Украденная семья - Мила Дали

— Теперь сворачивайте на Транзитную улицу, а дальше через арку во двор, — как штурман, подсказывает Каин, но сейчас даже его голос действует на меня крайне раздражающе.

Я вижу два серых еще советской постройки здания, слегка обшарпанных. Их соединяет та самая кирпичная арка, будь она неладна. Наш черный кроссовер летит вглубь многоэтажек и оказывается в старом ничем не примечательном дворе.

Хотя нет, самодельные пальмы из пластиковых бутылок у подъездов отвратные. И колеса, вкопанные до середины, как дополнение к ландшафтным зачаткам местных жильцов. Мрак.

Я осматриваюсь по сторонам, быстро трогаюсь и прибавляю скорость. У противоположного дома замечаю куртку из светоотражающей ткани, похожей на клеенку. В таком добре только Синицына разгуливала, и мне не нужно приглядываться. Это точно она. Модница.

Мы едем, и картинка перед глазами наполняется деталями. Резко давлю на тормоз и выхожу из авто. Хмурюсь и вижу, как от Юли отбегает какой-то тип в лохмотьях. На Синицыну покусился бездомный?

— За ним! — бросаю охраннику, и тот незамедлительно пускается в погоню.

Запахиваю пальто и шагаю к мусорным бакам. Юлия побледнела, словно известка. Не видя ничего, осторожно сползает по бачку и усаживается попой прямо на грязную землю.

— Юль? Ты в порядке?

Склоняюсь над ней, беру за плечи и поднимаю.

— Вадик… — еле слышно шепчет дрожащими губами, — это был Вадик…

— Ты уверена?

— Да, он вернулся… хотел, чтобы я подставила тебя, Адам. Украла какой-то диск и передала ему… Не знаю, что Вадим имел в виду…

Зато я знаю. И догадываюсь. В моей сфере деятельности без интуиции никак.

В тот роковой день я отправлял Вадика на задание больше для того, чтобы убедиться, что подозревал друга ошибочно. Поэтому у Вадима в руках оказались пустяковые документы. Однако чуйка меня не подвела, и вшивость друга оправдалась. Это был удар под дых, хоть и запланированный.

Второй удар я получаю сегодня, и он гораздо мощнее. Он очень похож на провал в ледяную бездну, похож на ощущение свободного полета до удивления приятного. Необычного. Юля.

Миниатюрная девушка с песочными локонами, носом-кнопкой и веснушками на милых щеках сдает своего мужа. Синицына говорит мне правду и доказывает верность. Чужому на первый взгляд мужчине. Зачем это ей?

Я слышу, как Синицына тихонько скулит, уткнувшись мне в грудь. Обнимаю ее, дотрагиваюсь до волос. Юля напугалась и сейчас на грани истерики, но держится почти как оловянный солдатик. Коленки только трясутся.

— Господин Лютольф, — доносится из-за спины бас охранника, — сбежал нападавший.

Юлия тут же замирает и перестает дышать. Всхлипнув, отстраняется, вопреки моим объятьям. Округляет зеленые глаза, с ужасом взирая на меня.

— Наша дочь, Адам! — громко вскрикивает. — Вадик заберет Алиску!

Не успеваю опомниться, как Юлия с неведомой силой вырывается. Точно обезумев, несется обратно к арке.

Бегу за ней. До скрежета напрягаю челюсть и бранно ругаюсь, наблюдая, как Синицына пересекает дорогу, словно у нее девять жизней. Белая иномарка тормозит в ничтожных миллиметрах от девушки, а она с размаха ударяет авто по капоту и визжит, не уступая мне в матерных наречиях.

Следом миную проезжую часть и догоняю Синицыну у входа в ювелирную лавку. Юлия слишком возбуждена, чтобы объясняться, но этого и не требуется. Я дергаю пластиковую дверцу, пропуская взволнованную мать вперед. Юля стонет и валится на колени подле диванчика в мастерской.

— Тимур Казбекович, эти серьги такие красивые и не могут стоить пять тысяч рублей!

Я чувствую облегчение, когда смотрю на Алиску в штанах на подтяжках и с растрепанной косичкой. Девочка стоит рядом с ювелиром и с интересом вертит в руках украшение. Оно блестящее и крайне привлекает малышку.

— А какую цену ты за них хочешь? — подыгрывает добродушный мужчина, поправляя с кончика носа очки.

— Во-о-от столько, — разводит руки в стороны, наглядно показывая стоимость. Оборачивается сначала на меня, потом на перепуганную Юлю. — Мама, ты чего?

Синицына отмахивается и смеется сквозь слезы.

Мне жаль, что пришлось подвергнуть ее такому моральному испытанию, выдернуть из привычного быта, заставить страдать. Да, я поступил жестоко и, возможно, попробовал бы исправиться, дай она согласие. Или то признание о планах Вадима и есть намек? Люби Синицына мужа, точно молчала бы, а так…

Перевожу внимание с Алисы на ювелира. Тучный старик полагает, что я не вижу, как он достал телефон и под столом набирает номер.

— Позвонишь в полицию — пожалеешь.

Я не угрожаю, а просто предупреждаю, одновременно поощряя бдительность и собранность ювелира. Действительно, я доверия не внушаю. Женщины млеют от моей красоты и ровно так же боятся. Они говорят, мой взгляд настолько холодный, что может парализовать.

Каин — парень восточных корней, в черной кожаной куртке и со шрамом на пол-лица — не добавляет мне расположения незнакомых людей.

— Это мой папа! — звонко чеканит Алиска и бежит обниматься.

Ювелир, одобрительно кивая, расслабляется:

— Ну что вы, я глух и слеп.

На пару с Алисой поднимаем с пола ее заплаканную мать. Я придерживаю Юлию, второй рукой беру ладошку Алиски. Каин тащит багаж Синицыной, распахивает для нас двери. Вместе идем к моему авто.

Сейчас я рядом с девочками, но в душе разгорается пламя. Чертов подонок Вадим снова в городе и просто так он не отделается. Бывший друг ответит за предательство. Завтра же я займусь этим вопросом и возобновлю поиски.

Приказываю Каину добираться за город на такси. Не хочу смущать Юлю и Алиску его присутствием в одной машине.

Мать и дочь усаживаются назад, я за рулем включаю радио.

— Ты вернешь нас обратно? Мой побег не удался?

— Не удался, Юль.

Синицына желает мне сказать еще что-то, но не может из-за дочери. По дороге заезжаю в аптеку, покупаю Юлии пустырник и гематоген для Алисы.