Assassins Creed. Ренессанс - Оливер Боуден

– Простите, синьор, но сейчас не принимают, – ответил торговцу караульный, наставив на него свою алебарду.

– Я этого так не оставлю! Я пожалуюсь Совету!

– То-то тебя там ждут с твоими жалобами! – усмехнулся второй караульный, постарше.

В это время из дверей вышел человек в офицерском мундире и с ним еще трое солдат.

– Кто тут нарушает общественный порядок? – загремел офицер.

– Нет, я…

– Арестовать смутьяна! – распорядился офицер.

– Что вы делаете? – закричал в испуге торговец.

Эцио беспомощно и с нарастающей злобой смотрел на происходящее. Он хорошо запомнил это место. Солдаты поволокли упирающегося торговца к небольшой, окованной железом дверце. Открыв ее, они втолкнули беднягу внутрь и тут же снова захлопнули ее за ним.

– Может, ты выбрал и самый красивый город, но уж точно не самый лучший, – сказал Эцио.

– Я тоже начинаю жалеть, что не поехал в Милан, – ответил Леонардо. – Но работа есть работа.

13

Простившись с Леонардо и едва взглянув на отведенное ему жилье, Эцио поспешил к палаццо делла Сета. Он представлял, в каком направлении надо идти, но добраться туда оказалось не так-то просто в этом городе узких переулков, змеящихся каналов, крошечных площадей и тупиков. Однако местонахождение палаццо знали все и охотно подсказывали молодому человеку направление. Правда, жителей немного удивляло, зачем он идет туда по доброй воле. Пару раз ему предложили нанять гондолу, однако Эцио хотел, во-первых, лучше узнать город, а во-вторых, подойти к палаццо незамеченным.

День уже клонился к вечеру, когда Эцио подошел к дому Барбариго, больше похожему на крепость или тюрьму, чем на дворец. Главное здание скрывалось за стенами, имевшими парапеты. От соседних домов его отделяли узкие улочки. Сзади к палаццо примыкал достаточно большой сад, также обнесенный высокой стеной. А со стороны канала, на узкой площади, снова было людно. У входа выстроились солдаты Барбариго. Их дразнила разношерстная ватага молодых ребят, которые легко ускользали от алебард и копий караульных. Вели они себя достаточно нагло: бросались в стражников камнями, обломками кирпича, тухлыми яйцами и гнилыми фруктами. Похоже, наглость эта имела свою цель. Разнузданное поведение было отвлекающим маневром. В стороне от стычки молодой человек заметил фигуру человека, взбирающегося по стене палаццо. Он невольно восхитился умением смельчака. Стена была настолько гладкой, что даже сам Эцио подумал бы дважды, прежде чем лезть по ней. Однако смельчак легко и незаметно достиг парапета, а затем с изумительной легкостью перепрыгнул на крышу одной из сторожевых башен. Молодой Аудиторе понимал, что целью незнакомца была крыша самого дворца, чтобы затем пробраться внутрь. Эцио запомнил чужие действия – мало ли, вдруг когда-нибудь пригодится? Однако караульные внутри башни услышали звук прыжка и предупредили товарищей, охранявших дворец. Из чердачного окошка высунулся лучник и выстрелил. Смельчак ловко подпрыгнул, и стрела пролетела мимо, ударившись в черепицу. Однако во второй раз трюк не удался – сдавленно вскрикнув, юный акробат схватился за раненое бедро.

Лучник выстрелил снова, но промахнулся. Смельчак отступал тем же путем: с крыши сторожевой башни прыгнул на парапет, куда уже бежали караульные, затем перемахнул через него и соскользнул по стене вниз, почти упав на землю.

А на площадке перед палаццо обозленные караульные «выдавили» юных озорников в переулки и пустились за ними в погоню. Смелый прыгун убегал в противоположном направлении. Воспользовавшись этой неразберихой, Эцио побежал за ним.

Поравнявшись с ним, Эцио удивился почти мальчишеской легкости его атлетической фигуры. Он уже собирался предложить помощь, как раненый повернулся, и… молодой Аудиторе узнал лицо девчонки, утром попытавшейся срезать у него кошелек.

Эцио был удивлен, смущен и – что интересно – сбит с толку.

– Дай мне руку, – резко потребовала девчонка.

– А ты меня не помнишь? – спросил Эцио.

– А что, должна?

– Я тот, кого ты сегодня утром пыталась ограбить там, на рынке.

– Прости, мне сейчас не до приятных воспоминаний. Если мы поскорее не уберемся отсюда, нас превратят в два куска тухлого мяса.

Словно в подтверждение сказанного, мимо них просвистела стрела. Эцио обвил руку девчонки вокруг плеч, а сам обнял ее за талию. В свое время он таким же образом вел раненого Лоренцо.

– Куда теперь?

– К каналу.

– Ну конечно! – язвительно бросил Эцио. – В Венеции ведь лишь один канал, не так ли?

