Любовница короля (СИ) - Квей Клик

— Разве это имеет значение? — нахмурился маркиз. — Ваше Величество, я многие годы служу вам. Вы ни разу не поставили под сомнения мою верность. Даже когда королева решила связать меня узами брака с семилетней девочкой, я охотно согласился выполнить этот приказ. Хотя вы и сами понимаете, что это богохульство. В моей семье все были приверженцами веры. Я тоже молюсь всевышним силам. Молюсь за ваше здоровье, за здоровье всех детей, за державу и за мирное небо над головой. Однако я не противился и в любой момент готов выполнить столь неподобающий приказ. Но какой от этого прок, если моя невеста в любой момент потеряет сознание и разобьет голову, скатившись с лестницы? Ваше Величество, мы и так пошли против Предвестницы, убив её брата раньше положенного срока. Что если она одолеет Ивара Остина и вернется? Думаю, мы сможем списать смерть её брата на несчастный случай, а вот смерть своей дочери она нам не простит.

— Считаешь, что Алекса Масур одолеет армию Остина и сохранит достаточно сил, чтобы напасть на Фрагиль? Ты в это веришь?

— Я только сопоставляю факты. Нам не стоит действовать необдуманно, потому что случится что угодно. Следует обезопаситься.

— Да, ты прав, — нехотя согласился Леонид Гордон. — Ну, хорошо. Пусть будет, по-твоему, маркиз. Купи все необходимые травы невесте. Проследи, чтобы Офелия их пила. Она поживет при дворе несколько дней, и отправиться в храм, где благодаря молитвам и свежему воздуху поправит здоровье. Отслужит несколько месяцев, а когда вернется, я дарую ей титул графини и отдам тебе на растерзание. Сам решишь, что с ней делать.

— Как прикажете, Ваше Величество, — поклонился маркиз.

Король направился к лестницам, но по дороге остановился.

— Бомонд, я ценю твою службу, — сказал он. — Однако королева всерьез решила избавиться от Офелии. Не знаю, что ты изберешь. Но моя королева хочет присутствовать во время вашей первой брачной ночи.

— Ваше Величество, девочке всего…

— Знаю, — кивнул король. — Поэтому не попадайся на глаза моей королевы. Я тоже не в восторге от бурной фантазии жены. Сделай так, чтобы после церемонии свадьбы Офелия навсегда покинула королевский дворец. Навсегда, понял?!

Молитвы

***

Офелия подошла к воротам старого собора, что покоился в ущелье, и почувствовала, как сердце начало громко стучать в груди. Она не могла понять, то ли она была напугана, то ли просто волновалась. Её сопровождение дальше не пошло, а развернулось и направилось обратно в город. С другой стороны калитки появились две женщины, облаченные в белые закрытые одежды с платками на голове. Обе полнотелые, нерасторопные — они не спеша перебирали ногами и шли к ней.

Когда старая решетка открылась, Офелия обратила внимание, что одна из них прошла мимо и направилась в сторону города. Вторая женщина остановилась и улыбнулась. Девочка поразилась, насколько фальшивые эмоции может выдавить из себя человек, которому поручили за ней следить.

— Меня зовут мать настоятельница Грейс, — спокойно сказала она. — Добро пожаловать в собор целомудрия, дитя. Следующие три месяца ты будешь здесь жить, молиться, учиться смиренности и искать покой в своём сердце. Как тебя зовут?

— Офелия Аль…

— Этого достаточно, — улыбнулась мать настоятельница. — В стенах собора нет ни титулов, ни власти. Все будут обращаться к тебе только по имени, и ты будешь поступать точно так же. Мы поняли друг друга? — девочка не успела открыть рта, как Грейс продолжила: — Идем, я покажу тебе твой новый дом.

