Категории
Самые читаемые

Сочинения - Семен Луцкий

Читать онлайн Сочинения - Семен Луцкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 107
Перейти на страницу:

Прошло еще несколько дней. За это время я познакомился с одной медсестрой из ОЗЕ[218], которая посещала пароходы и возила туда лекарства. Я послал с ней письмо дочери. Я писал: «Вы все герои. Весь мир преклоняется перед вами. Я горжусь вами, но никакого совета не имею права вам дать, ибо знаю, что вы сами решите по чистой совести, что вам делать». К письму я прибавил несколько зубных щеток, кусок мыла и карандаш. На следующий день медсестра дала мне ответ от моей дочери: «Не мы герои, а ты, — писала она, а наш долг нам ясен». Письмо было написано карандашом на куске бумаги от маргарина.

Я с трудом прочел его и храню, как реликвию. А волнения и ожидание на берегу продолжались…

Однажды один из главарей еврейских организаций подошел ко мне и сказал: «Я знаю, как вы относитесь ко всему происходящему, что вы не из тех родителей, которые требуют капитуляции, вы — сионист?» — «Нет, ответил я. Но сейчас я всей душой с сионизмом». «Tov, tov, — сказал он[219]. — Не можете ли вы оказать нам услугу?» И он указал нам одну пожилую чету, явно чем-то возбужденную. «Видите ли, эти люди требуют, чтобы их дочь (17 лет), которая на Empire Ravel, спустилась на берег, и даже хотят обратиться за помощью к французской полиции… Попробуйте поговорить с ними и урезонить их». «Отлично», — ответил я. Я подошел к этой чете и завел с ними невинный разговор, а потом пригласил позавтракать со мной. За завтраком они не переставали стонать и жаловаться… «Вы сионисты?» — спросил я. «О, да!.. Мы еще до рождения нашей дочери были сионистами». «А ваша дочь — единственная у вас или у вас есть еще дети?». «Нет, у нас еще двое детей». «Послушайте, — сказал я, — я никогда не состоял и не состою ни в одной сионистской организации. И дочь моя — единственная, другой у меня нет. Она на том же корабле, где и ваша дочь. И я не считаю себя вправе требовать, чтобы она прекратила неравную борьбу с англичанами. Как же вы можете не гордиться вашей дочерью и требовать от нее не исполнить то, что для нее — долг чести?» Эти слова произвели на них большое впечатление, они разрыдались, им стало стыдно своего малодушия, а потом, успокоившись, сказали, что прав я и прекратили свои пораженческие стенания…

А три мрачных парохода продолжали стоять на рейде со всем многочисленным и несчастным грузом людей… Еврейские главари и члены «Агана» объезжали пароходы на катерах и в рупор кричали тем, кто теснился за решеткой: «Не сдавайтесь!» Мне очень хотелось нанять моторную лодку и подъехать как можно ближе к Empire Ravel, несмотря на запрещение приближаться к нему ближе, чем на сто метров. Я стал бродить по берегу, обращаясь ко всем многочисленным рыбакам, у которых были моторные лодки. Но никто не соглашался на этот риск, ибо это грозило лишением права на рыболовство — это было одно из требований англичан. И я уже потерял надежду осуществить мое желание… Не помню, каким образом я вдруг очутился на маленьком мостике, перекинутом через один из рукавов моря… Было невероятно жарко. Я накрыл голову носовым платком, чтобы укрыться от беспощадного солнца. И вдруг порыв ветра сорвал платок и понес куда-то… И я увидел, что он упал возле одной моторной лодки, около которой стоял рыбак… «Божий знак», — подумал я и поспешно подбежали рыбаку. Это был старый грек, весь насквозь прожаренный солнцем. Я поднял платок, дал греку папиросу и стал уговаривать его, обещая хорошую плату. «Боже упаси! — воскликнул он. — Знаете ли вы, чем я рискую, а у меня семья». Тогда я рассказал ему, что на одном из кораблей моя единственная дочь и что ни она и никто из узников не хотят сдаться и спуститься, как этого требуют англичане, и что эти люди страдают из-за желания попасть в Обетованную Землю. Слово «англичане» подействовало на него. «Ах, мерзавцы!» — воскликнул он. — Что они делают с моей Грецией, как нам отплатить им за это? Слушайте, раз это чтобы досадить англичанам, то я пойду на риск. Садитесь в лодку».

Я подождал, пока двое полицейских, бродившие по берегу, повернулись спиной, быстро прыгнул в лодку, залез в маленький ящик, где стоял мотор, и прижался к нему всем телом. Мотор был пущен в ход, вся лодка затрещала, и все удары поршня били меня прямо в сердце… Когда мы отъехали на приличное расстояние от берега, грек сказал мне: «Можете вылезать». Я выкарабкался из ящика и стал во весь рост, одной рукой держась за мачту, а другой размахивая платком и что-то крича. Лодку сильно качало, я качался вместе с ней и старался не упасть… И вот мы очутились на расстоянии ста метров от парохода. Я смутно видел, как за решеткой какие-то люди танцевали, прыгали, махали руками… Больше всех прыгала какая-то женская фигурка в розовой блузке… «Смотри, как она прыгает, — не твоя ли это дочь?» (Позже я узнал, что это была она, что она узнала меня по лысине, блестевшей на солнце, и что вся группа из Лярош приветствовала меня.) Никогда не забуду этой памятной нелегальной поездки! Я полез обратно в ящик, и мы благополучно вернулись на берег. Думаю, что полицейские видели, как я вылез из лодки, но сделали вид, что ничего не заметили, — они, как почти вся французская полиция, сочувствовали евреям…

