Горелом - Юлия Сергачева

Спутница промолчала, засопела негодующе, но расстроено, а потому без обычного накала. Теребила пальцами кончик наспех заплетенной косы, пока не лопнула резинка.

— Хочешь, я нанесу визит твоей свекрови? — в порыве человеколюбия предложил Ян.

Она покачала головой, рассеянно перебросив распускающуюся косу за спину.

— Я хочу уехать. Немедленно. Я боюсь причинить им вред… — Ева повернулась к нему. Черты ее неуловимо менялись каждую секунду, словно под кожей некто активно мял мышцы, как пластилин, меняя контуры лица. — Мне все тяжелее сражаться с луной, она сводит меня с ума! И однажды… Я могу убить… их, — выдохнула она еле слышно, но с такой тоской, какую выразить можно разве что волчьим воем.

Ян отвел глаза. Смотреть на Еву было жутковато, хотя он наблюдал ее метаморфозы неоднократно. Да и неловко было видеть, как дает слабину обычно крепкая партнерша.

— Тоже мне удивила, — Ян поддал ногой высунувшуюся из листвы поганку. Промахнулся. — Я живу так не от луны к луне, а каждый день. И ничего… пока.

— Во-первых, ты давно сумасшедший. А во-вторых, ты не понимаешь… У тебя же нет близких.

Теперь настала Янова очередь делать каменное лицо. Конечно. Где уж ему понять. У него нет близких.

— …я думаю, им будет лучше без меня, — Ева, поглощенная своими заботами, ничего не заметила. — И муж поймет. И сын. Он пока маленький, но со временем… Я знаю, он, к счастью, не подцепил от меня эту заразу и сможет жить нормально. От меня им только несчастья, а так они вздохнут свободно.

— Дура! — с удовольствием заявил Ян.

Она остановилась, вспыхнув, и свирепо уставилась на него. Зрачок перестал пульсировать, обратившись в крошечную точку в яростно сузившихся глазах.

— Что ты сказал?

— Что слышала. Идем быстрее. Холодно…

И не дожидаясь спутницы, Ян припустил со всех ног, надеясь согреться. В итоге до дома он добрался, еле передвигая ноги, выжатым и все равно замерзшим, как быстрозамороженный бифштекс из супермаркета. Честно сказать, если бы не Ева, прицепившаяся к нему репейником, он бы и до дома не добрался.

— Ну и бардак здесь у тебя, — брезгливо констатировала Ева, озирая жилище, усыпанное апельсиновыми корками.

— Так приберись, — Ян, не задерживаясь, прошлепал в ванную.

Какое счастье, что вода бывает не только ледяной озерной, но еще и горячей, ржавой водопроводной. Теперь бы завалиться спать часов на сто. И плевать на кошмары. Сквозь шум душа он услышал, как хлопнула дверь. Ну, вот и славно. Одиночество — это его естественное состояние. И в нем комфортно, как в разношенных тапках. Впрочем, тапок у Яна сроду не было…

На пороге ванной он столкнулся с Евой, которая как раз занесла руку, чтобы постучать.

— Я думал, ты ушла, — с досадой проворчал Ян.

— Я привела тебе гостью, — хладнокровно сообщила Ева.

— Да ты садистка, — Ян ужаснулся, увидев, что она не шутит и возле дверей стоит невысокая девушка, в светлом легком плаще. В следующий момент он ужаснулся еще больше, узнав эту девушку.

— Здравствуйте, — произнесла Амилия Стах негромко и с некоторым напряжением.

Убью Еву, — мельком подумал Ян. И неприязненно отозвался вслух:

— Чем могу быть полезен?

— Простите, я не знала, что вы нездоровы.

— Это имеет отношение к тому, зачем вы явились?

— Я… Я пришла сказать, что действительно сожалею о том, что наговорила вам в прошлый раз.

Ян озадаченно моргнул. Меньше всего он ожидал такого признания. Он и встречать-то ее больше не планировал даже случайно.

— Думаю, у меня не было права говорить подобные вещи. К тому же я стала опасаться, что вы сгоряча решите опровергнуть мои слова и пойдете в Замок… — она тревожно поджала губы, и после заминки продолжила: — Я должна вас предупредить — там опаснее, чем все думают. Особенно сейчас.

— Почему? — сунулась Ева.

— Послушайте, — отодвинув Еву, Ян приблизился к гостье, — я ценю ваше участие, но не помню, чтобы давал вам повод сомневаться в моих умственных способностях. Я сам решу, куда и когда мне ходить.

Амилия слегка нахмурилась. Тоненькая вертикальная складка прорезалась между бровей, взгляд потемнел. Но обида так и не выплеснулась.

— Хорошо. Тогда мне не о чем беспокоиться. Сожалею, что напрасно вас побеспокоила, — она застегнула пуговицу на плаще и развернулась, чтобы уйти.