Зная, какие ужасы ожидают в этих старых стенах, Офелия посмотрела назад и не спеша проследовала за матерью настоятельницей. Они прошли небольшой сад, клумбы с цветами и вошли внутрь. Офелия увидела великолепный главный зал, возведенный таким образом, что каждому желающему помолиться найдется тут место. Длинные скамьи, выстроенные в два ряда, начинались от самой двери и заканчивались у дальней стены, куда поставили какой-то каменный алтарь, на котором горело больше сотни свечей. Воск давно начал стекать на пол, образовались застывшие лужи, но никому не было дела. Прямо у неё на глазах одна из девушек поставила свечу на место той, что недавно потухла, сложила ладони, что-то пробубнила под нос и ушла восвояси.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Здесь ты будешь молиться, — сообщила мать настоятельница Грейс. — Молитвенный час начинается с восхода солнца. У нас не принято опаздывать, Офелия, понимаешь? Если к моменту начала молитвы ты не успеешь заправить постель и присоединиться к остальным послушницам, последует наказание.

Женщина свернула в небольшой коридор и начала спускаться по лестницам. Офелия пошла вслед за ней и оказалась в просторном помещении, больше напоминающем холодную ванную в империи Шадаш-Тарза, что была в доме Грез. В этом месте сделали какое-то подобие бани, в центре помещения было углубление по пояс, а вдоль стен стояли скамейки. В помещении было довольно прохладно, поэтому сразу стало понятно, что даже здесь принимают холодную ванну. И это было странно, ведь в королевстве Фрагиль намного холоднее, чем в той же империи.

— После молитвенного часа послушницы идут мыться, — сказала мать настоятельница. — Будешь ходить вместе со всеми. После молитвы ты должна будешь сходить в комнату, взять полотенце и искупаться. Все свои вещи послушницы стирают самостоятельно. В дальнем помещении, — указывая на дверь, не успокаивалась Грейс, — есть все необходимое для стирки.

Дослушав до конца, Офелия пошла вслед за женщиной, которая поднялась по лестнице и сопроводила её на кухню. Это тоже был довольно просторный зал, где кроме скамеек стояли длинные прямоугольные полы. Мать настоятельница сообщила, что после приема ванной все послушницы идут завтракать. Пищу в монастыре выдавали два раза в день. Если не успеешь позавтракать или поужинать, придется лечь с пустым желудком. Грейс сказала, что здесь, в этом храме, первостепенную значимость имеют только молитвы всевышним силам, остальное зависит от самих послушниц. Они должны научиться смирению, хотя вся эта экскурсия и уроки походили на школу выживания, что проходят мальчики в северных землях империи, когда их подготавливают к обряду мужества.

— Ты меня слушаешь? — нахмурилась женщина, заметив, что девочка явно витает где-то в облаках.

Офелия кивнула и пошла следом. Они поднялись на второй этаж, и оказались в лабиринте коридоров, в котором было порядка тридцати дверей. За каждой дверью была комната — настолько маленькая, что из мебели внутри стояла только кровать и старая тумбочка. На стене висела полка, под отказ забитая книгами религиозного содержания. А из источников света можно было полюбоваться видом из маленького окошка под потолком, из которого в комнату попадал солнечный свет. Ну и свеча на тумбе. Куда без неё?

— Располагайся, Офелия, — сказала мать настоятельница. — Перед дневной молитвой тебе принесут несколько одеяний послушниц. Свою одежду придется отдать. Получишь платье, драгоценности и фамильные вещи, когда будешь покидать стены собора.

— А это? — спросила девочка, вытащив из кармана часы.

— Что это такое?

— Подарок отца…

— Тоже отдашь, — нахмурилась женщина. — Я ведь сказала…

— Позвольте оставить, — настояла Офелия. — Эти часы — все, что осталось от него на память. Мой отец умер. Я бы не хотела потерять и этот подарок.

Мать настоятельница нахмурилась ещё сильнее.

— Ладно, оставь. Но часы не должны покидать эту комнату, поняла? Если увижу их у тебя в руках во время молитвы или за столом, накажу. У тебя остались ещё вопросы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последнюю неделю Офелия выполняла предписания королевского доктора, который приходил к ней в покои по три раза за день и проверял самочувствие. В первые дни она охотно принимала травы, потому что намеревалась увидеть сны. Это был единственный способ понять, что ждет впереди. Но после того как истина открылась, она больше не могла пить лекарства, потому что её начали преследовать жуткие кошмары. Вот только назойливый врач, маркиз Бомонд Колер, король и королева настаивали на приеме. Два дня назад Офелию привязали к кровати и насильно затолкали в рот снадобья, из-за которых она проспала весь следующий день. Это было ужасно. И все же самое страшное ожидает впереди, в стенах этого собора.