Человек с тенью - Григорий Константинович Шаргородский

самое главное, подлинником. Правда, артефактных свойств я в ней не ощутил.

– Подлинник, – уверенно заявил я и добавил: – Вы хотите, чтобы я внес ее описание в свой каталог?

– Да, хотелось бы, – добродушно кивнул старик, тем самым увеличив сумму моего вознаграждения еще на пятьсот франков.

Я аккуратно извлек картину из футляра и очень осторожно, чтобы, не дай бог, не упасть, перешел столу с особыми лампами и штативом. Закрепив в штативе свой телефон, я сделал снимок и быстро вернул картину в футляр.

– Ссылку и пароль сброшу на почту вашего помощника.

– Хорошо, – кивнул старик и уставился на меня, явно принимая какое-то решение. – Назарий Аристархович, могу задать вам немного странный вопрос?

– Конечно, – согласился я, понимая, что сейчас и выяснится причина, по которой он пришел к совсем еще зеленому оценщику, да еще и без статуса эксперта и права выдавать сертификаты.

– Давайте рассмотрим гипотетическую ситуацию. Что вы станете делать, если в ваши руки попадет предмет искусства, скажем так, считающийся пропавшим?

Оригинальная трактовка термина «краденное». Ситуация интересная и не самая простая. Можно было бы уверить его в моей лояльности, но врать не хотелось. Я вообще предпочитаю говорить неправду как можно реже, чтобы попросту не осложнять себе жизнь. Подобный вопрос мы с Иванычем не обсуждали, но из разговоров с ним я понял, что гоблину плевать на проблемы Большой земли. Зато его волновали неприятности, которые приходит оттуда в Женеву.

Я посмотрел на терпеливо ожидающего ответа Гольца и понял, что ему прекрасно известно, кто у меня в покровителях. Так что можно говорить без обиняков.

– Матфей Моисеевич, вы же понимаете, что в моем деле репутация важнее всего. Так что секреты моих деловых партнеров останутся при мне. За одним исключением. Если я определю, что вещь получила магические свойства вредоносного характера, то сообщу об этом тому, кто обязан защищать всех жителей города от бедствий. Конечно же, предварительно предупредив об этом владельца.

Ответ старику не очень понравился, но он не спешил уходить:

– А если владелец гарантирует, что вредоносная вещь в кратчайшие сроки покинет Женеву?

– Тогда не вижу смысла беспокоить серьезных людей такими пустяками.

Вот теперь Гольц был удовлетворен, но на всякий случай я добавил:

– Владельцу вредоносной вещи нужно знать, что я не стану нарушать данное слово, если он не нарушит свое.

– Это само собой разумеется, – небрежно кивнул старик и, щелкнув пальцами, подозвал охранника.

Этот кейс явно был намного тяжелее остальных. Здоровяк откинул крышку, и я понял, что причиной тому серебряное экранирование.

Картина с одной стороны была незамысловата, а с другой невыразимо прекрасна. На полотне, казалось бы, небрежными штрихами изображена закутанная в шаль женщина с цветком в высокой прическе, кормящая ребенка. К подписи я особо не приглядывался, какой-то там Пи… дальше малоразборчиво. Заказчика явно интересовала не подлинность картины, а возможность появления у нее артефактных свойств.

Одного касания хватило, чтобы понять – это точно не подделка, к тому же мощный артефакт, о чем я тут же сообщил заказчику:

– В доме, где повесят эту картину, детям не будут грозить ни болезни, ни беды. Очень мощная защита.

Гольц расплылся в довольной улыбке и тут же закрыл кейс, словно не хотел, чтобы я рассматривал его содержимое дольше положенного:

– Большой спасибо, Назарий Аристархович. Вас устроит плюс три тысячи к обозначенным расценкам? – хитро прищурившись, спросил клиент.

Уверен, меня хотят надуть, но не уверен, что стоит торговаться.

– Конечно, – ответил я, обозначив улыбкой, что все понимаю, но опускаться до мелочности не собираюсь.

На стол тут же легла стопка купюр. На этом мы и попрощались, а я тут же уселся за ноутбук, раздираемый любопытством. Через двадцать минут копания в Сети удалось найти искомое. Это была одна из картин серии «Мать и дитя» Пабло Пикассо.

