Самые скандальные треугольники русской истории - Павел Кузьменко

Папаша работал адвокатом, но в юности, бывало, подзарабатывал в торговле. Однажды он провернул замечательную операцию. Отдыхая в Италии, Макс, как и многие, собирал на берегу красивые, обкатанные водой камешки, выносимые прибоем. Некоторые из них, красноватого оттенка, напоминающие кораллы, ему особенно понравились. И если большинство туристов привозило на память об отдыхе горсточку камешков, то Макс привез несколько чемоданов. Нанял ювелира, который принялся оправлять минералы в низкопробное серебро и самоварное золото. Разумеется, не в Москве и Петербурге, а в Сибири, в отдаленных деревнях Поволжья и Урала, киргизских степях серьги, перстни, кулоны с «кораллами» шли на ура. И Брик неплохо заработал. Осип подрастет и тоже неплохо заработает на Маяковском.

В положенный срок Ося пошел в гимназию, находившуюся в Хохловском переулке. Спустя отмеренное судьбой время, путь школяра стал иногда пересекаться с путем симпатичной еврейской девочки, посещавшей женскую гимназию, располагавшуюся по соседству в Колпачном переулке. Да и жили обе семьи неподалеку. По субботам и праздникам посещали синагогу, до которой тоже было рукой подать по холмистым московским дорожкам. Семьи были знакомы между собой. Но если у Бриков с сыном проблем было немного, то у Каганов с дочерью были, да еще какие!

Лиля была на три года моложе Оси, родилась в 1891 году. Ее отец Юрий Александрович Каган служил присяжным поверенным. Помимо всего прочего юридического, занимался оформлением документов для евреев, селящихся в Москве в обход черты оседлости. Поскольку это часто входило в противоречие с законом, всё решали взятки полицейским чинам. На посредничестве Каган хорошо зарабатывал. Звали его вообще-то Урий. Как того библейского Урию Хаттеянина, у которого царь Давид жену Вирсавию увел и разразился покаянным пятидесятым псалмом. Мама Лили Елена Александровна была пианисткой. Но больше занималась детьми. Их было несколько, но важнейшую роль в истории треугольника суждено сыграть младшей сестре Лили Эльзе. Имена девочкам, кстати, дал папа в честь возлюбленных своего кумира поэта Гёте. Словно запрограммировал самих вырасти в возлюбленных литераторов.

Половое созревание плохо сказалось на Лилечке (сама себя она сокращала и Маяковскому велела — Лиличка), как ни парадоксально это звучит. Плохо в том смысле, что нимфетка чрезвычайно похорошела, превратилась в очень привлекательную юную особу. Все ее фотографические, живописные, графические портреты, что в ту пору, что в пору расцвета женственности, что даже в зрелом и весьма зрелом возрасте, показывают — эталоном красоты ее назвать нельзя. Но ведь чистая красота, чтобы оказываться всегда в центре внимания, чтобы обольщать мужчин, — не главное. Главными здесь становятся еще десятки порой малообъяснимых факторов: обаяние, шарм, остроумие, улыбка, умение строить глазки, умение вовремя восхититься собеседником и поддержать любой умный разговор, умение одеваться и раздеваться, способность вовремя рассмеяться и заплакать и т. д. Всеми этими искусствами Лиля овладела как-то сразу и в совершенстве. Секс и все предшествующие и сопутствующие ему игры, включая даже самую искреннюю любовь, сделались в ее руках и смыслом жизни, и главным способом комфортно существовать в любых условиях, и оружием, чтобы добиваться поставленных целей. Плохо только, что это оружие оказывалось порой весьма жестоким.

В старости Лиля Брик однажды сказала: «Я всю жизнь любила одного: одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю», перечислив трех законных мужей и незаконного, самого знаменитого — Маяковского. Пошутила. Лиля Юрьевна вообще была очень остроумным человеком. И слукавила. Ложь всю жизнь была неотъемлемой частью ее натуры. Как, впрочем, и многих красивых любительниц кружить мужикам головы.

Самая большая странность ее жизни в том, что она действительно любила только одного — Осипа Брика. Любила упрямо, несмотря ни на что, постоянно изменяя и терпя его увлечения. Словно назначила, никого о том не спрашивая, Осю своим крестом. Точнее, «моген Довидом». В 1945 году одной знакомой Лиля заявила: «Когда застрелился Маяковский — умер великий поэт, когда умер Ося, умерла я». И прожила после этого еще лет тридцать.

