Любовница короля (СИ) - Квей Клик

Офелия слушала его с трепетом в груди, ведь она родилась и выросла в местах, где женщин привыкли брать силой. В империи их покупали на невольничьем рынке, чтобы сделать наложницами, в северных землях из-за какой-нибудь «бабы» могли устроить набег и вырезать несколько деревень. Офелия жила среди этих ужасов и только в редких случаях слушала истории матушки о том, что где-то далеко за морем есть другой мир, с другими порядками. Оказавшись здесь, девочка была приятно поражена, что мужчины тоже говорят о таком искреннем чувстве как любовь. У северян и господ на уме только кровь, разврат и жестокость. В империи Шадаш-Тарза не умеют любить и чувствовать так, как в королевстве Фрагиль.

— Матушка настоятельница, а вы когда-нибудь любили? — поинтересовалась Офелия.

— Я до сих пор люблю всевышние силы, дитя, — улыбнулась женщина.

— Простите, но мне не знакома любовь к богам, — пожала плечами девочка. — Я родилась в другом мире, где поклоняются другим богам. В северных землях люди даже приносят жертву своим божествам. И они продолжают любить тех, кто их окружает: мужа, жену, детей. Мне ведь тоже вскоре придется полюбить мужчину, правда?

— Верно.

— Это значит, что я могу разлюбить всевышние силы?

Матушка настоятельница немного растерялась, но быстро нашлась.

— Именно поэтому ты здесь, Офелия, — промолвила она. — В этом соборе твоё сердце откроется всевышним силам. И когда придет время полюбить мужчину, в твоей душе всегда будет место Богу.

Проводив женщину взглядом, Офелия нахмурилась.

— Посмотрим, что скажет твой Бог завтра утром… — с презрением прошипела она.

Покорность

***

Днем, когда все послушницы собрались в главном зале, Офелия заняла место на скамейки с края, чтобы её заметили, и опустила взгляд. Вокруг все молились, а она молча смотрела на пол, разглядывая замысловатые узоры. Проходя мимо, мать настоятельница, которая следила за тем, как послушницы усердно молятся, заметила, что девочка сидит молча. Женщина не спеша обошла скамейку и подошла к ней вплотную.

— Офелия, почему ты не молишься? — спросила Грейс. — Тебе плохо?

Девочка собралась с мыслями, подняла голову и бросила укоризненный взгляд.

— Вы сами сказали, матушка настоятельница, что Боги делают нас теми, кем мы должны быть. Я выбрала, кем хочу стать. Меня зовут Офелия Аль Салил де Оран. Мой отец Дауд родился в империи, я тоже там родилась, поэтому предпочту молиться другим Богам, а не ложным всевышним силам.

— Ложным, говоришь? — нахмурилась Грейс. — Что на тебя нашло, Офелия? Ты немедленно начнешь молиться, иначе будешь наказана!

Офелия обратила внимание, что остальные послушницы остановили молитву и уставились на неё. Она окинула всех взглядом, сложила ладони, а когда мать настоятельница успокоилась и отвернулась, заговорила на языке империи.

— Солнце, звезды и луна, даруйте мне…

Грейс резко обернулась и ударила её по лицу.

— Богохульница! — взорвалась она. — Как ты посмела опозорить собор всевышних сил этими богохульными молитвами?!

Офелия получила пощечину, но только поморщилась от боли, слова сложила ладони и продолжила.

— Солнце, звезды и луна…

Мать настоятельница ударила снова, из-за чего девочка вскрикнула и повалилась на пол. Офелия даже не успела прийти в себя, подняться, а её схватили за волосы и поволокли в сторону выхода. Перебирая ногами и пытаясь встать, она схватилась за крепкую руку настоятельницы и попыталась вырваться. Ничего не получилось. Её вытащили на улицу, ударили ногой в живот и, схватив за руку, уволокли в склеп, где наказывают непослушных девушек.

Оказавшись внутри холодного помещения, Офелия даже не успела отреагировать, как мать настоятельница ударила ногой в живот, благодаря чему девочка скатилась по лесенкам, отбила себе все ребра и завыла от боли.

— Иноземная шлюха! — выкрикнула Грейс. — А я ведь говорила королеве, что тебя будут одни неприятности! Говорила, молилась, умоляла, чтобы тебя не посылали ко мне. И оказалась права.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Офелия подняла голову и окинула взглядом помещение. Мрачный склеп хранил в себе множество секретов. Внизу было холодно и очень грязно. Полы пропитались песком, на стенах появилась плесень, в центре склепа стоял каменный саркофаг с открытой крышкой. Именно к нему подошла мать настоятельница, чтобы взять оттуда плеть.