– Для приезжего ты слишком наглый. Бежим сюда. Потом скажу, куда свернуть. И быстрее! Видишь? Они уже гонятся за нами.

Так оно и было. Гулко стуча сапогами по камням, за ними гнался небольшой отряд солдат Барбариго. Зажимая рану на бедре и морщась от сильной боли, девчонка подсказывала, куда идти. Они без конца сворачивали в переулки, похожие один на другой, пока Эцио совсем не запутался. Голоса преследователей становились все тише, потом совсем смолкли.

– Наемники с материка! – с величайшим презрением бросила девчонка. – Где им тягаться с местными. Слишком легко сбить их с пути. Идем же!

Очередной переулок вывел их к маленькой пристани на канале Милосердия. В неприметной лодке сидели двое. Увидев Эцио и девчонку, один стал отвязывать канат, второй помог им забраться в лодку.

– А это кто такой? – спросил он, кивнув на молодого Аудиторе.

– Сама не знаю. Но он подвернулся нам очень кстати. И уж явно не из друзей Эмилио.

Эцио показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Ее ранили в бедро, – сказал он.

Человек посмотрел на обломок стрелы, торчавший из бедра.

– Здесь я стрелу вытаскивать не буду. Все равно нет с собой ни бинтов, ни мази. Надо двигать, и побыстрее, пока вонючие крысы Эмилио нас не сцапали… Кто ты и откуда? – спросил он у Эцио.

– Меня зовут Эцио Аудиторе. Я из Флоренции.

– Хм… Я – Уго. Ее зовут Роза, а парня с веслом – Паганино. Вообще-то, мы не жалуем чужаков.

– А сами вы кто? – спросил Эцио, пропустив последнюю фразу мимо ушей.

– Мы – профессиональные освободители людей от их собственности, – ответил Уго.

– Воры, – со смехом пояснил Паганино.

– Нет в тебе поэтической жилки, – грустно вздохнул Уго и вдруг насторожился. – Берегись! – крикнул он, и сейчас же в борт лодки ударили две стрелы, пущенные откуда-то сверху.

Напрасно молодой Аудиторе думал, что люди Барбариго оставили воришек в покое. На крыше ближайшего дома он увидел двоих солдат с тяжелыми луками, в которые они вкладывали новые стрелы. Уго, не мешкая, достал со дна лодки небольшой, видавший виды арбалет, зарядил и выстрелил по лучникам. Эцио метнул в них пару ножей. Лучники с воплями покатились по крыше и рухнули в канал.

– Этот выродок везде своих головорезов наставил, – проворчал Уго, обращаясь к Паганино.

Оба были коренастыми, широкоплечими парнями лет двадцати пяти. Они умело правили лодкой и лабиринт каналов знали, по-видимому, как свои пять пальцев. Несколько раз Эцио казалось, что лодка уткнется в каменную стену, но та вдруг превращалась в низкую арку, проплыть под которой можно было, только пригнувшись.

– А зачем вы напали на палаццо делла Сета? – спросил Аудиторе.

– Тебе-то не все равно? – вопросом на вопрос ответил Уго.

– Роза была права: я не из друзей Эмилио Барбариго. Возможно, нам стоит объединить усилия.

– С чего ты решил, что нам нужна твоя помощь? – настороженно спросил Уго.

– Да брось, Уго, – не выдержала Роза. – Слушай, этот малый только что спас мне жизнь. По стенам я лазаю лучше всех вас, вместе взятых. Без меня вам никогда не проникнуть в это змеиное гнездо. – Она повернулась к Эцио. – Эмилио старается прибрать к рукам всю здешнюю торговлю. Человек он влиятельный, держит нескольких городских советников на коротком поводке. Короче говоря, он хочет, чтобы все торговцы играли по его правилам. А всем несогласным он затыкает рот.

– Но вы же не торговцы, а воры.

– Профессиональные воры, – поправила его Роза. – С индивидуальными предпринимателями нам легче работать, чем с монополией. В любом случае многие лавки застрахованы. И страховщики выплачивают компенсацию, правда только после того, как обдерут до нитки своих клиентов. Так что все счастливы. А Эмилио хочет сломать эту систему. И для нас тогда Венеция будет все равно что пустыня.

– Да этот Эмилио – просто кусок дерьма, – вставил Уго. – Он не только здешнюю торговлю – весь город прибрать к рукам хочет. Антонио тебе лучше растолкует.

– Антонио? А он кто?

– Скоро сам узнаешь, синьор флорентиец.

Наконец они остановилась у какого-то пирса. Оставив Паганино с лодкой, Уго и Эцио повели, а точнее, потащили Розу, которая находилась почти при смерти, по извилистому переулку, где первые этажи домов были из темно-красного кирпича, а вторые – сплошь деревянными. Переулок вывел их на небольшую площадь, с колодцем и одиноким деревцем в центре. Площадь окружали неприглядные, грязные строения с облупившейся штукатуркой.