Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев

Сегодня после ужина нужно с папой поговорить. Неудобно просить, конечно. Но нужно. Мне нужно еще 700 рублей. Самое обидное, что этот несчастный магнитофон и нужен-то мне всего на один вечер. Потом я его заброшу. Хорошо бы в прокат взять, но в прокате магнитофонов не бывает. Придется продавать. И вряд ли удастся отбить даже половину цены. Может, обратно тому спекулянту отдать, у кого Сашка его взять собирается? Пожалуй, мысль. Или сделать еще хитрее. Купить с условием «деньги назад», если не понравится. А на следующий день сказать, что не понравился. Вот тебе, дядя, двадцать рублей за амортизацию, и все. Любопытно. Осталось только придумать, где я ее хранить буду столько лет. Кстати, а лента не испортится? Обязательно нужно поинтересоваться, сколько времени катушка с записью может храниться. И как ее лучше хранить…

Глава 49

Огонь потушен. Большой флаг спущен. На стадион, уцепившись лапами за связку воздушных шаров, выплыл огромный Миша. Вот он взмахнул лапкой и начал плавно подыматься в воздух. Все выше, выше. А над Лужниками разносится голос Льва Лещенко:

На трибунах становится тише,Тает быстрое время чудес.До свиданья, наш ласковый Миша,

Возвращайся в свой сказочный лес.

Я стою с флагом СССР в руке и смотрю вслед улетающему Мишке. Многие люди вокруг меня начинают плакать. Тоже, что ли, поплакать? Нет, мне плакать лучше не надо. Я пока еще знаменосец советской олимпийской делегации, от этой должности меня никто не освобождал. И конкретно меня вполне могут показать по телевидению крупным планом. Получится неудобно. Знаменосец СССР – и ревет.

Знаменосцем я, похоже, с подачи Брежнева стал. Ильич не забыл меня, продолжает опекать свою любимицу. Хотя сначала вроде бы иная кандидатура рассматривалась, но буквально за неделю до открытия Олимпиады все переиграли. Краем уха я слышал, что с самого верха поступило пожелание увидеть знаменосцем Мальцеву.

Не грусти, улыбнись на прощанье,Вспоминай эти дни, вспоминай.Пожелай исполненья желаний,

Новой встречи нам всем пожелай.

Так что в дополнение к моим комсомольским обязанностям на меня и знамя повесили. Я ведь еще и секретарь ВЛКСМ делегации. Вот тут не знаю, помог мне Ильич или без него обошлось. В принципе меня и за собственные заслуги могли сюда сунуть. Я же сейчас в своем институте тоже секретарь ВЛКСМ. И хотя официально освобожденным секретарем не считаюсь, но по факту являюсь им. Во всяком случае, посещения занятий от меня никто не требует. Да и экзамены для меня – простая формальность. И это хорошо, так как ходить на лекции мне просто некогда. У секретаря ВЛКСМ института забот много больше, чем у председателя Совета пионерской дружины «Артека». Правда, и опыта у меня теперь заметно больше.

Что-то Ильич не приехал. А на церемонии открытия был. Может, заболел? Старенький он совсем стал. Говорит невнятно. Неделю назад звонил мне, с медалью поздравлял. Минут десять мы с Ильичом беседовали. Он интересовался, как настроение в сборной, нет ли нужды в чем. Конкретно мне обещал за победу заслуженного мастера спорта.

Расстаются друзья,Остается в сердце нежность.Будем песню беречь,

До свиданья, до новых встреч.

Пожелаем друг другу успеха,И добра, и любви без конца.Олимпийское звонкое эхо

Остается в стихах и сердцах.

Теперь я олимпийский чемпион по стрельбе из пистолета на пятьдесят метров. И стать им было совсем не просто. У нас тут, блин, стрельба считается открытой дисциплиной. То есть мужчины и женщины соревнуются вместе. Такая вот засада. И Саша Мелентьев шел буквально вплотную за мной. Всего на два очка я его в итоге обошел. Перестрелял-таки действующего чемпиона СССР! А в прошлом году на чемпионате не смог. Я тогда всего лишь третье место занял. Впрочем, и третьего места мне хватило для того, чтобы войти в олимпийскую сборную.

До свиданья, Москва, до свиданья,Олимпийская сказка, прощай.Пожелай исполненья желаний,

Новой встречи друзьям пожелай.

Что ж, я чемпион. На шее висит золотая олимпийская медаль. И сегодня у нас воскресенье, 3 августа 1980 года. И мой путь близок к завершению. Осталось немного. Совсем немного. Совсем.

