Безмолвный ковчег - Геллатли Джульет

Глава 14

Вопрос об окружающей среде

Одной из причин моей поездки в Кению была необходимость решить для себя, какие шаги предпринимать в будущем. Несмотря на то, что я была руководителем Вегетарианского общества, решения принимались правящим советом, и эти решения я часто находила неадекватными. В нашей организации были 2 разные точки зрения о курсе, которого мы должны придерживаться, на одной стороне было большинство наших работников, на другой – совет. Все ценности, в которые я верила, были, в моем понимании, отвергнуты, потому что организацию пытались сделать коммерческой. Совет заигрывал с дьяволом, но не для того, чтобы обхитрить его, а, наоборот, чтобы подражать ему. Мне пришлось решать, что мне следовало делать дальше.

Еще одной причиной поездки было стремление осуществить то, о чем я всю жизнь мечтала: увидеть диких животных на африканских равнинах. Дорога из Момбасы в заповедник диких животных Амбосели пыльная и неприятная. По ней неудобно ехать, потому что микроавтобус кренится, качается и трясется во время долгой езды по грязной дороге, и, в конце концов, пересекает одинокий черный поток лавы шириной в несколько километров. На этом участке транспортные средства держатся вместе в целях безопасности. Причем опасность исходит не от животных, а от людей.

Это территория браконьеров, и люди, готовые убить слона ради его бивней, точно также готовы ограбить туристов. На предыдущей неделе убили носорога, для того, чтобы продать его рог в Йемен в качестве материала для рукоятки кинжала, чтобы потом им пользовался какой-нибудь богатый нефтяной магнат. Тогда, к счастью, браконьеры нам не встретились.

Первое большое животное, которое я увидела, было одним из самых необычных зрелищ в моей жизни. Документальные фильмы, которые я смотрела по телевидению в течение многих лет, не подготовили меня к такому зрелищу. Мы находились за много миль от заповедника Амбосели, на открытом пространстве, где росли кусты, деревья, и располагались пастбища для скота народа племени масаев. Из-за деревьев с равнодушным и невозмутимым видом вышел жираф, он двигался неуклюже, как будто только что научился ходить. Жираф выглядел огромным и нелепым, похожим на громадную складную игрушку, а его ярко-рыжая, пятнистая окраска не маскировала его, а, наоборот, казалось, она говорила: «А вот и я!». Он, скорее, напоминал плод творческой фантазии Уолта Диснея, нежели результат земной эволюции. За ним возвышалась, похожая на башню, коническая вершина горы Килиманджаро, которая проходила через кольцо облаков, словно лысина на голове монаха, окруженная венчиком волос. Животное выглядело очень уязвимым и совершенно не вписывалось в век автомобилей и вооружения. Этот образ навсегда останется со мной.

Наконец, мы прибыли в заповедник, разместились в роскошном отеле типа сафари, после чего я предприняла свою первую «вылазку в дикую природу». Микроавтобус остановился на обочине пыльной дороги, окруженной открытыми равнинами, но водитель не выключал мотор. С трех сторон не было видно ничего, кроме низкорослой травы. С четвертой стороны была гора Килиманджаро. Порывы теплого ветра поднимали небольшие облака пыли. Иногда они превращались в пыльные вихри, крошечные торнадо, которые вились и поднимались на сотни метров в воздух. Животные, пасущиеся на редких пастбищах, не обращали внимания ни на пыльные вихри, ни на нас, ни, казалось, друг на друга.

Слева почти неподвижно стояло большое стадо слонов, они находились так далеко, что были похожи на крошечные фигурки. С правой стороны к нам приближалась одинокая самка-вожак с одним единственным бивнем, направляющаяся к своему родному стаду. Возможно, она отлучалась для того, чтобы разыскать новые пастбища или просто навещала родственников. Это огромное, серое доисторическое создание, живущее по всем законам, которые в нашем представлении связаны с величием – забота, неравнодушие, понимание, терпение, сострадание и любовь, продолжало идти в нашем направлении тем же шагом. Обладая громадным телом, большим изогнутым бивнем и маленькими глазами, которые, казалось, смотрели только вперед, туда, где была ее семья, она тяжело и медленно переступала – так же, как это делали ее предки миллионы лет назад. Мне захотелось плакать.