Грейс схватила девочку за волосы, подтащила к стене и, поставив на ноги, приковала руку стальными колодками. Цепь была маленькой и висела на крюке прямо под потолком. Поэтому когда мать настоятельница потянула вторую колодку, Офелия закричала от боли. Она повисла на одной руке, закованная в сталь, висела над полом, пока женщина приковывала вторую руку.

Когда цепь лязгнула в последний раз, Офелия прижалась лицом к холодной стене и почувствовала, как мать настоятельница сильным рывком разорвала одеяние на спине. Женщина в порыве злости разодрала шов от шеи до подола, из-за чего девочка оказалась голой со спины.

— Я говорила им! — Грейс грозно зарычала, замахнулась плетью и со всей силы ударила девочку по спине.

Офелия завизжала от боли и начала брыкаться. Её мотало из стороны в сторону, но клятая цепь никак не хотела сдаваться. Неприятная боль прошлась по спине в области лопаток, словно ударили не плетью, а приложили раскаленную сталь. Из глаз прыснули слезы. Она начала рыдать, пытаясь совладать с приступом боли. Но мать настоятельница ударила снова и по спине снова прошлась невыносимо жгучая ярость этой женщины.

— Знаешь, что я тебе скажу?.. — схватив девочку за волосы, презрительно прошипела Грейс. — Королева дала мне разрешение делать с тобой все что угодно. И если бы не маркиз Колер со своей церемонией свадьбы, я бы не остановилась на плети, а сразу бы срезала твои нижние похотливые губки, чтобы вы, имперские шлюхи, перестали чувствовать удовольствие от любви и плодиться. Но ничего. Достаточно того, что ты больше никогда не покинешь этот склеп. Я буду приходить сюда после каждой молитвы, приковывать тебя к стене и сечь плетью. Посмотрим, как ты через неделю запоешь про своих богов.

В приступе ярости мать настоятельница ударила плетью ещё несколько раз, бросила орудие пыток на пол и молча ушла, оставив Офелию висеть на цепи, прикованную запястьями к колодкам. Когда стальная дверь склепа хлопнула, закрылся засов, Офелия продолжала громко рыдать, чувствуя свою беспомощность.

***

Прошло четыре дня.

Разумеется, мать настоятельница сдержала слово и стала наведываться в склеп по три раза на дню. Она приходила утром, приковывала Офелию цепями, подвешивая её над холодным полом, била несколько раз плетью и уходила. Днем процедура повторялась. А вечером, когда все ложились спать, девочку снимали и бросали на пол кусок черствого хлеба. Однажды Грейс принесла воды, но наглядно вылила её пол, ухмыльнулась и ушла. Офелии пришлось слизывать с пола, чтобы не умереть от жажды.

Лежа на полу, Офелия смотрела на каменную крышку саркофага. В гробу было много оружия. Жаль, что его не получается открыть, чтобы взять какой-нибудь нож и убить подлую мать настоятельницу. Но нельзя. Нужно терпеть. Офелия знала, чем все закончиться, поэтому в какой-то степени даже смирилась со своей участью и привыкла спать на холодном полу. В определенный момент жажда замучила так, что она не выдержала, встала с пола и подошла к стене, чтобы облизать плесень. Вкус был ужасный, но это единственная возможность выжить — лизать влажные от плесени стены.

Облизнув поросль травы несколько раз, она почувствовала боль в животе. Конечно же, отравление. Скоро поднимется температура. Офелия этого не знала, поэтому обняла себя руками, поправила разорванное одеяние послушницы и снова легла на холодный пол, сжавшись в клубочек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она с трудом сдерживала слезы, потому что последние дни горевала. Офелия каждую ночь вспоминала любимого отца, его улыбку, чарующий смех. Боль от одиночества была столь невыносимой, что во сне к ней приходил евнух Ыксан, с которым она в детстве много играла. Мужчина с сиреневой кожей часто становился верным скакуном, подсаживал девочку на плечи и бегал по дому Грез, нарезая круги по комнатам, пока слуги пытались заниматься работой. Стоило Ыксану промчаться по кухни, как вслед слышались недовольные крики, за которыми следовал озорной хохот всех, кто становился свидетелем веселых скачек. Вечером, когда отец выходил из кабинета, Офелия встречала его с распростертыми объятиями, рассказывала, как провела день, а он терпеливо слушал и улыбался, хотя рассказы мало чем отличались друг от друга.