Лэйси из Ливерпуля - Маурин Ли

— Какой славный малыш, — сказал Микки, также исполненный гордости. — Можно мне подержать его немножко?

Орла бережно передала малыша в его руки.

— Знаешь, твоя мать окончательно испортит мне трех других.

— Ну… — ухмыльнулся Микки. — Все же не так, как мой папаша. Он закармливает их сладостями, которые берутся сама знаешь откуда.

— Я знаю совершенно точно откуда. С грузовика, у заднего борта которого всегда оказывается кто-нибудь из Лэвинов.

— Завтра они отправляются в гости к твоей матери. Она сказала, что сейчас в парикмахерской достаточно обслуживающего персонала, так что она может передохнуть. Нам очень повезло с родней, Орл.

— Знаю, — серьезно ответила Орла. — И нам страшно повезло с детьми. Какая-то женщина родила ребенка прямо передо мной, а через час умерла.

— И еще нам чертовски повезло друг с другом, правда? — Микки бросил на нее взгляд из-под своих длинных черных ресниц.

Орла никогда не думала, что можно покраснеть под взглядом мужчины, которому ты родила четверых детей, но она покраснела.

— Да, я тоже так думаю, Микки, — произнесла она приглушенным голосом. — Я думаю, что нам просто очень повезло во всем.

Их губы встретились, и Орлу охватило неизменное и непобедимое желание. Она поняла, что даже если бы на ней был стальной пояс верности, Микки стоило всего лишь чихнуть, чтобы она забеременела.

После его ухода в палату вошла акушерка. Это была та же самая женщина, которая принимала Лулу пять лет назад.

— Вы становитесь завсегдатаем в нашем заведении, — с улыбкой заметила она. — Из вашей карточки видно, что это у вас уже четвертый.

— Если вы проработаете здесь подольше, то примете у меня и двадцать четвертого, — мрачно ответила Орла — ей каким-то образом удавалось чувствовать себя и счастливой, и подавленной одновременно.

— А вы никогда не думали о регулировании рождаемости? — Видно было, что акушерка горит желанием помочь. — Я знаю, в вашей карточке записано, что вы католичка, но, я надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что Папа Римский не протянет вам руку помощи, даже если вы будете рожать ребенка каждый год.

— Мы попробовали, но у нас ничего не вышло.

— Вы когда-нибудь слышали о голландском колпачке?

— Нет.

— Теперь есть кое-что новое, противозачаточные таблетки например. Они появились только в прошлом году, так что я не очень много знаю о них.

— Мы готовы испробовать все, что угодно , — с горячностью воскликнула Орла. — Только скажите мне, куда обратиться.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Как это ни удивительно, но парикмахерский салон Лэйси на Марш-лейн не мог похвастаться обширной клиентурой. Сначала дела шли очень неплохо, но потом постепенно пошли на спад, и выяснилось, что оборот нового салона ровно в два раза меньше оборота старой парикмахерской на Опал-стрит.

Едва у Элис выдавалась свободная минутка, она мчалась в новый филиал в надежде выяснить, в чем же проблема. По ее указанию новый салон выкрасили в тот же самый теплый абрикосовый цвет, что и старую парикмахерскую, а на пол уложили ту же самую плитку под дерево. На окнах появились новые кружевные занавески, а свежевыкрашенный потолок украсился лампами дневного света. Все сделанные усовершенствования выгодно отличали новый салон от старого.

Тем не менее с каждой неделей в парикмахерскую приходило все меньше и меньше клиенток. «Почему?» — без конца спрашивала себя Элис.

Она получила ответ на свой вопрос в апреле, через четыре месяца после того, как на Марш-лейн открылась новая парикмахерская Лэйси. Дорин Моррисон подала ей заявление об увольнении. Дорин едва перевалило за пятьдесят. Она была незамужем и очень следила за своей внешностью: ее волосы были выкрашены в платиновый цвет, а макияж всегда отличался изысканностью и аккуратностью. Она никогда не испытывала недостатка в кавалерах, а несколько лет назад ее неоднократно видели в компании Дэнни Митчелла. Дорин по-прежнему работала неполную рабочую неделю, каждый день после обеда и по субботам.

— Надеюсь, это не сердце вас беспокоит, дорогая? — озабоченно поинтересовалась Элис. Дорин была первоклассным парикмахером, и ей не хотелось терять ее.

— С моим сердцем все в порядке, Элис, это… — Дорин запнулась на полуслове.

— Это что, дорогая?

Женщина смутилась:

— Мне не хотелось бы говорить вам.

— Если что-то не так, Дорин, я имею право знать об этом.

