Скелет из пробирки - Дарья Донцова

– Ваше мнение? – повернулся ко мне Алик. Я пожала плечами:

– Им следует принять мусульманство.

– Зачем? – подскочил Алик.

– В этой религии разрешено многоженство, – пояснила я, – по-моему, очень здорово выйдет: Галя будет зарабатывать, Зина убиваться по хозяйству, ну а Виктора они поделят. Допустим, понедельник, среду, пятницу он проводит с одной супругой, вторник, четверг, субботу – со второй. Стену между квартирами можно разбить, получатся большие, шикарные апартаменты.

– А воскресенье? – полюбопытствовал Алик. Похоже, мое предложение ему понравилось.

– Пусть ходит к маме.

– Да уж, – ожил в зале психолог, – не позавидуешь парню: две жены и мама! Даже интересно, ну сколько он протянет в такой компании? Месяц? Два?

После окончания передачи Алик протянул мне вялую, потную ладошку и с чувством произнес:

– Спасибо. Обычно все говорят одно и то же, ваше выступление было нестандартным. Пойдемте выпьем кофе, надеюсь, нам нальют не «Хомо».

– «Фобо», – поправила я.

– Один фиг, – отмахнулся Алик, – никогда не покупайте, просто блевотина.

Глава 22

В большой комнате весело кипел чайник. Я села на стул, увидела Федора в компании каких-то парней, хотела окликнуть пиарщика, но тут в помещение вошли Галя и Виктор. Я невольно втянула голову в плечи. Сейчас начнется драка, потому что вон там, спокойно поедая конфеты, сидит Зинаида. Но никто, кроме меня, и не думал пугаться. Съемочная группа, радуясь, что тяжелый день позади, быстро жевала пирожки, запивая их «Нескафе». Усиленно рекламируемый «фобо» сами телевизионщики употреблять не хотели.

Галина направилась к Зине, я вздрогнула.

– Холодно? – заботливо поинтересовался подошедший ко мне Федор. – В студии у них жарища, а тут кондиционеры на полную шарашат. Хочешь, дам тебе, как деревенский ухажер, свой пиджачок?

– Мне нормально, – ответила я, с удивлением глядя, как Галя и Зина, поцеловавшись, начали что-то оживленно обсуждать.

– Отчего тогда трясешься? – настаивал пиарщик.

– Да скандалов очень боюсь, – я мотнула головой в сторону соперниц, – но, похоже, они, слава богу, драться не собираются!

Федор окинул взглядом женщин, мирно грызущих яблоки, и сложился от смеха.

– Ой, не могу! Держите, люди добрые!

– Что я такого веселого сказала?

– Ты всерьез решила, что они делят этого дядьку?

– Да, – растерянно ответила я, – разве ты не смотрел передачу? Вроде сидел во втором ряду – Душенька, – веселился Федор, – это актеры, которые разыграли сцену. На мой взгляд, выполнили свои роли очень профессионально.

– Подставка! – ахнула я, – Естественно, – пожал плечами парень. Я старалась переварить информацию. Зинаида и Галина, почти обнявшись, обсуждали какую-то животрепещущую тему.

– Сплошной обман, – вырвалось у меня. Спутник гадко захихикал:

– Верно, не обманешь, не продашь. Запомни: газеты врут, радио лжет, но самое брехливое – телевидение. Все фальшиво: лицо намазано, костюмы чужие, мысли украдены, а большинство ток-шоу – постановочные. Кстати, слышала, Войко вначале объявил: передача идет в прямом эфире?

– Ну… Стой! Нас же записывали?!

– Именно. Сколько показывали часы в студии?

Пришлось напрячь память.

– Когда начинали – ровно двенадцать.

– А во сколько закончили?

– В двадцать ноль-ноль, – ответила я и обозлилась – и тут обман.

– Ага, – радостно заявил Федор, – но нам на это наплевать, главное, чтобы морда твоего лица стала узнаваемой, и тогда все будет тип-топ!

Мы вышли к длинной лестнице Внизу скучали несколько парней с камерами и какими-то приборами. Стоящий у входа милиционер лениво зевал. Возле раздевалки чирикала группка ярко раскрашенных, длинноногих девчонок.

– Осторожно, – заботливо предупредил меня Федор, – не упади, тут ступенька выщербленная.

– Отвяжись, – сердито сказала я, но он решил придержать меня за локоть.

Я обозлилась окончательно. Терпеть не могу, когда малознакомые и не слишком приятные мне люди лезут обниматься, хватают за руки, пристают с поцелуями.

– Я вполне способна сама спуститься вниз – рявкнула я и побежала по ступенькам.