В 1904 году тринадцатилетняя Лиля и шестнадцатилетний Осип познакомились на домашней вечеринке в доме Лилиной одноклассницы Лизы Румер. И симпатичная нимфетка сразу же влюбилась в серьезного малорослого гимназиста из хорошей семьи. Почему-то в него были влюблены многие девочки из ее гимназии. Ося благосклонно оценил чувства Лили Каган. Они созванивались, встречались, посещали театры и «электрические синематографы», катались на извозчике и даже целовались. Пока Осип не заявил, что его чувства к ней не так сильны, как следовало бы им быть.

Юная девица была убита горем, но не отчаялась. Осенью 1905 года она устроила так, чтобы Осип Брик был приглашен на бал в Охотничьем клубе, где Лиля и Лиза Румер были распорядительницами. И снова встречи, театры, киношки, катания, редкие поцелуи и снова никаких особенных результатов. А Лиля хотела большего и знала, чего именно, поскольку уже не была неискушенной девственницей.

Много лет спустя она совсем иначе описывала обстоятельства своего знакомства с Бриком. В одном классе с ней училась Вера Брик, родная сестра серьезного гимназиста. Весной 1905 года в сопровождении брата Вера зашла за Лилей, и они втроем отправились на собрание тайного революционного гимназическо-студенческого кружка, которым Ося руководил. Читать, стало быть, Ленина и Маркса, писать прокламации и листовки, учиться стрелять из револьверов. Время-то было какое! В стране революция! При этом Ося Брик был исключен из гимназии за политику.

Прошло бурное лето, началась бурная осень. Члены кружка устроили манифестацию в поддержку террористки Марии Спиридоновой, участвовали в демонстрации на похоронах революционера Николая Баумана. Причем отец не хотел пускать своенравную дочь, и Лиле пришлось убегать из квартиры через черный ход. А в декабре, в разгар восстания рабочих в Москве в дверь раздался звонок. Испугавшись, что это жандармы с обыском, Лиля спешно порвала всю имевшуюся у нее нелегальную литературу и спустила в унитаз. Но оказалось, что это дворник попросил плотнее завесить окна одеялами. Так тогда боролись с шальными пулями.

Правда о юных революционерах только в том, что Осип Брик действительно, отдавая дань радикальной моде, посещал какой-то кружок. Но ни в коем случае не руководил. И его действительно на пару месяцев исключили из гимназии. Но потом восстановили, и юноша закончил ее курс на «отлично». Сочинять байки о своем революционном прошлом в Советском Союзе было престижно, а иногда и необходимо.

До революций ли было Лиличке, когда в ее жизни наступило самое интересное? Она, девочка, в общем, умная, начитанная, никогда не блистала отличными оценками. Но неожиданно пятерки по литературе и русскому языку у нее посыпались одна за другой. Родители просто зачитывались ее сочинениями. И вдруг разразился крупный скандал. У Лили возник страстный плотский роман с гимназическим преподавателем словесности, который и писал за нее сочинения, и сам же их оценивал. Учителя уволили, Лилю оставили на второй год.

Весной 1906 года у нее роман с одним студентом, который даже делает ей предложение. Мать увозит ее полечить от избытка гормонов боржомскими водами. А там вспыхивает страсть с молодым образованным азербайджанцем, сыном нефтепромышленника. Может быть, в ее выдохе содержались феромоны? Потому что мужчины буквально липли к ней. Однажды в Художественном театре к ней подошел сам Федор Шаляпин и пригласил в свою ложу. Но Лиля была в сопровождении мамы и сестры Эльзы. Пришлось Шаляпину приглашать и их, охлаждая свои вожделения.

При этом легкие победы вовсе не мешают ее навязчивой любви к Осе Брику. Летом она отдыхает с матерью в Германии и принимается забрасывать Брика нежными посланиями. Осип отмалчивается, а потом посылает ей очень сдержанное, сухое письмо. Буквально несколько строк. Сравните с Андреем Белым, который в это же время пишет Любе Блок по сотне страниц ежедневных воздыханий. И тогда Лиля решает покончить с собой. Ни одна из десятков (если не сотен) будущих интрижек, влюбленностей, романов не вызывала у нее такой реакции. Только идея-фикс — Осип Брик. Попытка самоубийства заканчивается смешно. Бдительная Елена Александровна, заметив приготовления дочери, подменила горсть успокоительных таблеток горстью слабительных. Но все же Лиля переживала всерьез, следствием чего стал нервный тик на лице, сохранившийся у нее на всю жизнь.

Ося по семейным традициям поступил на юридический факультет Московского университета, а Лиля кое-как продолжила обучение в гимназии. И продолжила свое победоносное шествие. В пятнадцать лет она совершила поступок, который в те времена по эпатажности приравнивался к самому скандальному адюльтеру, — коротко постриглась. Шикарная рыжая коса немало способствовала ее успеху у мужчин. Но новый облик не убавил, а прибавил ей обаяния.