(Не) твой - Виолетта Роман

глаза. В них плескался страх. Какие-то доли секунд, но я поймала эмоции.

– Тайсон собирается забрать ваш с отцом бизнес. И после этого разговора взрывают в машине Сергея Михайловича. А рядом находится мой сын, и он лишь чудом выжил! – с каждым произнесенным словом меня начинало трясти. Валеры выглядел разгневанным.

– Я сказал, у меня все под контролем!

– Все давно не под контролем! И я имею право знать, что происходит, когда подвергаюсь опасности с родными! Ты не можешь так поступать с нами, Валера! – я кричала. Впервые в жизни я повысила на него голос. Он подскочил из-за стола, метнулся ко мне.

– Не выноси мне мозг! Только не сейчас!

– Не переворачивай ситуацию! Я соболезную тебе и скорблю также! Твой отец и мне был родным человеком. Но мы все в опасности!

Он хватает ладонью мои скулы. Сжимает их, заставляя поднять лицо и посмотреть в его глаза. Полные страха, злости и отчаяния. Упертый, непримиримый. Он всегда был таким, и я это терпела. Закрывала на все глаза, но сейчас я не стану этого делать.

– Еся, я обещаю тебе, я слово тебе даю, все будет хорошо, – прохрипел, касаясь губами моего лица.

– Ни тебя, ни Пашку ни одна тварь не тронет. Ты поняла меня? – отстранился, вглядываясь в мои глаза.

– Чтобы ни случилось, знай одно. Я всегда делал все только ради тебя. И любил всегда я только тебя.

Он прижал меня к себе, крепко стиснул в объятиях. Я прикрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Сердце разрывалось от страха за нас.

Глава 26

Грех

– Глеб, – ее пальцы прошлись по животу, задевая каждый шрам.

Прикрыл глаза. Хорошо. Наконец-то отпустило и могу расслабиться. Получается это не всегда, даже после выпивки и секса порой не выходит успокоиться. Но Анжелика – другое дело. Эта девочка знает, как сладить с моим зверем. Месяц без нее, я как нарик в завязке. Наконец-то вытянул ее к себе.

– М-м-м?

– К морю хочу. Давай, на новый год улетим? Хоть на пару дней. Ты и я, абсолютно голые на сухом песке у Тихого океана, – ее пальцы сомкнулись на уже вставшем члене.

Черт, все ночь марафонили, а она опять готова. Вот за что я ее люблю. Секс-машина, да и плюс ко всему, умная баба. Никогда лишнего не взболтнет, да и знает, как вести себя. Она продолжала что-то шептать. Ее голос был для меня тихой, ненавязчивой музыкой. Я и в слова то не вникал. Пусть болтает, главное, чтобы не останавливалась.

– Иди сюда, – притянул ее, схватил за скулы. Красивая, породистая девка. Как ни крути, королева красоты. Защитил ее когда-то от посягательств одного фраера зазнавшегося, теперь она моя. Как вещь. Как собственность. А к своим вещам я отношусь бережно.

– Я не смогу, дел по горло, а ты езжай. Отдохни хорошенько, – провел пальцем по пухлым губам. Лика нахмурилась

– И что я там без тебя делать буду?

– Не знаю. Сестру возьми с собой или подругу.

Улыбнулась. Лиса хитрая. Уверен изначально так и хотела. Знала, что я никуда не полечу сейчас, решила выпросить путевку. Желание других провести меня только потеху вызывает. На лбу же все написано и гадать не надо, а самой умной себя считает. Она касается моих губ, целует, спускается ниже. Сгребаю ее волосы, сжимаю пятерней, направляя в нужном ритме. Откинув голову, прикрываю глаза. Спокойствие. И тишина. Сейчас они мне так необходимы.

Раздается стук в дверь. Лика переворачивается на спину, прикрываясь одеялом.

– Позже!

– Шеф, я привез его. Сгрузил в подвал, – раздается голос Соболя.

– Жди меня здесь, – бросил девушке, поднялся с кровати.

Спустя три минуты я уже шел с Соболем по коридорам моего нового дома. Три этажа вверх и один вниз. Соболь умеет подбирать жилье, предусмотрел даже секретную комнату для вразумления таких придурков, как этот.

Возле высокой железной двери стоял Кирпич. Улыбался как идиот.

– Шеф, вас сюрприз ждет, – протянул довольно.

– Ты как дед Мороз, Кирпич, да? – поддержал его шутку.

Внутри все замерло. Никто не знал, что я на самом деле чувствовал сейчас. И представить нельзя, сколько злости внутри меня. Этот человек был тем, кто всадил мне нож в спину. Проворачивал его и наблюдал за тем, как я подыхаю. Я доверял ему, и как оказалось, зря. Больше я такой ошибки не повторю.

По венам пронесся адреналин. Отстранил Соболя, зашел внутрь. Я не хочу, чтобы кто-то видел этот момент. Он личный, он принадлежит только мне. Я, бл*ть, заслужил это за восемь лет ожидания.

* * *

Горячие капли воды смывали кровь. Я стоял, прислонившись головой о кафельную поверхность стены, пытаясь прийти в себя. Вместо успокоения – огонь в груди. Еще больше жжется, еще трудней вдохнуть. Стиснул кулаки, раны на костяшках отдали острой болью. Прикрыл глаза. Ничего не помогло, не стало легче. Только гадливее. В голове так и стоит его жалобный плачь. Сраный слабак. Всех сдал, и хозяина своего, и друзей. Лишь бы только продлить свою никчемную жизнь.

Нужно переключиться. Нужно думать о том, что делать с этой информацией. Использовать так, как будет выгодно мне. Но и не навредить своей репутации. Не засветиться раньше времени.

Накинул халат и вышел в кухню. Лика в одной моей майке что-то готовила. Увидела меня, хотела подойти, но все поняла по выражению моего лица. Застыла. Кивнул Соболю, сидящему у окна. Тот пошел за мной в кабинет.

Ни хрена не помогало. Сколько бокалов виски уже всадили? Голова как стеклышко и не отпускает. Соболь гнал коней, и это ни хрена не помогало думать.

– Кобзарь зарылся в конец, Тайсон! У тебя все карты похоронить его, но с другой стороны, это реальный шанс убрать Старика. Черт, мы будем владеть всем, ты понимаешь это? – на эмоциях, он подскочил с дивана, начал расхаживать по кабинету. Я не разделял его ажиотажа.

– Рано, Соболь. Мы подставимся. Если он попадет на шконку, у Старика будет куча вариантов остаться живым. Нет. Сейчас время топить другого м*дака.

Я поставил пустой бокал, посмотрел на часы.

– Прием губернатора начнется через час. Я думаю, настало время осчастливить своим чудесным спасением главного виновника торжества.

Глава 27

Есения

Мне требовалось невероятное количество выдержки, чтобы не убежать отсюда. Я смотрела на своего мужа, и мне хотелось его спросить, как он может так быстро переключаться? Всего две недели назад убили его отца, а он, не успев оплакать