Пока ангелы спят - Анна Литвинова

В течение всего утра двадцать седьмого апреля подслушивающая аппаратура, установленная КОМКОНом в доме номер шесть по Металлозаводской улице, фиксировала бодрые приветствия автоответчиков и озабоченные, удивленные, обиженные голоса звонивших. В тех же квартирах, что не были оснащены «отвечательными машинами», телефоны звонили впустую: трубок никто не брал.

И никто, ни один человек, в то утро не выходил из дома.

Все вокруг казалось столь будничным, что выглядело нереальным.

Автобус привез нас на обзорную площадку над Ершалаимом. Видом на святой город торговали не без успеха. Толпились десятки экскурсионных автобусов. Туристы жадно окружали гидов. Мешались речи: английская, японская, итальянская, еврейская, русская и еще какая-то – может быть, арамейская или шумерская. «Прямо под нами – долина знаменитой реки Кедрон… Теперь посмотрите направо, на панораму вечного города, – над ней возвышается золотой купол священной для арабов мечети Омара, или мечети Скалы… Еще правее, за городскими стенами, вы видите знаменитую Масличную гору, у подножия которой расположен широко всем известный Гефсиманский сад… На Масличной горе вы видите изящные купола русской православной церкви, в которой, кстати говоря, венчались ваши – и наши! – любимые певцы Алла Пугачева и Филипп Киркоров…» Все в кучу, все вперемешку – иудейские, мусульманские, христианские святыни, яркий свет современного дня, щелканье фотоаппаратов, жужжание видеокамер… Трудно было представить, что перед нами расстилаются не голливудские декорации, не мировой аттракцион, а реальная, живая панорама вечного города… «Снимите меня, пожалуйста, на мой фотоаппарат… – Left… left… right… right! Ok! Say cheese!..[11] – Жора! Жора! Обними ты уже Марину! Она закрывает мне весь Гефсиманский сад!..» Мы с Наташей были ошеломлены, мы держались за руки, мы постарались отойти как можно дальше от туристов, мы молчали… Но все равно: невозможно поверить, что перед нами лежал Святой город – во всяком случае, выглядел он совсем иначе, чем я представлял его по прочтении «Мастера и Маргариты» и Нового Завета (сперва «Мастера и Маргариты», а уже потом Нового Завета)… И я никак не мог разглядеть среди строений города Голгофу – конечно, не жаркую Лысую гору, а воздвигнутый на ней Храм Гроба Господня – столь скромный и темный в сравнении со сверкающими мусульманскими куполами…

– А теперь, товарищи, вы можете отдохнуть, перекусить и приобрести сувениры, – донесся до нас голос гидши. – Сбор у автобуса через полчаса, ровно в тринадцать ноль-ноль. Пожалуйста, не опаздывайте!

Помимо затрапезной гостиницы в пригороде Тель-Авива, мистер Брюс Маккаген сэкономил и на наших экскурсиях. Нам с Наташей не дали персонального гида с авто (на что я, откровенно говоря, рассчитывал). Но нет так нет!.. Мне было хорошо с ней и в обыкновенном автобусе, на заднем сиденье, в компании с русскоязычными туристами, прибывшими на землю обетованную на побывку к друзьям, родственникам или же навсегда.

…Туристы ломанулись в кафе, туалеты и сувенирные киоски. Мы тоже зашли в кафе. («Наверно, большой доход дает в столь бойком месте».) Взяли в самообслуживании два кофе, большую бутыль минералки и пару пирожных: по жаре есть совсем не хотелось. Цены в кафе кусались больнее московских, поэтому лишь немногие туристы последовали нашему примеру. Большинство предпочло «экономический вариант» – развернули на деревянных незастеленных столах захваченную из дому провизию: вареные вкрутую яички, бутерброды с сыром, жареных кур и помидорчики с огурцами. Получилось совсем как на подмосковном пикнике или в плацкартном вагоне Москва – Краснодар. Запасливые поглощали домашнюю снедь слегка смущенно, а те, кто позволил себе потратиться, бросали на них презрительные взгляды поверх пива за двадцать шекелей стакан.

Мы с Наташей сидели друг против друга. Мне особенно нравился сегодня ее расслабленный, успокоенный, милый вид – отчего-то подобное выражение появляется у россиян только за границей. А может, она выглядела умиротворенно оттого, что доверяла мне? Потому, что ей хорошо со мной? Мне хотелось бы в это верить.

– Леш, а помнишь, – вдруг спросила, отрываясь от кофе, Наташа, – экскурсоводша говорила, что в иврите нет гласных букв – только согласные.

– Ага. И заглавных букв нет. Одни строчные. И пишут наоборот: справа налево.

