После поцелуя (ЛП) - Энок Сюзанна

Изабель не была уверена насчет этого. Она могла вообразить и кое-что похуже, и вот это относилось к ним. Ее пальцы дрожали, а грудь стеснило от того, что напоминало панику, когда Изабель протянула руку и положила ее отцу на плечо.

– Мне почти двадцать лет, папа, – проговорила она, по большей части спокойным голосом, – и я вполне в состоянии работать с мистером Уорингом.

– Иза…

– Оставь это, папа, – настаивала девушка. – Я позабочусь об этом.

Некоторое время маркиз смотрел на нее, его глубоко посаженные карие глаза под прямыми бровями оставались серьезными.

– Тогда сделай это, Тибби. Из-за того, кто он такой, люди замечают его. А из-за того, кем он не является, тебе нужно контролировать каждый свой шаг в его присутствии. А теперь нужно быть еще более осторожной. Ты поняла?

– Да, поняла. А сейчас, если ты извинишь меня, сегодня утром у меня еще один урок верховой езды.

Ее отец, очевидно, подумал, что это очень плохая идея, и разумная ее половина согласилась с этим. Но другая половина, та, что несомненно управляла ее поступками в последние несколько недель, с трудом сдерживалась, чтобы не выбежать на двор конюшни. Когда это произошло? И почему она, как оказалось, не может прислушаться к здравому смыслу, даже с собственной стороны?

Разгладив юбки, спокойной походкой Изабель вышла из дома. Двор конюшни был наполнен обычным многообразием лошадей и грумов, но, на первый взгляд, нигде не было видно Салливана. И на второй тоже.

– Фиппс, – воскликнула она, заметив главного грума. – Я думала, что мистер Уоринг уже приехал.

– Он в конюшне, миледи. – На его щеке дернулся мускул. – Может быть, вы захотите находиться от него подальше сегодня утром.

– Это почему?

– Я… я не могу сказать, миледи.

– Тогда я пойду и посмотрю сама. – Загнав поглубже внезапное ощущение тревоги, Изабель прокралась по мягкой земле до здания и вошла внутрь. Она замерла в дверном проеме, а затем увидела его голову и плечи внутри стойла Зефир.

– Вижу, что сегодня утром вы сумели приехать вовремя, мистер Уоринг, – заявила девушка, продолжая двигаться вперед и не сумев сдержать улыбку, коснувшуюся ее губ.

Салливан продолжал стоять к ней спиной, прикрепляя уздечку, а затем и повод, к упряжи Зефир.

– Я пытаюсь угодить вам, леди Изабель. Как прошел ваш бал вчера вечером?

Она нахмурилась.

– Неужели лорд Брэмуэлл что-то рассказал вам?

– Нет.

– Что ж, я знаю, что вы попросили его пригласить меня на танец.

Уоринг переступил с ноги на ногу и привязал одеяло к спине Зефир.

– Я просил его приглядеть за вами. Танец был его идеей. – Он помолчал. – Знаете, Брэм – печально известный волокита.

– Да, он сам сказал мне об этом. – Изабель положила руки на верхнюю доску ближайшей к ней загородки крошечного стойла. – Так как вы можете услышать об этом где-нибудь еще, я скажу вам, что прошлым вечером было несколько неприятных моментов, но они быстро прошли.

– Тогда я рад это слышать.

Девушка ударила ладонью по дереву.

– Салливан Уоринг, смотрите на меня, когда я разговариваю с вами.

Его широкие плечи поднялись и опустились, а затем он обернулся.

– Как пожелаете.

Изабель охнула.

– Что случилось?

Один его рукав был порван у локтя, и он потерял пуговицу с жилета. Однако повреждения одежды были вторичны по сравнению с тем, что она увидела на его лице.

Поперек горла у Салливана шла глубокая кровавая царапина, а черно-синий синяк частично пересекал его рот и левую часть подбородка. Левый глаз окружал болезненный на вид кровоподтек, а его каштаново-золотистые волосы выглядели так, словно он расчесывал их пальцами.

– Что случилось? – повторила девушка, протягивая руку над стойлом, чтобы коснуться его подбородка. Его кожа ощущалась теплой, но потом он попятился от ее пальцев.

– Я кое с кем разошелся во мнениях.

– С кем, с медведем?

Он коротко усмехнулся, поморщившись, когда это движение задело синяк поверх его рта.

