Гарибальди - Абрам Лурье

Итальянские республиканцы-эмигранты относились с вполне обоснованным недоверием к французскому «просвещенному другу», который в 1849 году безжалостно разгромил Рим и продолжал оккупировать Папскую область. В своем воззвании «К итальянцам» (Лондон, 28 февраля 1859 года) группа эмигрантов заявляла, что новый «союзник» Пьемонта — Наполеон III — является для итальянского народа не меньшим врагом, чем австрийский император.

Некоторые последствия этого «союза» предугадывал и Мадзини, писавший еще 15 декабря 1858 года в «Pensiero ed Azione». «Последствия войны на нашей территории под главенством Бонапарта будут таковы: 1. Воцарение династии Мюрата на юге итальянского полуострова. 2. Раздел Неаполитанского королевства на две части. 3. С переменой хозяина в итальянских провинциях будет невозможен никакой свободный режим, так как малейшая свобода, предоставленная Бонапартом Италии, смертельно ранила бы французское самолюбие: тот, кто является тираном в собственном доме, не может, не совершая самоубийства, предоставлять свободу другим. 4. Внезапный, пагубный мир, фатальный для восставших, подобно кампоформийскому миру, предающий во власть врага восставшие провинции. Луи Наполеон, боясь затяжной войны народов, примет первое же мирное предложение Австрии. Мирные намерения остальных держав принудят пьемонтского короля уступить любую территорию и предательски покинуть венецианские провинции и часть ломбардских. 5. И, наконец, в уплату за территориальные приобретения Пьемонт лишится свободы…»

Предсказания Мадзини во многом оказались верными, но Гарибальди не желал тогда слушать никаких предостережений. Он рассуждал так: прежде всего надо очистить итальянскую территорию от австрийцев, а там видно будет!

Впоследствии в «Мемуарах» Гарибальди так объяснял свою позицию в то время: «С того момента, когда я убедился, что Италия должна идти вместе с Виктором Эммануилом, чтобы избавиться от власти иностранцев, я счел своим долгом подчиняться его приказам, чего бы это мне ни стоило, заставляя даже молчать мою республиканскую совесть. Более того: я считал, что кем бы он (Виктор Эммануил) ни был, Италия должна предоставить ему всю полноту власти до тех пор, пока ее территория полностью не освободится от иностранного владычества. Таково было мое убеждение в 1859 году. Но сейчас оно изменилось, так как преступления монархии слишком велики. Мы можем собственными силами создать целый мир, а вместо этого предпочитаем пресмыкаться, ползать на коленях и умолять о помощи».

Заявление это в высшей степени характерно для Гарибальди. Безудержная жажда национального возрождения Италии, освобождения ее от ненавистных интервентов-австрийцев заставляла молчать даже его «республиканскую совесть». Но как далек был он от приписываемого ему фашистскими фальсификаторами «монархизма» даже в этот период!

2 февраля 1859 года Гарибальди вторично вызвали в Турин, где его принял король Виктор Эммануил.

В воздухе уже пахло близкой войной. В Италии повторяли многозначительную фразу Наполеона III, сказанную австрийскому послу Гюбнеру: «Я сожалею, что мои отношения с австрийским императором стали хуже, чем прежде». «Таймс», обсуждая перспективы предстоящей войны, подчеркивал, что Австрия не найдет поддержки ни в ком. Наполеон поставил Кавуру следующие условия своего вмешательства: Австрия должна первой начать войну, и революционеры не должны принимать участия в войне.

Однако Кавур вовсе не собирался упускать из рук такой ценный козырь, каким был Гарибальди. Кавур нашел ловкий выход: он превратил Гарибальди для внешнего мира из «частного лица» в генерала его величества короля Виктора Эммануила.

17 марта был опубликован декрет следующего содержания: «На основании §§ 4 и 6 королевского декрета 17 марта 1859 года, по предложению генерал-майора Чиальдини, мы уполномочиваем господина Джузеппе Гарибальди принять командование корпусом «Альпийских стрелков», с чином генерал-майора и правами, установленными вышеупомянутым декретом, и принести присягу. Председатель Совета министров К. Кавур».

Этим самым гарибальдийский корпус волонтеров был легализован, и Наполеону не к чему было придраться.

Наполеон III не случайно выдвигал требование, чтобы Австрия начала войну первой. Он хотел выступить перед всей Европой в роли поборника «мира» и «защитника» итальянской независимости. Кроме того, он не был еще вполне подготовлен в чисто военном отношении; для этого требовалось еще несколько месяцев. Поэтому Наполеон III, сдерживая нетерпение Кавура, затеял сложную дипломатическую игру, предложив созвать мирный конгресс для обсуждения итальянского вопроса. Предложение это было выгодно для Австрии, которая понимала неизбежность войны с Пьемонтом и усиленно готовилась к ней. Не желая путем отклонения созыва конгресса выставить себя зачинщиком войны и уступить лавры поборника мира Наполеону III, император Франц Иосиф выдвинул, как предварительное условие своего участия в конгрессе… разоружение Пьемонта. Тогда Наполеон выдвинул через посредство Англии встречное предложение — всеобщего разоружения. Разоблачая игру Наполеона, Австрия «приняла» это предложение как основу для созыва конгресса. Наполеон стал увиливать и еще больше затягивал переговоры. Австрия, почувствовав, что проволочка идет только на пользу Франции и Сардинии, направила 22 апреля Сардинии невыполнимое ультимативное требование: разоружиться в трехдневный срок. Начало военных действий со стороны Австрии этим было предрешено.

Для характеристики Кавура прибавим, что он накануне получения австрийского ультиматума уже готов был… согласиться на разоружение и, изменив Наполеону, компенсировать Пьемонт династической сделкой с Австрией. Этому, однако, воспрепятствовал Виктор Эммануил, которому австрийский ультиматум дал основное, чего он добивался: ореол «защитника свободы Италии». 29 апреля 1859 года война началась: австрийские войска форсировали реку Тичино, а французские — перешли через Альпы.

В корпусе Гарибальди было не более трех с половиной тысяч добровольцев. Среди них находилось немало бывших мадзинистов, которые стали отовсюду стекаться на призыв Гарибальди. Без пушек, без достаточного снаряжения, без кавалерии, плохо вооруженные и экипированные, гарибальдийцы выступили в поход.

8 мая 1859 года Гарибальди получил инструкцию, написанную рукой короля: «Г-н генерал Гарибальди должен выступить с двойной целью: 1) преградить неприятелю путь к Турину и 2) отправившись через Ивреа и Биэллу, действовать на правом австрийском фланге у Лаго Маджиоре… Приказываю всем гражданским и военным властям оказывать всяческое, содействие генералу Гарибальди».