Через несколько дней один из сионистских главарей сказал мне: «Хотите влезть на пароход, где ваша дочь?» «Конечно!» — ответил я. «Умеете ли вы говорить на идиш?» «Я кое-что понимаю, но говорить могу лишь постольку-поскольку. Плохо знаю немецкий язык». «Ну, хорошо, попробуем»… И он сказал мне несколько слов на идиш, а я ответил ему на таком «волапуке», после которого он только махнул рукой и сказал: «Нет, это не годится, вас там примут за английского шпиона… Лучше я вам предложу другой план… Каждый день баржи, груженные хлебом и картофелем, везут провиант на «Либерти». Хотите поехать как грузчик?» Мог ли я отказаться? Мы условились, что я переоденусь грузчиком и приду на утро грузить баржи мешками с провиантом… С утра я провел весь день полуголым на берегу, стараясь покрыть загаром мое бледное «интеллигентское» тело. Потом, одетый подходящим оборванцем, я стал перетаскивать на баржу ящики, перепачканные грязью, и двухпудовые мешки с провиантом. Затем уселся с другими грузчиками в баржу. Рядом со мной сидел какой-то господин в штатском и как будто не обращал никакого внимания на происходящее. Я побаивался его, ибо знал, что на барже должен быть комиссар полиции и что я ничем не должен выдавать себя… И вот мы уже около Empire Ravel, и какие-то шаткие сходни из веревок и досок уже ждут грузчиков… Я поднял глаза и увидел на борту парохода мою дочь с мужем и всю группу из Лярош. Все они были смертельно бледны. Они увидели меня и молчали. Молчал и я, ибо таков был наказ… И вдруг мой сосед-француз обратился ко мне: «Ты видишь твою дочь?» «Да, вижу», — ответил я, смущенный тем, что он меня уже разоблачил. — «Ну, и что же, чего ж ты ждешь, чтоб с ней поговорить? Иди туда, черт тебя возьми!» Тогда я вскочил с места и крикнул дочери по-французски: «Ну как, ты довольна твоим свадебным путешествием?!» — «Да, папа! — ответила она. — И если бы нужно было все начать снова, я начала бы!» — и вся группа из Лярош устроила мне нечто вроде овации. Мне дали небольшой деревянный ящик с красным крестом с медикаментами и сказали: «Подымись на борт и передай им». И я стал карабкаться по этим шатким сходням, стараясь не свалиться в море. Я уже поставил одну ногу на палубу и передал ящик в чьи-то руки. Английский часовой не заметил, как моя дочь вышла из-за решетки и была уже в двух шагах от меня. Она сияла от радости и что-то мне говорила… Но часовой вдруг обернулся и заставил ее уйти за решетку. Баржа вернулась на берег. На этом, собственного говоря, закончилось мое «участие» в деле «Exodus». Но я продолжал оставаться в Порт-дэ-Бук в надежде узнать, какое будет продолжение этой эпопеи… Разные слухи носились. Одни думали, что плавучие тюрьмы высадят людей на Кипре. Другие говорили о Кении… Но потом выяснилось, что англичане со свойственной им деликатностью решили высадить всех в Гамбурге, на немецкой земле, обильно политой еврейской кровью. И это вызвало, конечно, всеобщее возмущение. Через несколько дней все три Либерти покинули Порт-дэ-Бук и действительно взяли курс на Гамбург… Я видел, как их мрачные силуэты постепенно исчезали среди лазурного дня… Я послал им прощальный привет и покинул Порт-дэ-Бук. А позже я узнал, что в Гамбурге все население трех тюрем было отправлено в английские лагеря, где все оставались пять месяцев. Через пять месяцев сотни людей стали убегать из лагерей с помощью американцев. И мою дочь с мужем, предупрежденный еврейскими организациями, я встретил на вокзале в Страсбурге и увез их в Париж[220]. Там они несколько дней отдохнули и потом… предприняли новую попытку добраться до Палестины… Но это уже другая история. Скажу только, что на этот раз они благополучно добрались до Обетованной Земли ровно за три месяца до провозглашения еврейского государства. Хочу еще добавить историю высадки в Гамбурге, как мне это потом рассказала дочь… На всех трех «Либерти» были члены тайной еврейской армии «Агана». Они организовали сопротивление высадке. Английским солдатам приходилось вытаскивать их силой, происходили драки и насилие. Два парохода в этом отличились, а с третьего люди сходили почему-то сами, спокойно и даже несколько поспешно, что вызвало подозрение англичан. Они обыскали весь пароход и… нашли там бомбу, которая была перенесена на него по частям, когда он был в Порт-дэ-Бук. Бомба была с часовым механизмом, но не было уверенности в точности его установки…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 107
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Сочинения - Семен Луцкий торрент бесплатно.
Комментарии