Пятнадцать ножевых 4 (СИ) - Вязовский Алексей

Я щелкнул выключателем, в морге зажегся яркий свет. Мы зашли всей честной компанией, встали вокруг секционного стола.

Игорь хватал ртом воздух, смотрел на все ошалевшими глазами. Запашок от него шел конечно...

— Посмотри сюда — я откинул простынку с трупа пожилого мужчины. Синюшный цвет лица — производил неизгладимое впечатление. — Продолжишь бухать, ляжешь на его место. Закопают тебя, и все.

Андропов стучал зубами, пытаясь что-то сказать. Наконец, кивнул. Ну и то хлеб. Мы помогли ему одеться, вывели на улицу. Игорь попытался закурить, но лишь беспомощно ломал спички. У него не только стучали зубы, но и дрожали руки. Последнее, скорее всего, от похмелья.

Антон-гэбист щелкнул зажигалкой, помог прикурить. Потом повел начальственного сынка в Волгу. Усадив Андропова, вернулся ко мне:

— И что теперь? Бросит?

— Наука не знает ответа на этот вопрос, — пожал плечами я. — Может завяжет, может нет.

— Так вы это от балды придумали?

— Нет, конечно, — добавил свои пять копеек Анатолий Варфоломеевич. -. Были случаи в истории, когда люди бросали даже тяжелые наркотики после сильного шока. Помнится, одна дама перестала пить напрочь, когда выяснила, что три дня лежала в постели с мертвым сожителем. Пока самогон не кончился, бухала. Потом позвала мужика, одной скучно стало, а он уже сильно пахнуть начал. Вот и подействовало.. От психотипа еще много зависит.. Игорь Юрьевич — товарищ мнительный, интроверт. Там, где экстраверт на следующий день все забудет, интроверты долго переваривают, обдумывают. Есть шанс. Вы там уберитесь у него дома. Выкиньте все бутылки, предупредите домохозяйку, чтобы даже кваса не было в квартире.

— Квас то чем не угодил? — удивился Антон

— Там есть градус — пояснил я — Сначала кваском запивают, потом ой, да что там пивко, ерунда, на жаре можно, а так уже и беленькая легко заходит.

— Ага, ясно. Последим.

Высокопоставленные лица отбыли к себе домой, а я отказавшись от «подбрасывания» побрел к метро. Как раз скоро откроется. Интересно, от Дыбы меня отмажут — смену-то я нагло прогулял.

Хорошо спать дома, когда тебе на работе за это денежка капает. Но к пересменке я поехал, наглеть нечего. Нога, кстати, болела уже поменьше, я почти перестал хромать. Екатерина Тимофеевна была участлива, заботлива, встретила буквально у входа на работу.

— Всё нормально прошло? — задала она риторический вопрос. Кто ж ей такие вещи рассказывать будет? Главврач повела меня к себе в кабинет отпиваться кофием («настоящий, бразильский»), но по пути тормознула у ординаторской, собрала коллектив:

— Товарищи! У нас радость. Андрей Панов, наш сотрудник, фельдшер третьей бригады, получил престижную международную премию Коха! Это первый советский доктор, которой ее завоевал за всю историю. Давайте его поздравим!

Мне зааплодировали, подошли Геворкян, Валентин пожимать руки.

— Коллеги, я не один получил премию, — мне пришлось выбраться из толпы, даже привстать на цыпочки, чтобы всех увидеть. — Со мной ее разделил профессор Морозов из Института Питания.

Разумеется, посыпались вопросы, пришлось даже небольшую лекцию прочитать про язву желудка. Тема была актуальна, на скорой особенно — нерегулярное питание плюс сухомятка часто к проблемам с пищеварением приводят..

После лекции, я все-таки оказался в кабинете Дыбы и попробовал бразильского кофе. Что было очень актуально — глаза просто слипались. Вроде и спал ночью, а усталость накопилась. Сейчас домой — и продолжу.

— Я пойду, ладно? — спросил я Екатерину Тимофеевну, когда черная горько-кислая жижа в чашке оказалась выпита. Никакие.шоколадные конфеты не помогают.

— Конечно, отдыхай. Ты вот скажи мне... — главврач просто лучилась любопытством. Встала, наклонилась якобы что-то достать из шкафа и продемонстрировала аппетитный тыл. Заодно и телефонные шнуры из розеток выдернула.. — Ты как на Андропова вышел?

— Это он сам на меня вышел. После той истории с Брежневой. Кстати, как она?