Расстаются друзья,Остается в сердце нежность.Будем песню беречь,До свиданья, до новых встреч.Будем песню беречь,

До свиданья, до новых встреч…

Глава 50

Холл метро «Комсомольская», утренний час пик. Вот она! Грузная женщина лет пятидесяти неспешно приближается с людским потоком к эскалатору. Я тут уже минут десять стою, жду ее. Знаю, что она должна, как обычно, приехать на электричке в 8:20. Успел изучить ее расписание. Целых две недели следил за ней, изучал ее маршрут и выбирал место. Пора! Сегодня мне нужно сделать это. Вот прямо сейчас.

Я проталкиваюсь поближе к женщине и вместе с толпой двигаюсь прямо за ее спиной. Простите меня. Простите меня, пожалуйста, Галина Сергеевна. Простите, если сможете. Но я должен! Надеюсь, вы не сильно пострадаете. На!!

Едва ступив на эскалатор, я неловко поскальзываюсь и падаю на женщину сзади. При этом левой ногой я цепляю ее левую ногу, а руками сильно толкаю в спину и в правую руку. Рука срывается с поручня, и женщина летит по эскалатору вниз головой. Падение усугубляется тем фактом, что в левой руке женщина держала довольно тяжелую сумку.

Шум, крики. Женщина, сбив по пути пару человек, вместе с ними приземляется лишь метрах в шести от меня. Дежурный экстренно останавливает эскалатор, а я смотрю на сбитую мной женщину. Та не подает признаков жизни и не пытается подняться на ноги. Неужели насмерть? А даже если и насмерть! Все равно.

Поскольку я нахожусь на самом верху эскалатора, а тот остановлен, то я просто разворачиваюсь и поднимаюсь вверх. А затем, смешавшись с толпой, спускаюсь в метро по соседнему эскалатору. По-моему, никто не понял, что это был вовсе не несчастный случай, а нападение. Видеокамер же тут пока еще нет. Операцию можно считать успешной. Несчастный случай Галине Сергеевне я организовал. Надеюсь, не смертельный…

– Чего-то ты сегодня рано, Мальцева.

– Просто время свободное появилось.

– Тебе как обычно?

– Да, давайте «ТТ» и пару коробок.

– Вот. Расписывайся.

– А Михалыч где?

– Не знаю, не пришел что-то сегодня. Может, заболел? Я пока один тут.

– И не звонил?

– У него телефона нет дома. Если так и не придет, вечером с работы пойду, загляну к нему, проведаю. А то мало ли что.

– Понятно. А вчера он вроде здоровый был. Мы с ним чай в каптерке пили.

– Я видел.

– Сегодня как, много народу будет?

– Дык вроде как обычно. Минут через двадцать молодежь со второй группы прийти должна. У них занятия сегодня. Да они тебе не помешают. Иди, стреляй.

– Угу, спасибо.

Но не успел я расстрелять и половины коробки, как ко мне подбежал взволнованный, запыхавшийся Кузьмич.

– Мальцева, выручай! – кричит он.

– Чего случилось?

– Галка моя в метро упала, расшиблась сильно! Мне из больницы звонили.

– Что с ней?

– Не знаю, там толком ничего не сказали. Руку вроде сломала.

– Я могу помочь чем?

– Так и я про то. Выручай, Наташ! Михалыч, черт старый, не пришел, а мне к Галке надо. А на кого ж я тир-то оставлю? Тут же оружие! А сейчас пацаны со второй группы придут.

– Подменить, что ли?

– Ну! Ты ж все тут знаешь. А я быстро, туда и назад. Узнаю только, как там Галка моя. Ох, беда так беда!

– Ладно, подменю. Мне не трудно. Беги, Кузьмич.

– Спасибо, Наташ! Выручила! Только смотри, записывай все. И чтобы каждый расписался и за оружие, и за патроны.

– Да знаю, знаю. Не первый раз же!..

– Все, держи ключи от оружейки. А я побег!

– Удачи! И жене передай от меня, чтоб выздоравливала!

– Спасибо!..

И Кузьмич убежал. Рад, что Галина Сергеевна ушиблась не до смерти. С Михалычем же ничего страшного не случилось. Просто он вчера немного переел слабительного. Еще жаловался мне, что чай у него горчит малость, да все сахар себе в стакан подкладывал. А как ему не горчить? Я же по два пакетика в каждый стакан ему сыпал.

Немного повертев в своих пальцах связку ключей, я с пистолетом и коробками патронов в руках неспешно направился в сторону оружейной комнаты…

Глава 51

Весна. Солнышко. Птички поют. Еще март месяц, а уже так тепло. Мне в расстегнутом плаще совсем не холодно. Или мне не холодно от страха? Я боюсь. Боюсь, что у меня не получится. Сегодня все решится. Решится, пойдет ли История по известному мне печальному варианту либо…