Человек с тенью - Григорий Константинович Шаргородский

Потратив драгоценную секунду на тупые, риторически вопросы, я тут же втянул кисть в достаточно длинный рукав и, нащупав головку булавки жандармского свистка, быстро сломал спрятанный в ткани тонкий стерженек. А в ответ лишь издевательский хохот Паука:

– А вот фиг тебе. Зря только свистульку испортил. Сюда ни один патруль серых не сунется. Все, допрыгался, лошок, слили тебя гоблины. Я не только ответку выкачу, еще и нехило так бабла подниму.

Понять бы еще, о чем вообще речь. Судя по уверенным движениям Паука, он не даст мне что-то сделать, даже будь у меня оружие, да и, раскорячившись на заднем сиденье машины, можно только хлопать ушами – ни ударить, ни отскочить.

– Все, хватит базлать, вылазь давай. А то я обещал Коляну, что не забрызгаю его любимую ляльку твоей кровью.

Ага, бегу и спотыкаюсь. Не факт, что Паук станет держать слово при любых обстоятельствах, но сейчас нутро машины для меня самое безопасное место. Так что я, наоборот, постарался отодвинуться подальше от бандита и тем самым сделал очень серьезную ошибку – забыл о водителе, который рывком открыл левую дверцу и самым похабным образом, за шиворот, выволок меня наружу. И тут я вспомнил, что за весь сегодняшний день сумел сделать лишь одно полезное дело – пришил к карману жилетки пуговицу. Вспомнил, когда вцепился в кожу сиденья исколотыми по пьяному делу пальцами.

Да уж, Аника-воин, имеющий крутой арсенал из бесполезного сейчас щитовика и артефактной пуговицы. Но чем богаты, тем и рады. Лихо дернув подарок Бисквита и едва не оторвав его с оказавшимися не такими уж надежными нитками, я ощутил, как тащивший меня водитель как-то странно задергался. И только после этого услышал его гомерический хохот. Кажется, он даже испортил воздух.

Тот, кто хоть раз заходился в таком смехе, знает, что в подобной ситуации не то что двигаться, даже стоять трудно. Оба бандита ржали как умалишенные, но вот чего не отнять у Паука, так это опыта. Даже в таком состоянии он умудрился наставить на меня револьвер. На одних непонятно откуда взявшихся рефлексах мне удалось в диком танцевальном па поменяться местами с хохочущим водителем.

Два громких хлопка заставили мой живой щит дернуться, и боль все же пересилила воздействие духа-хохотуна, но полностью вернуть себе контроль над телом водитель все же не смог, чем я тут же и воспользовался. Паук сейчас наверняка думает, как исправить свою оплошность, так что времени у меня совсем мало.

До скрипа стиснув зубы, я рыкнул и, на пределе сил удерживая обмякшего человека в вертикальном положении, толкнул его в направлении Паука, а когда увидел, что тот смещается в сторону, чтобы попасть в меня, качнул переставшее даже дергаться тело вправо, а сам прыгнул влево. Секунды растерянности стрелка мне хватило, чтобы сократить дистанцию до минимума, благо мы и так находились друг от друга всего в паре метров. И все же он успел выстрелить. Только мое запредельное везение и тот факт, что Пук продолжал хохотать как сумасшедший, не позволили этой пуле поставить точку в нашем противостоянии. Она прожужжала совсем близко от моего уха.

В следующую секунду я налетел на Паука, успев отбить руку с револьвером. Затем мы рухнули на потрескавшийся асфальт, и, что радостно, он оказался снизу. Началась борьба за оружие. Каждый пытался навести ствол револьвера на другого, и у меня, благодаря все еще терзавшему соперника духу-хохотуну, это получалось лучше.

Словно дежавю какое-то – дуло оружия, как совсем недавно, уткнулось в подбородок бандита, но у меня никак не получалось нажать на спусковой крючок. У паука хватало сил, чтобы закрыть рукой всю скобу. Он уже не хохотал, а, просто бешено вытаращив глаза, прерывисто сипел. И вдруг замолчал. Еще секунда, и ствол упрется уже в мою голову: Паук был явно сильнее меня. А за выстрелом дело не встанет.

Желание хоть что-то сделать с этим проклятым револьвером заполонило меня и всколыхнуло накопленную силу. И оружие выстрелило. Голова Паука лопнула как дыня, частично забрызгав меня, но основная часть содержимого черепа бандита создала на темно-сером в плохом освещении асфальте абстрактную картину из черных мазков и клякс.