— Да без изменений. Опять пьет, — Дыба вздохнула, поправила прядь волос за ухом. — Куда премию собираешься потратить? Ах, да, ее государство заберет. Может чеками выплатят?

— Не думал еще, — обтекаемо ответил я. Вот с кем делиться планами на свои деньги не хочется, так это начальство.

Главврач достала из шкафа бутылку коньяка. Ого, французский Мартель!

— Капельку? Для вкуса? — Екатерина Тимофеевна вопросительно посмотрела на меня, щедро капнула себе в кофе.

— Спасибо, но я за рулем, — с сожалением ответил я. Потом посмотрел на узкую юбку-карандаш Дыбы, красиво скрещенные ноги, которые она выдвинула в мою сторону. Блин, это плохо кончится может!

— Так что, в ФРГ едешь? Когда? — начальница покрутила головой, обозначая уставшую шею, потянулась, показывая свою богатую грудь в белой блузке. Черт, черт... горю синим пламенем. Как же свалить отсюда? Идти на конфликт? А сердечко то в ширинку уже стучится. Так, спокойно. Вдох, выдох, смотрим в окно, вспоминаем стати невесты. Нет, так это не работает. Надо что-то противное вспомнить. О, Эдвард Мунк. Картина Крик. Или вот страшный клоун из «Оно». Брр... Помогло слегка.

— Ну это не я решаю. Чазов в Минздраве согласовывает поездку

— Евгений Иванович тоже едет? — Дыба подобралась, даже убрала ножки в чулочках под стол.

— Возглавляет делегацию.

— Ого... Это, считай, высший уровень. Круче только министр.

— Буренков?

— Да, Сергей Петрович. Теперь-то наверняка захочет познакомиться. — Екатерина Тимофеевна разочарованно вздохнула, наклонилась и прямо со стула подключила обратно телефоны. По одному из которых почти тут же, она даже не успела отпить кофе — поступил звонок.

— Да, я. Панов? У меня. А что случилось? Ну давай, переключай.

Дыба поздоровалась с кем-то на другой стороны трубке, начала напряженно слушать, озадаченно поглядывая на меня. Коротко произнесла: — Мне надо согласовать это с моим начальством, предварительно проблем не вижу. Я перезвоню, диктуйте ваш номер.

Мнда... эпоха определителей еще далеко впереди.

Черкнув на бумажке семь цифр, Дыба повесила трубку, улыбнулась мне — Готовься Панов. Ждет тебя дорога дальняя...

— И судьба печальная, — подхватил я.

— И любовь страдальная, — закончила главврач. — Едешь на съемки в Останкино. Программа «Здоровье». Чазову я сейчас позвоню. Возьми номер, согласуешь, когда там и что.

Глава 16

В ординаторской вяло тек привычный спор о том, кто и как хотел бы умереть. Разговор этот практически бесконечный и носит исключительно теоретическую нагрузку. Поводом стал визит одной из бригад к очень пожилой дамочке, которая просила дать что-нибудь, чтобы умереть. Дескать, зажилась. Самое смешное, что фамилия пациентки была Бессмертная.

В ходе дискуссии обсуждали преимущества обширного геморрагического инсульта над массивной тромбоэмболией легочной артерии. Тут и ежу понятно, оба состояния ведут к неминуемой и быстрой гибели, вот только сторонник кровоизлияния Геворкян доказывал любителю обтурационного шока Валентину, что тот со своей ТЭЛА успеет испытать физические мучения. В то время как он из-за краха в голове вообще ничего не почувствует. Так что все выбираем разрыв аневризмы! Дело уже дошло до обсуждения вопроса, можно ли испытывать боль при мгновенной смерти коры головного мозга.

Пришел грустный Давид, вяло поздравил меня с премией. Начал переодеваться.

— Ты чего такой кислый? Опять Симка мозг пилит?

— К родителям свалила.

— Вот это номер! Снова поругались?

— Насмерть. Дядя Темир приехал, я предложил ему переночевать. Ну засиделись слегка вечером.... А утром жена такой скандал закатила! Ну я ей и ответил.

— С правой в челюсть?

— Что ты! Просто отругал по-абхазски тупой коровой. А она как-то поняла, собрала вещи...

— Ясно. Студенческий брак — все по классике. Что делать собираешься?

Давид надел халат и со всей дури хлопнул дверкой шкафчика. Народ посмотрел на Ашхацаву, кое-кто покрутил пальцем у виска.