– С несколькими медведями. – Взяв повод в одну руку, другой Салливан открыл дверь стойла. – Вы хотите сегодня поездить верхом на Молли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нет – до тех пор, пока вы не расскажете мне, кто сделал это с вами.

– Тогда, я предполагаю, что ваш ответ «нет». Идем, Зефир.

Сделав глубокий вдох, Изабель сложила руки на груди и не стала уступать ему путь.

– Ответьте мне.

Льдисто-зеленые глаза встретились с ее глазами, и затем устремились прочь.

– Я живу не среди пьющих чай денди, Тибби, – наконец ответил он. – Не беспокойтесь об этом.

– Это беспокоит меня, Салливан. Расскажите мне.

Он остановился прямо перед ней, Зефир – позади него.

– Я прибыл сюда в назначенное время, и я в состоянии тренировать вашу кобылу, как предусмотрено нашим соглашением. Почему вас должно беспокоиться что-то еще?

– Потому что беспокоит.

– Но не должно.

– И вы «не должны» спорить со мной, и мы «не должны» были целоваться, – ответила Изабель. – Мы друзья, Салливан, и я хочу знать…

– Друзья? – прервал он. Уоринг схватил ее за вырез платья и рывком притянул к себе. – Разве мы друзья, леди Изабель?

Ее сердце стучало так громко, что он, вероятно, мог слышать это.

– Д… да, мы друзья. Вы…

– А от вас шарахаются, когда вы обнимаете других своих друзей? – снова вмешался он, его голос понизился до негромкого чувственного рычания. – Мы разговариваем втайне. Целуемся втайне. Любой намек даже на дружбу между нами приводит к тому, что вас намеренно игнорировали, а меня избили.

Изабель отчаянно пыталась вникать в суть разговора, а не прислушиваться к кружащему голову приливу крови под собственной кожей.

– Кто-то избил вас из-за того моего объятия? Это…

– Я не стою таких неприятностей в качестве друга, Тибби, – прошептал Салливан, звук ее уменьшительного имени интимно повис в воздухе между ними. – У вас есть друзья. Друзья, которые не принесут вам проблем. И у меня тоже есть друзья. Я здесь не ради дружбы.

Если ее сердце забьется еще чаще, то Изабель упадет в обморок.

– Нет, вы здесь потому, что я шантажирую вас.

Он покачал головой, притянув ее еще немного ближе.

– Я здесь, потому что хочу вас. Хочу ваших прикосновений, вашего тела. Вот за что я готов терпеть трепку.

О Боже.

– Салливан, я хочу…

– Перед тем, как вы закончите фразу, подумайте, что с вами сделали слухи, возникшие из-за невинного объятия. И если вы хотите сказать, что хотите быть моим другом… – Его голос дрогнул, когда он произносил эти слова. – Если вы хотите, чтобы мы были друзьями, то учтите, что друзья не делают вот этого.

Салливан накрыл ее рот своим. Крепко и безжалостно, крадя ее дыхание и силу из ее костей. О, как бы ей хотелось проникнуть в него, пробраться внутрь него и никогда не выбираться оттуда – до тех пор, пока она не узнает его до конца. Ее блуждающий язык почувствовал соленый вкус; его кровь, вероятно, с раны на подбородке.

Девушка застонала, схватила его за плечи, за затылок, запустила руки в его разметавшиеся волосы. Его вкус возбуждал ее так, что невозможно описать словами. Это самое интимное ощущение, которое Изабель когда-либо чувствовала. И он хотел большего. Большего, когда даже это могло уничтожить ее.

Его рука все еще держала вырез ее платья, когда Салливан внезапно оттолкнул ее прочь.

– Обдумайте все это перед тем, как ответите мне, – грубо проговорил он, отпуская ее, чтобы вытереть рот тыльной стороной руки. – Обдумайте все те разрушительные последствия, которые я причиню вашей репутации и вашему будущему, все угрозы для вашего сердца, потому что мы с вами оба знаем, что это приведет нас только к гибели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отодвинув Изабель еще на шаг, он повел Зефир вперед.

– И когда вы все это обдумаете, – продолжил он тем же пылким, едва контролируемым тоном, – если вы стремитесь к осуждению света, то тогда я встречусь с вами в этой конюшне сегодня в полночь. А если у вас есть хоть какой-то здравый смысл, то мы встретимся утром, когда я приеду тренировать вашу кобылу.