Прямо сюр какой-то – словно безумный абстракционист постарался.

Меня всего трясло от отката, но револьвер я все же вырвал из скрюченных пальцев и только после этого встал на ноги.

– Ни фига себе покатался. – Покосившись на еще теплый револьвер, я хмыкнул. – Два трупа и чувак с дымящимся стволом в руках. Прямо рождественский подарок для любого мента.

Обнадеживало одно – то, что, по словам Паука, жандармы сюда не сунутся даже по сигналу артефактного «свистка». Оно и неудивительно. Вокруг темень, которую без особого успеха разгоняли лишь фары, да слабая лампочка в салоне. В общем, несмотря на пикантную в плане законности ситуацию, пообщаться с жандармами я бы не отказался.

Впрочем, есть варианты.

Достав смартфон, я набрал номер Иваныча. Кто бы сомневался, что эта мерзкая жаба не ответит. Отправил ему матерное послание в мессенджере и принялся звонить Бисквиту. С тем же успехом, но тут все понятно – спит зараза.

Ну что же, с козырей зайти не удалось, будем, как все простые смертные, звонить на горячую линию жандармерии. В Женеве они откликались на номер сто семнадцать. На этот раз трубку взяли сразу.

– Горячая линия жандармерии, – ответил на общем приятный женский голос. – Что с вами случилось?

Ну, я как мог внятно и быстро описал ей свои беды, но понимания не добился, лишь сочувствие:

– Мне очень жаль, но в черную зону патрули не отправляются. Если сможете, доберитесь до границы с Серой зоной или хотя бы до любой из опор монорельса. Там имеется трехсотметровая условная зона совместной ответственности жандармерии и администрации человейников.

Да уж, утешила. Зарево Серого города мерцало, навскидку, не меньше чем в километре от меня. Светящаяся над морем мрака нить монорельса была ближе, но ненамного. Еще в окружающей меня темноте тут и там сверкали какие-то фонари, но, помня свой прежний опыт, на эти огни идти так же опасно, как и преследовать светлячка на болотах. Лучше попробовать завести машину и убраться отсюда самому. И все же я постарался немного улучшить свое положение, пока еще есть связь с сердобольным оператором:

– Девушка, а вы можете сделать запрос некоему фор Ивану Ивановичу, особому комиссару Серого города?

– Я попробую, – робко сказала моя собеседница.

Похоже, эти действия были вне ее компетенции, но я все равно поблагодарил ее и прервал связь.

– Ладно, похоже, спасение утопающих, как обычно, дело рук самих утопающих.

Сбор лута дело увлекательное только в играх, а в реале обирать трупы занятие малоприятное. Особенно когда пальцы то и дело влезают в ставшую омерзительно вязкой кровь. Но обыскать тело водителя все же пришлось – в поисках ключей от машины. Через пару минут мучений я их все же нашел. Сам не понимаю, как при этом не сблеванул.

К телу Паука с развороченной башкой и подходить не хотелось, но пришлось. В барабане затрофеенного револьвера остались только два целых патрона. Увы, разжиться боеприпасами не получилось, зато нашел там ключи и портмоне с семью тысячами франков. Даже как-то тошнота прошла. Сразу стало интересно, на чем он сюда явился.

Машину Паука нашел почти сразу, всего лишь пришлось заглянуть за угол полуразрушенного склада. В неосвещенном переулке и обнаружился темный силуэт транспортного средства.

– Да ладно! – От удивления я даже забыл о своих страхах, потому что увидел свою автомобильную мечту.

Немного потрепанный, но все равно шикарный родстер-ягуар. Подсвечивая себе фонариком на смартфоне, я без проблем забрался в незапертый салон и осмотрелся.

Похоже, Паук любил эту машину не меньше, чем привезший меня сюда ныне покойный водила.

Ничего не хочу знать, но нужно прибрать эту ляльку к рукам, даже если придется пресмыкаться перед гоблином, чтобы узаконить приобретение.

Идея хорошая, но я тут же постарался выбросить из головы ненужные сейчас мысли. Как и предполагал, пачка патронов обнаружилась в бардачке, а ключ подошел к скважине пуска стартера. Авто тут же недовольно заворчало, словно не желает принимать нового