Гуль - Артём Кочеровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И это тоже, — сказал я и посмотрел в потолок.
— Можешь даже не начинать.
— Послушай, — я стремительно к нему подошел, взял за плечи и посадил на стул. — Это может быть важно для нас обоих.
— Что мне действительно важно: так это, чтобы местоимение «нас» никогда не использовалось в контексте моей и твоей личностей.
— Ты же не просто так согласился работать с Грачёвым. Ты можешь это отрицать, но… Я и сейчас вижу: как ты увлечен! Мне очень жаль, что ты попал в это недоразумение, и я понимаю: тебе было страшно. Любой бы испугался.
— Они хотели похитить меня и прикончить.
— Я бы им этого не позволил. И я не позволил. Они люди, Кирилл. Они не имеют ничего общего с миром гулей. Произошедшее — на самом деле дурацкая случайность. Ты просто оказался в точке пересечения двух миров. Только и всего. Но эти две прямые один раз пересеклись и теперь расходятся друг от друга всё дальше и дальше.
— Они сказали, что ты убил… Ползучего? Мать твою, да я вообще по закону должен был сообщить обо этом в полицию! Или они сами ко мне придут!
— Кирилл, — я сжал его плечи и чуточку потряс. — Тебе не нужно знать, что произошло в моём мире. И тебе не нужно бояться полицейских. В конце концов ты не сделал ничего противозаконного. Ты был заложником. И впредь я не попрошу делать тебя ничего противозаконного, но… Но мне нужна твоя помощь.
— Об этом не может быть и речи.
— Вспомни, почему ты согласился помочь Грачеву! Тогда тебя не остановили ни опасность, ни страх загубить карьеру, ни ужас предстоящих экспериментов. Ты согласился на это, потому что ты любишь это, — я обвел лабораторию руками. — Исследования, эксперименты, грязные капельки на стеклышках и странные жужжащие аппараты, размером с кабину лифта. Ты понял, что Грачев посвящает тебя в мир, где всё работает иначе. Он словно завел тебя за кулисы и показал настоящее, а не только то, что происходит на сцене. Ты же сам это говорил. Регенерация, изменённые клетки и ненормальность. Разве они перестали тебя интересовать?
— Теперь это не имеет никакого…
— Ты рассчитывал, что Грачёв познакомит тебя с этим миром. Но он был слишком занят решением своей проблемы. Он взял тебя — одного из самых смелых и способных аспирантов — но ты нужен был ему всего лишь, как помощник. Он так и не дал тебе самому во всём разобраться, верно?
— Большую часть из того, что я знаю — я знаю с его слов, — сказал Кирилл и опустил голову.
— И поэтому я предлагаю тебе узнать всё самому.
Кирилл посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся.
— Конечно, конечно, — я кивнул. — Было бы глупо отрицать, что здесь нет моего интереса. Но давай договоримся так: я предоставлю тебе материал, а ты начнешь исследования. Я не будут тебя торопить и указывать, в каких направлениях работать. Ты можешь делать с материалом всё, что захочешь. Ты можешь работать в направлении, которое посчитаешь нужным. Было бы глупо отрицать, что ДНК гулей можно использовать на благо человечества. Я не буду тебя торопить. Я хочу лишь, чтобы ты узнал как можно больше, и, может быть, тогда ты что-нибудь придумаешь и для меня.
Повисла долгая пауза. Кирилл рассматривал носок своего тапка, одетого в бахил, и думал. Я не мешал. Он то поднимал глаза к потолку, то смотрел на аппарат, то косился на меня. Несколько раз набирал полную грудь воздуха и теребил волосы на голове. Потом в кармане у него заиграл телефон. Кирилл достал его, прочитал сообщение, вдруг сделался грустным. Он резко поднялся, сунул руки в карманы и сказал:
— Однажды я уже повёлся на дурацкую романтику, — сухо сказал он. — Однажды мне пришлось видеть то, что я с удовольствием вытер бы из памяти. Больше по своей воле я на это не подпишусь. Хочешь, чтобы тебе помогли ученые — сообщи о себе общественности. Сделать это проще-простого. Заявился на телевиденье, порезал себе руку, а лучше — вскрыл брюхо. Люди увидят, как на тебе всё заживает, и из ученых выстроится очередь.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Я превращусь в подопытную крысу.
— А мне не нужно об этом знать или думать, — Кирилл отошел к аппарату.
— У тебя что-то случилось?
— Кое-какие проблемы с… Впрочем, тебя это не касается! Свои проблемы я решу сам, а вот проблемы подростка-убийцы-каннибала, которого я вижу третий раз в жизни, меня совершенно не касаются. А теперь, если ты не хочешь нарваться на моего руководителя, — Кирилл посмотрел на часы. — Он должен вернуться с минуты на минуту. То тебе лучше уйти. Не скажу, что мне было приятно познакомиться. Скажу, что буду рад больше никогда тебя не увидеть. Прощай.
Худой и слабенький, но на удивление прыткий и целеустремленный аспирант вытолкал меня из лаборатории и захлопнул дверь.
Признаться, это было неожиданно. Кирилл принял мои аргументы и… У него что-то случилось. Что-то, что беспокоит его больше, чем наука.
Из-за угла до меня дотлел запах человека. Я подбежал к окну в конце этажа, открыл его и выскочил на улицу.
Кирилл сидел рядом с жужжащей машиной и подпирал рукой голову. В другой руке лежал телефон. На экране отображалось последнее сообщение от Кати: «Опять кровь из носа пошла, и голова кружится. Наверное, вызову скорую…».
… … …
Я взял у Насти стакан из-под колы, сунул его в стакан из-под попкорна и бросил в урну.
— До свидания! — сказала улыбчивая тётя на выходе из кинотеатра.
— До свиданья.
Мы оказались на улице. Настя ушла чуть вперед, пока я возился с мусором, но потом я её догнал и взял за руку. Как и все предыдущие разы этим вечером она сжала мою ладонь как-то неуверенно или… нехотя?
Мы перешли дорогу на пешеходном и пошли по проспекту в направлении дома.
— Понравилось кино?
— Нормальное, — ответила она, глядя перед собой.
Как и подобает в таких ситуациях, я порылся в голове, пытаясь понять — в чём провинился. Ничего на ум не пришло. Впрочем, и опыта отношений у меня почти не было, потому я мог запросто что-то упустить. Рука её по-прежнему оставалась наполовину расслабленной. Она лишь позволяла брать себя за руку, но не держала сама. С момента нашего первого поцелуя в той палатке на оупен-эйре прошло три недели. Мы гуляли с Настей почти каждый день, проводили все перемены
