тропе. Не давал…

— Поверь мне. Ольга. Я не выбирал, куда отправиться. Просто подхватил тебя и шагнул в портал, попросив перенести в любое безопасное место.

Файсар наконец наелся. И криком оповестил о других своих желаниях.

— Давай мне, — Актаур протянул руки к ребенку. — А ты пока оденься. Ведь смотреть же невозможно!

Решив, что одеться было бы и вправду неплохо, я отдала ему ребенка. И тут же вспомнила:

— А во что? Ты разорвал мое платье, а другого у меня нет.

Черт, на его лице тут же появилось совершенно довольное выражение, словно он только этого и ждал. Ну конечно! Он поднял свою одежду, покопался где-то во внутренних карманах и подал мне этот проклятущий черный мешок.

— Ты вчера обещала носить…

Скрипнув зубами, я взяла предложенную тряпку.

Ну держись, я может его и надену, но вовсе не так, как ты этого хочешь!

Глава 52

Намекать, что и ему стоило бы одеться, я не стала. На тело Актаура было приятно любоваться, так, что внизу живота сворачивался тугой комок желания.

Красивый. Страстный. Заботливый. Ну что еще хотеть? Любая бы захотела себе такого.

Вот только…

Я для него — вещь. Трофей, приз. Добыча и собственность. За которой следует гнаться, если кто-то украл, но которая вовсе не равноправный партнер, с которым следует договариваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока Актаур возился с сыном, я использовала его мешок по назначению. Надрезала с помощью острой грани шпильки, рванула — и получила два куска ткани. Один завязала на груди в подобии топа, так чтобы можно было одну или другую сторону опускать — кормить ребенка. Второй кусок пошел на юбку. Поверх пристроила свою “защиту”. И обувь — тонкие плетеные сандалии, выданные мне дивами.