— А как вы меня нашли? — спохватился Ян.

Она замерла и отозвалась после паузы, явно придумывая правдоподобный ответ. Но так ничего и не сочинила, потому что призналась просто:

— Я знала, где вы живете.

— Откуда?

Снова едва заметная заминка.

— Мне сказали, — с некоторым усилием произнесла она. Либо эта девушка не любила лгать, либо была еще какая-то причина, но слова ее прозвучали фальшиво. Настолько, что медлившая Ева вдруг решительно переместилась к дверям, заступив гостье выход.

— Кто?

Взгляд девушки нерешительно заметался. Ян заметил, что она непроизвольно глянула на окно. А там снаружи… Ну, конечно!

— Вы знакомы с той женщиной, что стоит сейчас напротив моего дома?

— Да, — с неуместным облегчением отозвалась гостья, посветлев лицом. И это облегчение Яну совсем не понравилось, будто он ненароком подсказал ей выход из ловушки. Или его паранойя прогрессирует?

— Она приходила ко мне за помощью, когда вы отказали.

— Что ж не помогли ей? — с досадой буркнул Ян.

Амилия посмотрела так строго и укоризненно, что где-то в глубине души ему стало неудобно.

— Прощайте, — хмуро произнес Ян, оттаскивая в сторону озадаченную Еву.

Ева освободила плененный локоть и, задрав брови, ушла провожать гостью. Ян надеялся, что она не вернется. Но она пришла и воззрилась на него осуждающе:

— Ты зачем ей нагрубил?

— Не твое дело, — огрызнулся Ян, сгребая в сторону апельсиновые корки и устало повалившись на диван.

— Это ты из-за нее, что ли, в воду полез?

— Ева, иди домой, а? — прикрыв глаза, Ян слышал, как она перемещается по комнате, двигая вещи. Прогнать ее сил у него не осталось. Холод никуда не ушел, а превратился в мелкую, нудную знобь, от которой нельзя было спастись даже под пледом.

— У тебя шерстяные носки есть?

— Что? — поразился Ян. — Какие носки?

— Шерстяные.

— Н-нет, кажется.

— У тебя было столько девиц. Неужели ни одна не связала тебе носки?

Ян накрыл подушкой голову. Это не помогло. Ева деловито громыхнула плиткой у камина, буркнула под нос нечто нелицеприятное, а потом громко осведомилась:

— А если я попрошу твоих хозяев приготовить для тебя чай, он согласятся?

— Вряд ли… Ева, что я должен сделать, чтобы выставить тебя из моего дома? Или… — его осенила страшная догадка. — Или ты тянешь время, чтобы домой не идти? Ждешь, когда свекровь нагостится?

Ну, судя по ее лицу, так оно и есть. Это ж до чего надо довести беднягу, что ей Яново общество милее, чем компания семьи? Только ему-то за что такое издевательство?

— Ладно, оставайся. Сходи, приручи Пустецов, вяжи носки, но только дай мне поспать!

На этот раз виновницей нарушения тишины стала не Ева, а мобильники. Одновременно заверещали и Янов, и Евин. На который из звонков Ева ответила, Ян не видел.

— Да, я… Угу, нашла. Нет, сейчас дома… Нет… Знаешь, я думаю он сейчас никуда не годен… Нет, не пьян… Хотя, да! В стельку!.. — (Ян негодующе скрипнул зубами, высовываясь из-под подушки). — Завтра, наверное, если оклемается… Ну, скажи им как есть… Ничего, переживут… А ты на что?

Она отложила телефон.

— Это Пьетр.

— Кто б сомневался.

— Я сказала, что ты…

— Я слышал, — Ян подумал, и добавил: — Спасибо.

— Ну, мне подумалось, что сегодня ты точно неадекватен. Натворишь еще дел.

— Мне почудилось, или ты решила обо мне заботиться? Смотри, нарвешься.

Она мельком поморщилась, поднялась и отошла к окну. К тому, что выходит на улицу. И после паузы спросила:

— Та женщина, что снаружи… Вы про нее говорили?

— Про нее.

— Почему ты не хочешь помочь ей?

Нет, поспать точно не удастся. Может и к лучшему, потому что попытка сползти в дрему снова стала напоминать оседание в пропасть. Или, скорее, в болото — вязкое, душное, черное.

— Ее дочь неизлечимо больна. Если я помогу ей, мне придется передать ее болезнь кому-то другому.

— А иначе…

— Иначе никак.

Обычно невозможно предсказать, куда уйдет рикошет. Но иногда случается, что последствия очевидны, как на ясной схеме. Особенно, когда речь идет о невозможном. Никому не под силу настолько искажать реальность. Невозможно излечить болезнь, от которой еще не придумано лекарства. Можно только перевести ее на кого-то еще…

— И твоя гостья тоже не смогла ей помочь?

— Судя по тому, что эта женщина все еще маячит под моим окном — нет.