— В общем… — Она определенно не хотела распространяться на эту тему. — В общем, по правде говоря, Элис, дело в вашей Фионе. С ней просто невозможно работать. Крисси тоже поговаривает о том, чтобы уволиться. — Крисси О'Доннел была младшей помощницей, доброй и толковой девушкой.

— И что же такого делает наша Фиона, что с ней невозможно работать? — холодно поинтересовалась Элис. Ей хотелось встать на защиту дочери, и в то же время она понимала, что Дорин не решилась бы уходить из салона без веских причин.

— Ну вот, я так и знала, что вы расстроитесь. У вас даже голос изменился. — Дорин явно было неловко. — Лучше бы я вам ничего не говорила.

— Наоборот, очень хорошо, что сказали. — Элис ободряюще кивнула. — Продолжайте.

— Все дело в том, что она очень груба, Элис: со мной, с Крисси, с клиентками, если только они не очень старенькие, но и тогда она так суетится вокруг них, что бедняги попросту не выдерживают. Когда она работала с вами, все было в порядке. Вероятно, вы не замечали этого, но вы сдерживали Фиону: все время шутили и извинялись за нее. Я попыталась повести себя так же, но она твердо указала мне на мое место. Сказала, что она здесь главная. — Дорин заговорила свободнее, видно, обдумывала это проблему не один раз. — Одна из наших клиенток, решив, что из сушилки идет слишком горячий воздух, все время выключала ее. Фиона повела себя с ней очень резко, буквально выгнала ее вон, и эта женщина больше не приходит к нам, хотя она много лет была постоянной клиенткой салона. Если Фиону просят укоротить волосы на один дюйм, Фиона снимает два или даже три, утверждая, что так лучше. Она то начинает спорить по поводу цвета краски для волос, то заявляет, что клиентке не идет челка, пусть даже та носит ее много лет. Часто я вижу — да и вы наверняка тоже, — что разбираюсь в некоторых вещах лучше клиентки, но ведь нужно проявлять исключительный такт, предлагая что-то иное.

— Понятно. — Элис вздохнула. Во время своих посещений салона она заметила, что Фиона ведет себя несколько бесцеремонно, но, вероятно, Элис привыкла к манерам своей дочери и не подозревала, насколько это неприятно другим людям. Она надеялась, что, став управляющей, девушка обретет уверенность в своих силах, которой ей недоставало, но теперь стало совершенно ясно, что Фионе нельзя позволить похоронить столь выгодное предприятие. — Я сегодня же поговорю с дочерью. А пока, может, вы передумаете насчет своего увольнения?

— Конечно, я с радостью останусь, Элис. Мне очень не хотелось уходить, просто Фиона… — Женщина умолкла, не закончив фразы.

— Как вы полагаете, сможете вы работать полный день? — с надеждой спросила Элис. — Мне срочно нужен кто-нибудь, кто способен управлять салоном, а Кэти всего двадцать один, да и опыта у нее мало. — Кэти Келли была помощницей Элис.

Дорин зарделась от удовольствия.

— Знаете, Элис, я не стану возражать. Собственно говоря, я даже надеялась на это, когда вы открыли новый филиал. Он ведь находится прямо через дорогу от моего дома, и в нем никогда не бывает такого сумасшедшего дома, как в салоне на Опал-стрит. Да и клиентки намного приятнее, не такие требовательные. Они согласны подождать несколько минут, если случается много работы. Но вы же не собираетесь оставить Фиону работать со мной, а? Это будет несправедливо по отношению к девочке, я хочу сказать — если мы поменяемся местами. Что бы я там ни говорила о ней, она мне нравится. У нее доброе сердце, и она никому не желает зла. Просто Фиона не умеет обращаться с людьми.

— Я оставлю вам Кэти. Фиона будет работать со мной, и я смогу приглядывать за ней.

— Это несправедливо! — бушевала Фиона. — Ох, мам, это просто кошмар. Дорин Моррисон всегда меня не любила. Она все выдумала.

Сердце Элис разрывалось от любви к своей неуклюжей, бестактной дочери, которая была готова вот-вот расплакаться.

— Фиона, милая, Дорин не стала бы писать заявление об увольнении, если бы все это были выдумки. А Крисси, и она преувеличивает? Она тоже подумывает об уходе. А как быть с клиентками? С каждой неделей их становится все меньше и меньше. Они ведь не приходят совсем не потому, что хотят досадить тебе. Ты просто еще не созрела для такой ответственной работы, вот и все. По какой-то причине ты заставляешь их чувствовать себя неловко и неуютно.

— Мне двадцать четыре, — обиженно шмыгнула носом Фиона.