– А как же здесь тогда читают? И говорят?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– А интересно было бы выучить все языки. Ну, хотя бы основные. Иврит, японский… Такие у нас у всех различные культуры… Знаешь, в иудаизме придают особое значение сокращениям, аббревиатурам… Стараются разглядеть в них особенный, скрытый смысл…

– Поэтому, наверно, при социализме было так много аббревиатур, – улыбнулась Наташа. – ДОСААФ, вуз, комсомол…

– А в аббревиатурах и правда, наверное, есть смысл, – продолжил я свою мысль. – Ты, например, – Наташа Нарышкина… Или – НН…

Я легким росчерком нарисовал на салфетке вензель – две переплетенные Н и продолжил:

– Звучит загадочно… Словно из прошлого века… «В особняке княгини НН давали бал…» Княгиня НН…

– Княжна, – с улыбкой поправила меня Наташа.

– Да, княжна… НН… Необычная Незнакомка…

– А может, я – NN? – улыбаясь, с английским прононсом произнесла Наташа. – Networld News…[12] Ну, а ты?

– А что я… Я – Данилов Алексей…

Легким бегом паркеровского пера я нарисовал на салфетке монограмму: Д да А.

– Получается… – Я выдержал паузу, а затем пристально глянул в самые глаза Наталье: – Получается – «ДА!»…

Наташа чуть смутилась под моим взглядом, отвела глаза и, слегка кокетничая, тихо сказала:

– А может, и не «да»?.. Может, ты не «Данилов Алексей», а, наоборот, «Алексей Данилов»?.. Тогда выходит…

Она выхватила у меня салфетку, ручку…

– Получается…

Она написала на салфетке: «АД». И повторила:

– Получается – «ад»!

Мне не понравилась эта шутка. От нее повеяло внезапным, ледяным холодком – как из того подъезда на Дмитровке, где помещалось странное издательство… Как из автоответчика, вдруг поведавшего мне послание от давно умершего человека… Как из моего собственного жуткого сна – когда вместо только что написанных нормальных букв в компьютере появились чудовищные, непонятные иероглифы…

Чтобы избавиться от наваждения, я встал и отошел к стойке заказать пива.

Спустя час мы оказались в самом сердце Иерусалима, в старом городе.

Экскурсия вступила в древний Ершалаим через Львиные ворота, пройдя сквозь аэропортовскую рамку – металлодетектор. Врата охраняли современные стражники: загорелые, сильные парни и девушки в форме оливкового цвета, вооруженные мощными автоматами. Растянувшись, наша группа, вместе с другими разноязыкими туристами, потянулась в горку по узкой улочке – Виа Долороза. По обеим сторонам теснились старые каменные дома. Во многих помещались лавки с выставленными напоказ в витринах и вывешенными на улице сувенирами. Мелькали маленькие, средние и огромные кипарисовые кресты; футболки с надписями Jesus Christ – Superstar и I love Virgin Mary[13]; миленькие терновые венки в натуральную величину и даже сувенирные гвозди с остриями, выкрашенными под цвет крови алой краской. Ничто: ни пейзаж, ни окружение, ни обстановка – не напоминало о том, что идем-то мы по Крестному пути, по тому пути, каким всходил на Голгофу богочеловек. Разве что тяжесть на сердце, глубокая грусть, вдруг охватившая меня, свидетельствовали об этом. Наверное, то был тот след – след страданий, – что не смогли затоптать за два тысячелетия ни римляне, ни иудеи, ни турки, ни крестоносцы… Ни паломники, ни мириады разноязыких туристов, исходивших скорбную дорогу… Наверное, этой тяжестью на сердце и был ОН – неистаптываемый, сохранившийся на века след от крестных мук Христа, взошедшего этим тягостным путем… «Или`, Или`! Лама` савахфа`ни!.. Боже, Боже, для чего Ты меня оставил?!»

Наташа грустно молчала и почти не смотрела по сторонам, не слушала скороговорки гида:

– Сейчас мы с вами поднимемся вверх по лестнице – примерно посредине нее слева по ходу нашего движения расположена шестая остановка на крестном пути Иисуса Христа. Именно здесь, по преданию, святая Вероника утерла полотенцем пот с его лица…

То ли не покидающие меня мысли о трагедии, некогда совершившейся здесь, то ли жара, то ли толпы людей были тому причиной, но чувствовал я себя все хуже и хуже. Голос экскурсовода доносился словно сквозь вату, накатывалась тошнота, и кружилась голова. Будто в полусне, мы продолжали тащиться по древним улицам, и я почти ничего не замечал вокруг себя.

– А сейчас, товарищи, – сказала экскурсовод, глянув на часы, – у вас пятнадцать минут перед экскурсией в Храм Гроба Господня. Вы сможете приобрести сувениры. Я советую вам купить здесь крестики, а также свечи. Напомню, что кресты, которыми вы прикоснетесь к Гробу Господню, считаются освященными без всякого дополнительного участия священников. Свечи, которые вы сможете опалить от лампад у Гроба, также считаются святыми. Тем самым вы, по поверью, сможете взять с собой домой Господний свет.