Птица несчастья - Лада Валентиновна Кутузова

В один момент Максим почувствовал, что ноги скользят. Нечеловеческим усилием он пихнул камень вперед, чтобы не увлечь за собой, и тут же грохнулся на колени, подставив руки под камень-яйцо.

– Сейчас, – бормотал Максим. – Встану. Потерпите немного.

Максим поднялся и с бешеным стоном-криком толкнул камень-яйцо. Вопил Федор, ему вторила Оля, Полкан орал что-то неприличное. Даже Симаргл оглушительно лаял, подбадривая остальных. Все вместе они налегли и перевалили камень наверх: Максим и его спутники выбрались из оврага.

________________________________

* Авторское стихотворение «Бог работы»

Глава десятая. Лесная избушка

Скажи кто Федору, что сон про Стратим сбудется, в жизни бы не поверил. Но он собственными глазами видел, как гигантская курица билась в цепях, пытаясь освободиться, и ей это удалось. И тот камень, что тащил Федор с остальными, был ее яйцом – Федор был в этом уверен. Он чувствовал гладкость скорлупы, ощущал внутренний жар и сердцебиение зародыша. Федор не знал, чего ждать от Заручья дальше, главное, у путников получилось не потерять и не разбить свою ношу. Им дали шанс, как он надеялся.

Сосновый бор сменился дубравой. Федор впервые видел так много дубов в одном месте, хотя встречалась еще береза и осина. Как и в бору, тут было просторно и много света, невысокая трава выглядела, как после стрижки газонокосилкой – лес больше походил на парк. В траве Федор заметил упавший желудь, нагнулся и подобрал его – на счастье!

После преодоления оврага всем требовался отдых. Федор залез в рюкзак и расстелил на земле пленку: скоро осень, земля быстро остывает, забирая тепло и у людей. Он еще раз проверил содержимое заплечного мешка: пусто. Остатки сгущенки и заварка. «А-а, – вспомнил Федор, – у Максимуса же еще грибы».

Они вскипятили воду, заварили чай и перекусили на скорую руку боровиками. Федор прижался к стволу дуба и закрыл глаза. Вот бы вместо вещей, еды, оружия брать что-то действительно необходимое. Раз, и положил в рюкзак поход, а вместе с ним спички, треногу, котелок, нож с насадками, палатку и прочее. Но при этом не тащишь тяжесть, потому что поход легкий – ведь в нем приятная усталость после долгой ходьбы, дымка костра, запах гречки с тушенкой и звездная ночь.

Или отпуск. Взял и закинул в рюкзак отпуск. Вместе с танцами в клубе, ночными гонками на скутере, поездкой к морю и гулянками с друзьями. А вместо этого несешь на себе кучу нужного и ненужного, самое важное при этом забывая дома. Или библиотека… В экспедицию книгу не потащишь – тяжелая и место занимает, а когда в рюкзаке библиотека, можно не страдать, что вечером нечем заняться: все книги мира к твоим услугам.

Или праздник, который всегда с тобой. Новый год с елками, украшенными игрушками, с мешком Деда Мороза, Снегурочкой и чудесами, которым положено случаться в эту ночь. Или день рождения с кучей друзей, подарками, поздравлениями со всего света и счастьем, которым пронизан мир.

В дубраве задерживаться не стали. Оля снова забралась верхом на Полкана, и тот медленно шел по траве между деревьев – сил гарцевать даже у него не осталось.

– Потом будем вспоминать это как приключение, – неожиданно сказал Полкан. – Повторить нам его не захочется, а вот вспомнить – с удовольствием.

Федор кивнул: так и есть. Этот поход повторить невозможно, да и не нужно. Каждое такое приключение одно на миллион, его хорошо хранить в памяти и доставать оттуда в определенные дни.

– Будем собираться, как ветераны, и трепаться до утра, смакуя каждую деталь, – продолжал Полкан.

– Осталось только выжить, – мрачно усмехнулся Максимус.

– Придется, – Полкан оттопырил нижнюю губу и насмешливо взглянул на него. – А то кто будет байки травить?

– А я сплету вам венки, – Оля мечтательно улыбнулась. – И надену на ваши головы.

– Из лавра, – уточнил Полкан, – как героям.

– Так тут лавр не растет, Полканушка, – Оля не уловила юмора, – я лучше из одуванчиков или ромашек, еще можно листья папоротника вплести.

– Могу лавровый лист захватить, – хмыкнул Максимус, – который для супа. Но меня вполне устроит вариант с одуванчиками.

– Мне с клевером тогда, – вмешался Симаргл, – на него пчелы охотно летят.

– Зачем тебе пчелы? – заинтересовался Полкан.

– Весело! Они ко мне, а я от них, – Симаргл взвился в воздух и пару раз кувырнулся.

Федору передалось его веселье: вот бы на это посмотреть! Он представил, как Симаргл носится, преследуемый пчелиным роем, но так и не отдает венок из клевера. Да и посиделки у костра – прекрасная идея. Лишь бы все получилось, лишь бы путники дошли до источника с живой водой, лишь бы все трудности были не напрасными.

Дубрава уступила место болоту. Почва под ногами пружинила, Федор шагнул, и увяз по щиколотку. Хорошо, что им с Максимусом повезло отыскать в Свистоплясово сапоги подходящего размера, иначе бы Федор зачерпнул своими кедами жидкую грязь.

Здесь росли чахлые деревья, словно болото и отсутствие света не давали им вытянуться.

– Надо же, – удивилась Оля, – яблоня.

Это и в самом деле была дичка – лесная яблоня. Низкоствольная, похожая на заморыша, которому не хватает любви. Яблоки на ней поспели – мелкие, буро-зеленые. Федор сорвал одно, откусил и сморщился: кислятина! К тому же как деревянное, не прожуешь.

– Им бы месяц полежать на чердаке, – подсказала Оля, – тогда их есть можно.

– Максимус, – окликнул напарника Федор. – Представляешь, если это молодильные яблоки?

– Тогда мы получим младенца вместо тебя, – Полкан не утерпел, чтобы не подтрунить над Федором. – Жаль, ползунков не захватили.

– Да я шучу, – Федор на мгновение испугался: вдруг правда? И прямо сейчас он станет ребенком?

Но ничего не произошло. Максимус нарвал яблоки и набил ими карманы, Федор последовал его примеру: какая-никакая, а все же еда. При мысли о еде потекли слюни, Федор сглотнул. «Надо представить себя путешественником, членом экспедиции на Северный полюс, например, – решил он. – Они терпели голод, холод, и я справлюсь».

Путники прошли еще немного и впереди увидели крохотную избу, она была построена из неошкуреных бревен. В одном месте крыша из камыша провалилась, крыльцо было полуразрушено.

– Зайдем? – спросил Федор.

Симаргл облетел избу и сообщил:

– Никого!

К сожалению, поживиться было нечем. Похоже, изба когда-то использовалась охотниками или лесорубами в качестве временного пристанища: ни еды, ни вещей в ней не осталось. Полкан с трудом разместился: изба не была рассчитана на получеловека такого размера.

– Заночуем здесь, – решил Максимус. – Все крыша над головой.

Он велел Федору набрать хворост, а после растопил сложенный из камней очаг, на котором была