Витязь. Владимир Храбрый - Владимир Афиногенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внешность Вельзевула была необычной: высокий, жилистый, с большим вытянутым лошадиным черепом, нос большой и крючком, как у хищной птицы. Во рту - клык, нижняя губа оттопырена, глаза почти закрывают черные мохнатые брови; иногда из-под них прорезался, как острая игла, колючий взгляд.
Выпив вина с разведенным порошком «сорокообе-денного ладана», колдун как и говорил староста, быстро заходил из угла в угол, пытаясь найти дверь. Но словно кто-то не давал ему выйти из избы. Все увидели, как лицо его посинело, глаза начали наливаться кровью.
- Душно! - прохрипел колдун. - Принесите кости. За избой, под осиновым деревом… Они помогут.
Всем стало страшно. Кто-то из дружинников было бросился исполнять просьбу колдуна, но князь Полоцкий остановил его.
- . Душно… Дайте воды.
Ему зачерпнули из лохани поганой воды; колдун успокоился, взор его погас, лицо побледнело, он как-то сразу обмяк и стал ко всему безразличен.
- Вяжите его, - велел Андрей. - Уже светает… Трогаемся в путь. Князь Владимир ждет нас.
При имени князя Серпуховского колдун встрепенулся, взор его принял на миг осмысленное выражение, но тут же снова сделался отрешенным…
Вначале, при виде ослабевшего старика, в душу Владимира проникло смятение. Но, вспомнив наказ отшельника Варлаама, он принял твердое решение.
Серпуховской один вместе с колдуном, у которого были связаны руки, поднялся на берег реки и сказал слова отшельника:
- Я сейчас отсеку тебе голову, но убиваю не тебя самого, а то зло, которое ты носишь в себе…
- А теперь мы будем истреблять другое зло для Руси - литовцев, - сказал, возвратившись, князь и с силой задвинул меч в ножны.
Он обратился к Полоцкому:
- Прошел снег, и я видел припорошенные конские следы, много следов, как будто скакали всадники нескольких полков. Уж не Боброк ли прошел?.. Если он, то обогнал нас. Молодец…
- Подойдем к Трубчевску - узнаем, - ответил Андрей.
Метель, и очень сильная, застала на.подходе к городку. Если бы не крутые берега Десны, плохо пришлось бы. Метель завывала дурными голосами, словно черти и ведьмы справляли по Вельзевулу поминальную тризну…
Как только метель кончилась, Владимир Андреевич приказал полкам выбираться наверх, чтобы лесом незаметно подойти к Трубчевску. Сразу снарядили сторожевых, кои из разведки вернулись с гонцом от Боброка.
- Васька Тупик, ты ли это?! - обрадовался появлению гонца Серпуховской.
- Я, княже… Служил, как ты знаешь, на стороже, теперь в дружине князя Боброка.
- С чем пожаловал? Рассказывай…
- Стародуб взяли, но упустили большой отряд литовцев. Они идут сюда. Я их тихо обошел. Дмитрий Михайлович велел еще передать, что сажает в Стародубе наместника и после отдыха тронется в Москву. И еще он велел передать, может, вам помощь нужна? Он пришлет.
- Ты, Васька, для разведчика больно разговорчивый… Сами управимся. Иди, отдыхай. Ты мне скоро понадобишься.
- Рад вам служить, Владимир Андреевич. Как и князю Боброку.
- Запомни, ты не князьям служишь, а Руси нашей…
- Что предпримем, Андрей Ольгердович? - в серьезной ситуации Владимир обращался к шурину по имени и отчеству.
- Этот отряд надо истребить, а потом брать Трубчевск.
- Верно мыслишь… Только сей отряд надо так истребить, чтоб потерь у нас не было. Сделаем мы следующее…
В ночь полк под водительством самого князя Серпуховского скрылся в лесу, а ратники, руководимые Полоцким, стали заниматься, казалось, не свойственным для воинов делом - рубили сухостой, ломали лапник и таскали все это к Десне. Утром на реке запылали костры. Лед в некоторых местах стал таять. Жители Трубчевска, собравшиеся в столь ранний час на крепостной стене, удивлялись:
- Да никак это русопяты. Дурни… Воды что ль им мало, лед топят…
- Эй, чего пришли? - кричали вниз. - Костры палить?..
Русские огрызались:
- Погодь, литва… Скоро все будет вам ясно. «Литве» стало все ясно тогда, когда полк князя Владимира погнал к реке закованных в броню литовских воинов, сидящих к тому же на лошадях, в железных нагрудниках и с окованными мордами. Литовцы пробивали своей тяжестью растопленный кострами лед и тонули…
Вот такой план родился у Серпуховского. Он умело зашел в тыл литовскому отряду, который направлялся в Трубчевск под защиту его крепостных стен.
