Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева

— Роман, доброе утро…

— Доброе, Милана, — отозвался Мороз, щелкнув запищавшим брелоком порша, и уже через несколько секунд с шумом скрылся за поворотом.

— Вот это энергетика, — задумчиво протянула девушка, провожая взглядом рычащий черный автомобиль.

Она еще долго вспоминала свои ощущения рядом с брутальным соседом, но сам Мороз забыл о ней практически сразу. Он думал только о Маше. За этим занятием его и застал утренний звонок прокурора Артура Соколова.

Увидев загоревшийся знакомой фамилией экран телефона, Роман поморщился. Соколов был его сослуживцем и хорошим товарищем, но сейчас звонил явно по делу. По очень неприятному делу.

— Слушаю, Артур Михайлович, — бодро ответил Мороз, переводя вызов на громкую связь. Низкий голос Соколова сразу заполнил собой салон автомобиля:

— Марию Казанцеву знаешь?

От внезапного вопроса из уст главного прокурора области, по спине Мороза пошли мурашки. Артур никогда не звонил просто так. Значит, что-то случилось. От осознания того, что её могли обидеть, лицо Романа превратилось в каменную маску, и он, не справившись с паникой, резко перестроился и притормозил на обочине, вызвав шквал недовольных окриков из окон проезжающих машин.

— Это моя девушка…

— Странно, люди губернатора говорят, что она его любовница.

— Они расстались в начале августа. Мы всего неделю вместе.

— Разберемся. Приезжай по адресу. Это срочно.

— Зачем, Артур Михайлович? И про Машу кого интересует? Мудака этого? Так она моя.

— Казанцеву вчера вечером похитили. Установлено, что заказчик Константин Колесников. Губернатора шантажируют.

Мороз замер, словно ударенный обухом по голове.

Его девочку украли. Да еще и мудило Колесников.

Хотелось разбить дорогую тачку, разогнавшись до двухсот километров в час, орать во все горло и вырвать сердце из груди долбанного партнера, посмевшего тронуть его любовь. За Машу хотелось убить. Но вместо этого Мороз вдруг просипел:

— Зачем шантажировать Горина Машей, если он сам ее бросил? Он ее искал, конечно, потом, но об этом знал только близкий круг.

— А вот это уже хороший вопрос, Роман. Есть третье лицо, которое, видимо, и натравило Колесникова на бывшую губернатора. Его нам предстоит определить.

Уже через двадцать минут взбешенный Мороз прибыл по названному Соколовым адресу. Это было какое-то неприметное серое офисное здание на окраине города. Наверняка, для отвода глаз на случай слежки.

Почти бегом взбежав по лестнице, толкнул нужную дверь и окинул взглядом неприметный кабинет. Здесь он застал следователя, губернатора, меряющего большими шагами помещение, и ревущую Кулецкую.

Самого прокурора уже не было.

Красивая подружка Маши растерянно лепетала что-то под запись, вздрагивая от каждого грубого окрика Горина, который то и дело вмешивался в допрос. Она не видела вошедшего Мороза, но словно почувствовав его присутствие, поежилась и обернулась, задержавшись на нем внимательным взглядом.

Время как будто замедлилось и, споткнувшись, остановилось. Мороз впервые по-настоящему обратил на нее внимание и был немало удивлен, потому что хорошо знал, что так на него смотрят только влюбленные девушки.

Поморщился, как при головной боли, и снова мазнул взглядом по девчонке. Кулецкая была хороша, но совершенно не интересовала Мороза, поэтому снова увидев в ее взгляде знакомый блеск и скрытое обожание, он поспешил отвернуться.

Только лучшей подружки Маши в поклонницах не хватало, — с досадой подумал он и устало вздохнул, прислонившись плечом к дверному косяку.

— Роман Сергеевич? — поинтересовался следователь и добавил, — проходите, мы уже закончили.

Дальше была дача показаний и ошеломляющая новость от позвонившего Соколова: скорее всего Колесников похитил Машу по наводке Мороза старшего.

— Надеюсь, ты понимаешь, что вся твоя работа двойным агентом теперь пыль? Сучь сколько хочешь, но твой брат гандон сядет, или я не Александр Горин, — прорычал губернатор и вылетел из кабинета, хлопнув дверью так, что она практически слетела с петель.