В ту же секунду земля стала уходить из-под ног. Уже потом, анализируя произошедшее, я поняла, что случилось. Слишком длинные брючины Наташка наметала на «живую» нитку. Низ одной из штанин отпоролся, и я наступила на нее… Чтобы не свалиться на глазах у всех, пришлось изо всей силы уцепиться за перила. Я по инерции сделала шаг…

По ногам с тихим шелестом скользнуло нечто шелковисто-мягкое, в ту же секунду мне стало прохладно, а еще через мгновение пришло понимание: я стою на ступеньках почти голая. Розовые брючки, слишком длинные и широкие, небольшой кучкой лежат на моих туфлях. Пытаясь удержаться на ногах, я наступила на штанину, рванулась, и брюки свалились.

Один из парней, маячивших внизу, заржал и поднял кинокамеру. Я попыталась натянуть брюки, но легкая шелковая ткань выскальзывала из пальцев. Федор начал кашлять.

– Быстро помоги! – прошипела я.

Парень ловко поднял меня, встряхнул и поставил на другую ступеньку, потом наклонился, подхватил брюки и, подавая их мне, совершенно спокойно заявил:

– Ловко вышло.

– Ловчее некуда, – пропыхтела я, влезая в штаны, – прямо полный восторг!

– Одно плохо, – на полном серьезе заявил Федор, когда мы, миновав веселящихся парней с камерами, оказались на улице, – у тебя совершенно неподходящее белье.

– У меня, – я пошла вразнос, – белые трикотажные новые трусики!

– Вот об этом и речь, – вздохнул пиарщик, – ничего интересного. Между прочим, если устраиваешь стриптиз на лестнице, то следует надеть вниз нечто.., этакое… Ну прикинь, как бы ты смотрелась в черных стрингах с красной окантовкой? Может, тебе сделать пирсинг в пупке?

– Ты и похороны превратишь в шоу, – покачала я головой – Имей в виду, – заявил Федор, – твоя кончина и последующее погребение могут стать отличной пиар-акцией, наш народ начинает поголовно считать гениями тех, кто покинул сей бренный мир. Впрочем, это идея, следует ее обмозговать.

Я не нашлась что возразить. Ради удачного промоушена Федор готов закопать меня в могилу.

Ночью мне не спалось. Олег мирно храпел на своей половине, я пнула его в бок. Муж перевернулся, звук сменил тональность. Через пару минут ожили настенные часы в гостиной. Бом-бом-бом… Три часа, а сон все не идет. Слишком много смертей в этой истории, и как-то все события связаны между собой, но как? Бывают, конечно, семьи, над которыми словно висит рок, но что-то мешает мне думать подобным образом о Боярских. Итак, что же мне известно?

Мария Григорьевна и ее муж Кирилл – талантливые ученые, сделавшие отличную научную карьеру. Но вот в семейной жизни им не везет. Вернее, все было хорошо до смерти Кирилла. Стоило Боярскому умереть, как началась цепь несчастий. Такое ощущение, что он увел за собой всех: сначала угорают от дыма его старшая дочь и зять, затем погибает Игорь, умирает Люба, самой последней уходит на тот свет Алина. Не слишком повезло и его брату Валерию. Тот теряет сначала любимую жену Софью, а потом свое второе "я", Кирилла. Насколько я знаю, близнецы очень тяжело переносят смерть друг друга.

Правда, в кончине Софьи нет ничего загадочного. Я слышала о таких случаях, когда люди погибали от укуса осы… Впрочем, все смерти выглядят естественно. Одни забыли про печку, другая простудилась и вместо того, чтобы лечиться, принялась обливаться ледяной водой. Игорь вроде заразился столбняком, вполне объяснимая вещь: дача, земля, острый шампур… У Алины же незаметно развивалась опухоль, в конце концов удушившая девочку. Но существовали еще и Вика Виноградова, поевшая грибков, странная нянечка Анна Петровна, зачем-то вынесшая из ее квартиры сумку…

Есть одно обстоятельство, которое мешает мне поверить в случайность смерти Игоря. Что он узнал о Марии Григорьевне? Отчего теща испугалась? Какие тайны хранит архив? И как связаны с чередой смертей в семье Боярских кончина художника Вениамина Михайловича Листова и уход из жизни Лианы Аракеловны то ли Тигровой, то ли Горностаевой, то ли Выдровой? Зачем Игорь посылал к ним Свету? Парень, по ее словам, совсем не удивился, когда узнал, что художника и ученой нет в живых. Значит, он обладал какой-то информацией, позволившей ему сделать определенные выводы. И что же мне теперь делать, а?

Несмотря на то что в комнате было жарко, я затряслась в ознобе и стянула с Олега одеяло. Чем больше узнаю разных вещей, тем сильней запутываюсь. Так муха вязнет в паутине: сначала обматывается одной нитью, потом, желая освободиться, прилипает к другой, затем к третьей, а тут и паучок спешит по сигнальной нити. Не помню, чем там паук убивает муху: ядом или зубами, хотя у него вроде нет зубов…

Я вылезла из-под тяжелых одеял и пошла в ванную. Господи, да какая разница, чем убивает несчастную муху злобный паук? Важен конечный результат, а он, как правило, бывает неприятным для мухи…