Осколки континента - Бенгт Шёгрен

На Сейшелах время от времени предпринимаются попытки культивировать новые растения. Давным-давно уже доказано, что сейшельский краснозем в горах и влажный, не слишком жаркий климат островов создают прекрасные условия для чайных плантаций. Несколько Десятков лет на эти рекомендации не обращали внимания. И лишь в 1962 году одно акционерное общество арендовало у государства под чайную плантацию землю на западном склоне Маэ. Общество получило заем и к 1970 году засадило сто пятьдесят гектаров кустами чая.

Кофе выращивается здесь издавна, но в небольшом количестве, несмотря на то, что уже в первые десятилетия предпринимались серьезные попытки разводить его и экспортировать. В судовом регистре за 1808 год упоминается груз из «хлопка и кофе», направляемый на Маврикий. Однако уже в это время число кофейных плантаций на островах, по всей вероятности, пошло на убыль. Достаточно сказать, что в том же, 1808 году здесь имелось 435 кустов кофе, в следующем году только 212, а в 1810 — не более 104.

В селениях всегда разводили кофе, но он шел на удовлетворение личных потребностей. Сорт этого кофе превосходный. Он может соперничать с лучшими сортами из Кении. Но в то же время крупные суммы отпускаются на закупку «фабричного» кофейного порошка, который, судя по всему, считается здесь «лучшим». В отелях и ресторанах готовят кофе обычно из растворимого порошка, разумеется, если специально не попросишь «настоящего». Эта просьба вызывает удивление, но на следующий день ты все же получаешь «кофе локаль».

Еще в 60-е годы на экспериментальной сельскохозяйственной станции попробовали выращивать африканский кофе. Но в это время гораздо большее внимание привлекли к себе проекты производства чая. Небольшая чайная фабрика, построенная в 1966 году, обеспечивает местный рынок примерно двумя тысячами килограммов в месяц. Но на Сейшелах все же рассчитывают увеличить производство и экспорт чая. Здешние сорта не так уж плохи, хотя они не лучше обычных цейлонских.

Только на Маэ в горах имеется как минимум четыреста гектаров земли, пригодной для чая. Правда, есть опасения, что если чайная промышленность окажется перспективной, то, занимая все большие и большие участки земли, она вытеснит последние остатки девственного леса в горных районах. Чтобы спасти его для будущих поколений, сейчас делаются попытки получить разрешение на создание там заповедного национального парка.

Однажды на Маэ меня пригласили в Сейшельский колледж, ученики которого должны были рассказывать о результатах своей работы по описанию северо-западной части острова. Руководители этой работы — архитектор Виктории Комлоси и школьный учитель биологии француз Анри Эбер, не раз вдохновлявший своих учеников на такие экскурсии по островам, в том числе — на Праслен и Кузен.

На этот раз речь шла об очень важном участке — районе, отведенном под национальный парк, план которого в принципе уже одобрен высшими инстанциями. Ученики обследовали в общей сложности площадь в 45 квадратных километров. Они нанесли на карты пятьдесят будущих смотровых площадок, водопады и места, где были обнаружены редкие растения. Никаких сенсационных открытий они не сделали. Никто не видел, например, исчезнувшее дерево-медузу. Но многие из более сорока эндемичных видов растений им все же удалось занести в свои дневники. На территории проектируемого заповедника существует, оказывается, много экземпляров почти исчезнувшего железного дерева.

Одна из задач национального парка — сохранение горных массивов, имеющих важное значение для сбора воды и естественной защиты недавно созданной плотины, обеспечивающей Викторию пресной водой. Территория заповедника охватит также обширную целинную область между двумя высочайшими на этой островной группе горами — Сейшелуа (905 м), с ее редким облачным лесом, и Ле Ниоль (681 м). (Совсем недавно там встречали сейшельскую карликовую сову.) Сюда же войдет и малонаселенная береговая линия с коралловыми рифами, которые надо защитить от вооруженных гарпунами браконьеров и туристов — любителей устриц и раковин.

Если эти планы воплотятся в жизнь, то появится большой единый заповедник для охраны остатков эндемичной флоры и фауны, включая все виды насекомых, обитателей эндемичных растений, и богатой красками фауны коралловых рифов, которая также окажется под угрозой, когда на Сейшелах появится регулярное воздушное сообщение и увеличится поток туристов.

Но ради сохранения этой удивительной флоры требуется не один заповедник. Английские ботаники предложили создать двенадцать подобных заповедников на пяти островах, где эндемичные виды сочетались бы с африканскими, малагасийскими и индо-малайскими. Это предложил Джеффрей на симпозиуме по проблемам Африки в 1968 году в Упсале.

Планы создания некоторых из них, например заповедников сейшельской пальмы «Валле-де-Мэй», «Анс-Мари-Луиза» и «Фонд Фердинанда» на Праслене, можно считать вполне осуществимыми. Несомненно, возникнут большие затруднения в тех местах, где сохранились частные владения, на которые не распространяются законы. Например, то немногое, что еще осталось от низменного леса на Силуэте, принадлежит индийцу, который вряд ли захочет отказаться от своей собственности за сравнительно низкую цену. И в отношении государственной земли могут возникнуть некоторые конфликты, например, связанные с законным интересом властей к расширению чайных плантаций, чтобы дать работу и доход все увеличивающемуся населению. До сих пор эти чайные плантации вплотную подступали к последним районам естественного леса на горе Бланк (667 м), которая по проекту должна войти в национальный парк…

Уже в 1968 году архитектор Комлоси разработал положение о национальном парке, согласно которому должна быть создана комиссия, полномочная распоряжаться своими собственными ресурсами. С 1961 года существует лишь Комитет по охране природы. Но никто до сих пор не знает, откуда взять необходимые для этих целей средства, в том числе и для покупки частных владений. Гораздо легче заполучить средства для защиты редких животных или для приобретения птичьих островов, типа Кузен, от международных организаций, чем иметь местные фонды для сохранения ценных растений в их естественной среде. Сегодня, когда я пишу эти строки, я не знаю еще, чем кончатся благие намерения местных энтузиастов.

Разоренное море

Когда рыбаки возвращаются с богатым уловом, у пирса или у берега, где они пристают, начинается настоящее светопреставление. «Посмотрите, какие огромные рыбины!» — восторгаются зрители. Здесь мало кому по карману мясо. Главный источник белка — рыба. Ее могут купить многие, особенно если улов настолько богат, что рыбаки продают за несколько жалких рупий и небольшие связки мелкой рыбешки, и «солидного», достигающего иногда три четверти метра в длину «вара-вара» (Lutianus bohar), и деликатесного морского окуня (из семейства Epinephelus).