Лука Витиелло - Кора Рейли

открыл было рот, чтобы возразить, но я послал ему предостерегающий взгляд. Он все испортил, не так сильно, как я, но все же.

Я вернулся к своей машине и поехал на первую остановку метро. Я сомневался, что Ария вышла здесь, но был в недоумении, где она могла бы быть.

Маттео подъехал ко мне на байке и снял шлем.

— Есть какие-нибудь предположения, куда она могла направиться? — я отрицательно покачал головой. — Ты понимаешь, что твоя рубашка застегнута неправильно?

Я проигнорировал его замечание. Где могла быть Ария? Она была ответственна и знала о рисках нашего мира. Она останется где-нибудь на публике, возможно, где-нибудь на Манхэттене или, может быть, в Бруклине, но это все еще оставляло около миллиона вариантов.

Я на мгновение закрыл глаза. Если с ней что-то случится…

— Лука?

Я посмотрел на Маттео, который хмуро смотрел на меня.

— Мы найдем ее. Ария не убежит. В конце концов она вернется обратно. В конце концов? — Почему бы тебе не позвонить Джианне?

Я молча кивнул. Это было хорошей идей, но я сомневался, что Джианна скажет мне хоть что-нибудь. Схватив телефон, я понял, что у меня нет номера рыжей.

— У тебя есть ее номер? — спросил я своего брата.

В конце концов, он целовался с ней, так что кто знает, обменялись ли они чем-то большим, чем слюной.

Маттео покачал головой.

— О том, чтобы позвонить Скудери, не может быть и речи. — пробормотал я.

Отец Арии позвонит моему отцу, и тогда станет ещё хуже.

Чезаре подъехал на своей машине и вышел. Мы были всего лишь тремя людьми, которым нужно было обыскать Нью-Йорк.

Мы должны были найти Арию. Другого выхода не было.

• ── ✾ ── •

Мы искали Арию почти два часа, но ее все еще не было видно. В висках у меня стучало, и я все-таки решил позвонить Скудери. К черту последствия. Единственное, что имело значение, это возвращение Арии.

Зазвонил мой телефон, и я тут же поднял трубку.

— Ария только что вернулась домой, — сказал Ромеро.

Я вздохнул с облегчением.

— С ней все в порядке?

— Да. — без колебаний ответил Ромеро.

— Не спускай с нее глаз. Я приеду так быстро, как только смогу.

Маттео, Чезаре и я прибыли в мой пентхаус менее чем через пятнадцать минут. Ромеро взгромоздился на барном стуле, но спрыгнул, как только мы вошли.

— Она наверху, принимает душ.

На его лице тоже отразилось облегчение, что и у меня.

Я прошел мимо него, затем продолжил подниматься наверх. Я нажал на ручку двери, но она была заперта. Я постучал.

— Ария?

Нет ответа.

Я постучал сильнее. По-прежнему ничего. За дверью послышалось какое-то движение.

— Ария, впусти меня! — я снова ударил кулаком в дверь. Мне нужно было увидеть ее собственными глазами, убедиться, что она с ней все хорошо, невредима. — Я вышибу дверь, если ты не впустишь меня.

Маттео и Чезаре медленно поднимались по лестнице, с тревогой наблюдая за мной. Мне было наплевать.

— Ария, открой эту чертову дверь!

Наконец замок повернулся, я толкнул дверь и вошел внутрь.

Ария стояла в центре комнаты, одетая в шелковую ночную рубашку, ее глаза опухли и покраснели.

Я подошел к ней и схватил ее за руку, желая знать, где она была, желая объяснить, что она видела.

— Не трогай меня! — закричала она, вырываясь из моей хватки.

— Где ты была? — прохрипел я.

Мне снова захотелось прикоснуться к ее руке. Мне чертовски нужно было прикоснуться к ней, будто одного взгляда на нее было недостаточно, чтобы убедиться, что она цела и невредима.

Ария отскочила назад, ее глаза вспыхнули гневом.

— Нет! Никогда больше не трогай меня! Ни тогда, когда используешь те же руки, чтобы прикоснуться к своей шлюхе.

— Все вон. Немедленно, — прорычал я.

Послышались шаги, а затем раздался знакомый звук лифта.

— Где ты была? — мой пульс бешено колотился.

Неужели Ария не понимает, в какой опасности она находилась?

Ария пристально посмотрела на меня, но за гневом скрывалась глубокая боль, и я не понял ее.

— Я не изменяла тебе, если ты об этом беспокоишься. Я бы никогда так не поступила. Верность — самое важное в браке. Так что можешь успокоиться, мое тело все еще только твое. Лишь гуляла по городу.

Если бы она знала, как сильно братва хочет заполучить мою жену, она бы этого не сделала.

— Ты гуляла по Нью-Йорку ночью, одна?

— Ты не имеешь права сердиться на меня, Лука. Не после сегодняшнего. Ты мне изменял.

Чувство вины вспыхнуло в моей груди, но я оттолкнул его. Я никогда ни в чем не был виноват.

— Как я могу изменять, когда наш брак не настоящий? Я даже не могу трахнуть собственную жену. Думаешь, я буду жить как монах, пока ты не решишь, что можешь выносить мою близость?

Ария с трудом сглотнула.

— Не дай Бог. Как я смею ожидать, что мой муж будет мне верен? Как смею надеяться на эту маленькую порядочность в монстре?

Верен? Был ли это вообще настоящий брак? Ария могла бы сказать да, но она не вела себя так, будто хотела быть моей женой. Она смотрела на меня, как на своего отца.

— Я не монстр. Я относился к тебе с уважением.

— Уважение? Я застала тебя с другой! Возможно, мне следовало привести первого попавшегося парня и позволить ему трахнуть меня у тебя на виду. Как ты себя почувствуешь? — прошипела Ария, и что-то щелкнуло внутри меня.

Я схватил ее за бедра и положил на кровать, придавив своим весом, когда держал ее запястья над головой. Никто никогда не прикоснется к ней. Никто, кроме меня.

— Сделай это. Возьми меня, чтобы я действительно могла тебя ненавидеть. — прошептала Ария резко, слезы блестели в ее глазах.

Она закрыла их и отвернулась.

Мой взгляд прошелся по ее раскрасневшейся коже, по дрожащей нижней губе, по слезам, прилипшим к ресницам. Напуганная. Боится меня. Черт. Ария. Моя жена. Моя для защиты чести. Мне нужно было лучше контролировать себя.

Я опустил голову и прижался к ее плечу, вдыхая ее цветочный аромат. Я выдохнул, пытаясь справиться с гневом.

— Боже, Ария.

Я отпустил ее запястья и поднял голову. Ария не двигалась, ее руки все еще были смиренно вытянуты над головой. Вид ее капитуляции оставил чертовски горький привкус во рту. Я попытался дотронуться до ее щеки, но она отстранилась.

— Не прикасайся ко мне после нее.

Она была права. Она этого не заслужила.

Я встал.

— Сейчас я собираюсь принять душ, и мы оба успокоимся,