Украденная семья - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Теоретически, ты претендуешь на это место, — по-деловому отвечает Адам.
Я продолжаю наглеть, ведь после того, что между нами было, Лютольф просто обязан предложить мне руку и сердце, а если серьезно, то:
— И практически тоже! — изящно вытягиваю шею, отстранив ладонь от Адама, провожу кончиками пальцев по своей груди. — Взгляни. Я же красивая, умная, отличная хозяйка, между прочим! Я не виновата, что Хельга не дает мне распоряжаться в кухне. Я прекрасно готовлю борщ и второе. Все, кроме десертов. Последний раз испекла Черепаху… и там кружочки получились каменные… прибить можно. Но это же не самое главное?
— Конечно, нет, — снисходительно улыбается Адам и, перехватив мою руку, целует в запястье, внимательно рассматривает изгиб и словно залипает. — А вообще, мы по своей природе все эгоисты, Юль. Любовь — понятие абстрактное. И любят не за красоту или достоинства, а за чувство. Что мы чувствуем, находясь рядом с человеком, кем себя представляем.
Философские рассуждения Лютольфа против моего мнения — как земля и небо, однако не спорю, а кокетливо любопытничаю, дотрагиваясь до колкой щеки Адама. Пользуюсь моментом, ведь разговорчики после интима — святое дело. Нравятся они Лютольфу или нет.
— А что ты ощущаешь рядом со мной? — заигрываю и теряю все границы дозволенного. Щекочу Адама, но мои жесты не вызывают у мужчины смеха. Кремень. — Скажи-и-и… скажи, скажи, скажи!
Лютольф выдержано и хладнокровно терпит нападки. Обездвиживает мою ладонь, сомкнув пальцы на запястье.
— Стабильность, Юль. Если наши чувства окажутся взаимными, то я буду уверен, что ты не предашь, не подставишь. Я помню, как ты защищала Вадима, пока сама не убедилась в его сути. Таких девушек мало, и они подобны золоту.
— Ни фига себе… гладко стелешь...
— Синицына!
— Ладно-ладно! Чего ругаться сразу?
Быстренько закрываю рот. Адам лежит на спине и буравит потолок глазами.
— Хотя… эстетический облик тоже имеет вес, но не первостепенный.
— Значит, хороша все-таки? Да? Хороша или нет? Почему молчишь?
— Хороша. Иди ко мне… — Возвращаюсь в теплые объятия Адама. — Я когда-то говорил, что собираюсь устроить банкет в честь моего освобождения от угрозы суда. Так вот, планы не изменились. В пятницу организую праздник. Будешь сопровождать меня, Юль? — мягко поглаживает по волосам, точно сменяет гнев на милость. — Только не в качестве супруги Вадима, а моей женщины?
Ох. На несколько секунд теряюсь, языком пошевелить не могу. Мне особого труда не составляло притворяться перед людьми, что Адам мой муж, но сейчас все иначе.
Как отреагирует мама на двойника своего зятя? Друзья, коллеги. А дочь? Господи. Как объяснить пятилетнему ребенку о настоящем отце и не испортить психику? Или я буду спутницей Лютольфа только на один вечер? Так много вопросов крутится в голове, но я…
— Согласна.
— Отлично.
Признаться, устала. Поэтому нахожу в себе сил лишь поднять зад с постели, лично убедиться в комфорте и безопасности Алиски.
Дочь уже спит, посапывая в подушку, и мне пора. Я выхожу из детской, туже запахнув халат, ступаю обратно в комнату.
— Юль, мне завтра с утра нужно отъехать по делам.
Слова Адама острым кинжалом вонзаются в уши, а взгляд точно пригвождает к глянцевому паркету. Не в офис он собирается и не к брату.
— К… куда поедешь? — несмело спрашиваю.
— Так, подписать пару контрактов.
Слезы сами выступают на глазах. Я тут же понимаю намерения Лютольфа, и они ничем добрым не закончатся. Адам не из тех людей, кто прощает, а я не из тех, кто будет мириться с криминалом.
— Умоляю, не мсти. Не убивай Вадика. Накажи, побей, только оставь ему жизнь…
Лютольф подозрительно щурится и впивается темными глазами, заставляя волноваться сильнее.
— Жалко бывшего? Он еще дорог тебе?!
Адам срывается, в его голосе я различаю ноты ревности. Лютольф никогда не делится и за свое уничтожит любого. Он собственник.
— Нет, — твердо парирую. — Просто я не могу находиться в одном доме с мужчиной, зная, что его руки запачканы кровью!
— Пока кровопролитие выдумываешь только ты, Юль. Ложись спать.
Недостаточно меня убеждают отговорки Лютольфа, но теперь я четко выразила свое мнение, и если Адам уважает меня, то не пойдет на преступление.
— Я же все равно узнаю и тогда сбегу. Вместе с Алиской. Ты нас не найдешь и будешь страдать до конца дней своих. Ясно?
— Конечно, в доме Раисы Николаевы вас не найду. Даже если спрячетесь в шкаф. Я выучил твою фантазию и могу предугадать поступки. Уймись, Юль.
Я, грозно поглядывая на невозмутимого Лютольфа, укладываюсь на краю постели, натягиваю одеяло до подбородка и отворачиваюсь.
Адам не настаивает, спокойно щелкает кнопкой бра, выключая свет.
Полночи прислушиваюсь к ровному дыханию Лютольфа, медитирую на стенку напротив. Только спустя какое-то время засыпаю.
***
Я открываю глаза. В комнате уже светло. Потягиваюсь, шарю рукой на противоположной стороне кровати, но Адам, кажется, умчал еще с первыми лучами солнца. Говорят, утро вечера мудренее, не знаю, правда или нет, но настроение отчего-то у меня великолепное. Ведь на часах почти одиннадцать, и никуда не надо идти.
Встряхиваюсь и лениво сажусь. От удивления хлопаю глазами, замечая на столике роскошный презент.
— Вот это букетище…
Остатки сна как рукой снимает. Вся заинтригованная, поднимаюсь с кровати и подхожу ближе. Лютольф прислал мне охапку ароматных пионов, таких нежных, розовых, что хочется с наслаждением вдыхать и вдыхать.
И почему я не услышала, когда их сюда ставили? Стало быть, Хельга постаралась. Только она может передвигаться по дому без единого звука, как призрак. Рядом с цветами лежит бархатный футляр, он не из-под кольца, намного больше.
— Вау! — распахиваю коробочку.
Внутри колье. Изысканное, тонкой работы. Двумя пальчиками захватываю подарок и шагаю к зеркалу. Прикладываю к шее. Украшение как невесомая паутинка с россыпью мелких прозрачных камней.