Брянский князь Дмитрий Ольгердович, стоя возле одной из башен, видел, как палили костры русичи. Ему даже показалось, что распоряжался всем этим его родной брат Андрей… Он отвел эту нелепую мысль, но, войдя в отведенный ему дом (Дмитрий приехал сюда из Брянска с проверкой), стал размышлять: «А почему и нет?! Брат давно служит у князя московского, могли его и послать сюда с войском, чтобы не было помышления больше литовцам нападать на пограничье Руси… - Дмитрий почему-то подумал не «нашим воинам», а как русский - именно «литовцам». - Ведь доложили мне, что уже взят Стародуб».
Потом Дмитрий Ольгердович видел, как гибли в реке тяжелые литовские конники, но у него, недолюбливавшего Ягайлу, жалости в душе не было… Он знал: Литва всегда хапала все, что плохо лежало, захватывала чужие земли, не то что Русь, которая только и делала, что отбивала чужие набеги. Ягайло опять навострил свой хищный клюв на Москву, уже сносится с Мамаем…
«Да ведь и я отцом своим посажен на брянский стол, отнятый у смоленских князей, - размышлял Дмитрий. - И ничего удивительного в том, что русские перед походом на Москву Мамая хотят на брянском направлении отодвинуть литовский рубеж ».
«Ежели на самом деле там, на реке, был мой брат, то я бы хотел с ним поговорить…» - так закончил свои размышления брянский князь.
Если какое-то сомнение у Дмитрия было, то у Андрея оно отсутствовало - он сразу узнал брата, стоящего у башни. «Потолстел, - подумал тогда Андрей. - В роду у нас одни худощавые… Беззаботно, видно, живет…»
И сразу мысли появились: «Хорошо бы Дмитрий сдал городок без кровопролития… Надо переговорить с ним…»
Об этом Полоцкий сказал Серпуховскому, и тот согласился. Владимир Андреевич принадлежал к числу тех полководцев, которые дорожили кровью своих ратников. И если представлялась возможность сохранить жизнь как можно большему числу воинов, он всегда использовал её.
- Добро, Андрюша… Иди, мирись с братом. Бери двух из дружины, сам нарядись, чтоб сверкал весь, и на белом коне выезжай к воротам… А я храбрецов пошлю: они будут сидеть в засаде и стеречь вас… Если что, помогут тебе!
- Благодарю, брат, - растроганный Андрей Полоцкий впервые назвал братом князя Серпуховского.
Про себя же Владимир Андреевич подумал: «Ежели что случится, город дотла выжгу, а Дмитрия разорву лошадьми…»
Андрей в начищенных до блеска доспехах вместе с сопровождающими появился у ворот; за бугром, за кустами - везде прятались отборные воины из дружины князя. Сам Серпуховской не утерпел и присоединился к ним. Старшой дружины Савелий Акин-фич, родственник боярина Минина, погибшего когда-то под Можайском, укоризненно покачал головой.
- Мне так спокойнее, - сказал князь.
- А ежели что?..
- Вместе ломанем…
- Ты - как малое дитё, княже.
- Помолчи, Акинфич… Вон на стене Дмитрий появился. Сейчас говорить будут.
Ветер доносил лишь обрывки фраз из разговора двух родных братьев, двух Ольгердовичей.
По этим обрывкам поняли, что Дмитрий согласен на переговоры и ворота сейчас откроют. Но на всякий случай отряд в засаде приготовился к бою.
Андрея пропустили. Ждать пришлось недолго. Лязгнули цепи, поднимающие железную решетку ворот, и Андрей со спутниками, пригнувшись, чтобы не задеть шлемами нижние острые зубья, выехал обратно.
Полоцкий удивился, когда среди засадных увидел Серпуховского; удивился и обрадовался: «Значит, волнуется…»
- Дмитрий согласился сдать городок без боя… Князь Серпуховской вспомнил на второй день о Ваське Тупике, приказал найти.
Тот куда-то запропастился; все места, где он мог быть, облазили, нету… Вдруг кто-то сказал:
- Я, кажись, видел его в городке… Вон в тот домик зашел.
Домик нарядный, со слюдяными разноцветными оконцами, литовцы живут. Чего ему там делать?..
Постучали. На порог в нижней рубашке, кутаясь в широкий плат, вышла статная молодка. По-русски понимала плохо, но уразумела, кого спрашивают. Показала рукой - проходите.
Прошли. Увидели: теляшом[60] спит Василий на высокой кровати. Да и улыбается во сне. Знать, хорошо ночью пригрела молодка…
- Васька, к князю Владимиру Андреевичу!
Тот мигом поднялся, оделся и, поспешно чмокнув молодку, выбежал из избы.
- Где был? - строго спросил Серпуховской.
- Княже, как замирились, я заночевал у одной вдовушки… Литвянки…