Когда это великолепное создание скрылось вдали, я осмотрелась по сторонам. Вокруг меня были бизоны и антилопы гну, зебры, кабаны «бородавочники» и жирафы. Красота и разнообразие этой планеты пленили меня настолько, что у меня перехватило дыхание. Однако когда белые люди впервые открыли африканский континент, то не испытали ни малейшего благоговения перед тем, что увидели. Они просто написали о красоте этой природы в своих заметках, эти люди, в отличие от некоторых других великих цивилизаций, не ощущали себя частью этого великолепия. Наоборот, они взяли ружья и начали убивать как можно больше животных, назвав это спортом. Они делали подставки для зонтов из ног слонов, вырезали безделушки из их бивней, из рук горилл изготовляли пепельницы, набивали головы убитых животных и вешали их на стены своих жилищ, чтобы потом смотреть на их застывшие в неподвижности, стеклянные глаза. Они поработили жителей Африки, которые на протяжении веков, жили, преимущественно, в гармонии с животным миром.

Вернемся к заповеднику. В разнородной траве в 200 метрах от себя я заметила голову самки гепарда. Внезапно, животное выпрямилось, насторожилось, ее взгляд был прикован к… чему-то. Она неспешно, легкой походкой стала двигаться в нашем направлении, ее шея была вытянута вперед, а длинное тонкое тело напряглось. Потом шаг превратился в бег рысью, и так она пробежала мимо нас, даже не взглянув в нашу сторону.

Потом, подобно распрямившейся пружине, она рванула вперед с невероятной скоростью, и через несколько мгновений почти исчезла из вида, о ее стремительном беге говорили лишь клубы пыли вдали. Перед ней начали движение два других пыльных следа, один из них принадлежал самке газели Томпсона, а другой – ее детенышу. У них скорость была почти такая же, как у гепарда. Почти. После короткой и неистовой погони один след ушел направо, а другой по-прежнему двигался вперед. Именно за ним и помчался гепард. Мощным вихрем завертелись облака пыли, когда произошло убийство. Спустя несколько секунд в долину вернулся прежний покой.

Эволюция гепарда такова, что он живет практически полностью на мясе, и в особенности, на газелях Томпсона. Слабые, больные или недостаточно быстрые газели не доживают до взрослого состояния и не передают свои плохие гены потомству. Существует тесная связь между этими двумя видами: «охотником» и жертвой. Это связь взаимозависимости. Без нее ни одно из этих животных не стало бы тем, кем является. Эта связь основана на необходимости, а не на жестокости.

Люди думают, что произносят нечто чрезвычайно умное, когда говорят вегетарианцам: «Животные едят друг друга, почему же мы не должны это делать?» Некоторые животные обитают в земляных норах, другие спят на деревьях, есть такие, которые нюхают друг у друга заднюю часть тела, когда знакомятся. Но, к счастью у нас не возникает желания поступать так же. Да, некоторые животные, действительно, едят других животных, но природа не оставила им другого выхода, и убивают они, чаще всего, быстро.

Африканские равнины были прекрасны, но пока я там находилась, в моей душе росло чувство уныния. Это было осознание того, что такие заповедники, как Амбосели, Саво и Шимба Хиллс стремительно превращаются в единственные в Африке островки жизни в дикой природе. Теперь животные пребывают на наших условиях, на земле, которую мы им выделили, под нескончаемыми взглядами людей, которые ежедневно колесят по паркам в бесчисленных автобусах сафари. В этой ситуации приходишь к такому выводу, что, скорее всего, животные здесь будут находиться недолго. У меня было отчетливое ощущение того, что существованию этих парков может угрожать, практически, все что угодно, но в особенности – растущее человеческое население. Голодные и не имеющие земли люди, не будут вечно находиться за оградой парка.