Беседа со следователем длилась недолго. Не в состоянии мыслить здраво, Роман на автомате поставил подпись под показаниями и вышел, столкнувшись с губернатором в коридоре. Он был в таком раздрае, что даже не стал выяснять отношения с соперником и просто прошел мимо. Мысли были только о брате и о Маше.

Оказавшись на свежем воздухе, чиркнул зажигалкой и жадно затянулся сигаретой, взятой у следака. Он так давно не курил, что дым, проникший в легкие, больно обжег горло. Выпустив густые клубы изо рта, Мороз сильно сжал челюсти и зажмурился.

Брат.

Самый близкий и родной человек после сестры и покойных родителей… Он был для него всем: и отцом, и партнером, и старшим товарищем. Между ними давно пробежала черная кошка, но разве это повод для предательства? Они же братья — родная кровь.

В голове яркими вспышками мелькали картинки из детства: вот Олег учит его кататься на двухколесном велосипеде отца, а после падения мажет младшему содранные коленки зеленкой.

Калейдоскопом полетели воспоминания из юношества: Олег дает ему в глаз за первую сигарету и бутылку пива, потом они вместе защищают сестру, пугая весь двор, а затем и район. Тогда к ней, первой красавице, парни боялись подходить за километр. Все знали, что у Оли Морозовой два бешеных старших братца, и не рисковали с ними связываться. Только вот вышла она за того, кто вообще никого не боялся.

Мороз встряхнул головой и выбросил окурок, уже несколько минут тлеющий в руках. Рука сама потянулась к телефону и набрала знакомый номер. Олег отозвался сразу:

— Ромка, ты по делу? Говори скорее. Занят.

— Зачем, Олеж? — Роману хотелось многое сказать брату, но в гудящей голове почему-то пульсировал только один вопрос.

По воцарившейся тишине сначала показалось, что ответа не последует, но после непродолжительной паузы Олег все же заговорил:

— Затем, что ты из-за этой сопли расклеился совсем, да и Колесников сядет скоро. А мы за ним, если не пошевелимся, — голос брата был по-деловому сухим. Он не в первый раз ходил по острию и привык решать такие дела быстро.

— Я её люблю.

— В курсе я, Ромка. Но ты пойми, не до баб нам сейчас. Задницы свои спасать надо.

— Пока ты дурь распределял, я и так твою задницу спасал, если бы ты не полез сейчас, то никто бы тебя не тронул. Что ж ты наделал, брат? — заорал Роман и осекся, понимая, что на эмоциях сказал больше, чем нужно.

— О чем ты?

— О том, что схема три года в разработке… Вас и без Горина пасли. А я под прикрытием работал…

— Ты сучил что ли? Брата родного сучил? — захлебнулся в ярости Олег.

Из динамика раздались отборные маты и звон битой посуды, которая, видимо, попала под горячую руку взбешенного Мороза.

— Тогда поделом твоей сучке, Иуда! Я её сам лично застрелю! — заорал Мороз старший и бросил трубку.

Роман оцепенело посмотрел на экран телефона и инстинктивно сжал кулаки. Родной брат, самый близкий человек теперь считает его предателем.

Только вот предательства не было. Впрочем, как и вариантов.

В памяти невольно всплыл разговор с Соколовым, в котором товарищ четко объяснил, что ждет его брата. Разработка велась давно и за информацию и возвращение в органы Олега обещали не трогать.

Пусть думает, что хочет… Пусть ненавидит и крысой считает. Главное, чтобы на свободе.

Маша.

Он ведь совсем забыл, что его девочка стала разменной монетой в разборках с загнанным в угол Колесниковым. При мысли о том, что она сейчас в лапах у этого обезумевшего от ярости бандита, внутри все скручивалось в болезненный узел. Нужно было её найти.

Мороз еще немного подумал и повернулся к зданию, откуда как раз выходил Горин, который раздраженно отчитывал кого-то по телефону.

По потрепанному виду губернатора было понятно, что тот не спал всю ночь. А красные глаза с пролегшими под ними тенями вообще придавали Горину безумный вид.

— Везде он успел первым и Машу окрутить, и даже о её похищении узнал раньше, — ревниво подумал Роман и, выйдя из машины, направился прямиком навстречу губернатору.