Вот тебе и какой-то там Пи. Учиться вам, барин, надо, а не за рыженькими бегать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Если честно, когда впервые услышал гул силового поля, то даже не поверил своему счастью. Думал, что угроблю на тренировки пару месяцев, но освоил магический щит всего за полторы недели. Уверен, помогло то, что всю свободную живую силу не сдавал, а тратил на тренировки, да и без влияния артефактного коврика не обошлось.

Испуганная Фа отлетела к форточке, но, когда щит схлопнулся из-за слабого контроля, тут же ринулась собираться ошметки живой силы, своей суетой, как обычно, вызывая у меня улыбку.

Фуки вернулась на следующий же день после швабренной охоты. Вела себя так же развязно, как и прежде. Похоже, у низших фей память словно у золотых рыбок, особенно на обиды.

За прошедшую неделю ничего интересного в моей жизни не случилось. Криминальных клиентов не было. Из обычных явились только трое с парочкой картин и статуэток. В основном пустышки. Тех, кто ломился в дверь с откровенным мусором, удалось отсечь простой табличкой с адресом сайта и просьбой присылать заявки на оценку туда, а не ломиться в дверь. Помогло не сразу, пока не обматерил парочку особо наглых.

Обрадованный успехом, я вскочил на ноги и попытался еще раз создать щит. Три руны встали как надо, а четвертая развалила незаконченную печать. Фа радостно свистнула и ринулась за добычей. Я же разочаровываться не стал и пошел завтракать.

За неделю, благодаря пусть пока не очень серьезным, но все же успехам в бизнесе, удалось окончательно обустроить свой быт. Камин в гостиной не появился, но на втором этаже обстановка уже приблизилась к желаемой. В общем, все шло хорошо, даже слишком, поэтому раздавшийся посреди завтрака марш имперских штурмовиков если и удивил, то не очень.

– Слушаю, – прожевав яичницу, ответил я на звонок.

– Ты дома? – прозвучал в трубке голос Иваныча, от которого неделю не было ни слуху, ни духу.

– А где мне еще быть? – опять я невольно начал наше обычно перебрасывание вопросами без ответов.

– Да кто ж тебя, залетчика, знает. В общем, сиди на месте, – буркнул гоблин и отключился.

– И вам доброго утречка, глубокоуважаемый Иван Иванович, – проворчал я, глядя на ничего не понимавшую Фа.

Фуки, как обычно, составляла мне компанию за завтраком, сидя на полке для специй.

– С собой не зову, там будет много злых дядек с отвратительным чувством юмора. Так что кыш на улицу. Ты хорошая, но слишком уж любишь массовые вечеринки.

Разрушая репутацию полностью безмозглых фуки, Фа фыркнула на меня и вылетела через открытое окно на кухне. Я же стал быстро собираться и все равно не успел к моменту, когда на нашу улочку с неба рухнул летающий магокар.

В этот раз мы даже не стали покидать район Ланси. Впрочем, это не факт, слишком уж мало я прожил в Женеве, чтобы настолько разбираться в местных реалиях.

На дорогу опустились рядом с большим пятиэтажным домом. Перед входом уже привычно увидел и жандармские машины, и фургончик мышоура. Бенедиктус уже привычно остался дремать в машине.

Ума не приложу, как он вообще успел тогда среагировать на угрозу своему шефу.

Дом, в который мне пришлось войти, оказался многоквартирным. Точнее, на каждом этаже было по две больших квартиры. Стоявшие на лестничной площадке жандармы-люди в черной форме указали на третий этаж. Двери в квартиру были распахнуты. Уже знакомый эксперт-гоблин и мышоур почему-то стояли в небольшой прихожей. Особенно тесно здесь стало из-за сидевшего на полочке для обуви Бисквита. Парень явно чувствовал себя неважно. Его зелено-коричневая кожа стала какой-то салатовой.

– А чего это вы тут тусуетесь? – спросил я на общем, но, поняв, что на досужие вопросы здесь сегодня не отвечают, добавил: – Где шеф?

– Там, – махнул лапищей Бисквит и пару раз дернулся, словно в рвотных позывах.

В общем, в указанном направлении я шел с серьезной такой опаской, и, как оказалось, не зря. За прихожей была большая и небедно обставленная гостиная-студия. В дальней части виднелась кухня. Возле двери в левой стене стоял задумчивый инспектор. Я все же рискнул подойти ближе:

– Здравствуйте, Иван Иванович.

Гоблин поднял на меня глаза, и радости от встречи я там не заметил. Впрочем, в таких глазах человек мало