История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

«Вслед (за флотилией), – говорит первый по времени историк черноморцев А.М. Туренко, наверное хорошо помнивший все обстоятельства переселений, так как в 1808 году он уже жил самостоятельным хозяином в курене Титаровском, – полковник Кордовский с двумя пешими полками и частью семейств прибыл сухим путем на сию землю и, став при старом Тюмрюке, учредил наблюдательный пост и устроил курени на зиму». Партия Кордовского, следовательно, перешла на Черноморию через Крым. В ордере Головатого от 4 сентября 1792 года приказано было Кордовскому двинуться на пожалованную в Фанагории землю и даны подробные инструкции о порядке передвижения партии и водворения ее в Черноморском крае.

На третью неделю после войскового праздника, 2 сентября, выступил на Кубань и кошевой Чепига с конницей, пехотой и войсковым обозом. Этой части черноморцев предстоял более длинный и более долгий путь, чем казачьей флотилии и партии Кордовского. Переселенцы должны пыли переправиться через Буг и Днепр, пройти нынешними Херсонской и Таврической губерниями и, обогнувши Азовское море по Екатеринославской губернии и землю войска Донского, переправиться через Дон и подойти к своим землям с севера. Кроме Буга, Днепра и Дона на всем этом пути встречались и другие значительные в то время степные реки. Помимо задержек на переправах, при наличности пехоты и обоза, требовалось делать короткие переходы и частые остановки. К тому же войско поздно двинулось с места. Сентябрьская и октябрьская погода не благоприятствовала сухопутному передвижению. Только на второй месяц, в конце октября, черноморцы пришли к р. Ее, границе своих земель. Наступившая непогода и утомление войска заставили кошевого атамана Чепигу остановить дальнейшее движение казаков.

Казаки с обозом расположились на зимнюю стоянку в той самой Ханской крепости, с ханским домом на Ейской косе, которая отмечена была в ведомости Гулика. Это глухое в то время и удаленное от черкесской границы место было удобно в том отношении, что, помимо строений, казаки имели вблизи хорошие зимние пастбища для лошадей, достаточно камыша для топлива и превосходные рыбные места на Ейской косе и вблизи по р. Ее, на Долгой и Камышеватской косах. К тому же в Ейском укреплении был достаточный запас провианта и в окрестностях легко было доставать фураж для лошадей.

Ранней весной черноморцы двинулись с Ейской косы на Кубань, к Талызннской переправе. Здесь в Карасунском куге, на изгибе Кубани при впадении в нее Карасуна, старого ее протока, водворены были главные боевые части войска и основан впоследствии Екатеринодар.

Между тем оставшийся за Бугом Головатый деятельно подготовлял, в течение осени 1792 года и зимы, остальные части войска и семейное его население к передвижению на Кубань. Черноморцы должны были ликвидировать свои хозяйственные дела и имущество. Покупщиков казачьего добра, которое нельзя было тащить с собой на Кубань, было мало, а охотников взять это добро даром, насилием и грабежом, наоборот, очень много. Во многих местах помещики и местные власти открыто препятствовали выселению черноморцев и задерживали на местах отдельных лиц и целые семьи. Головатый сносился по этому поводу с Суворовым, екатеринославским, херсонским и таврическим губернаторами, а для ограждения населения от насилий на местах оставил есаула Черненко. Оставались еще за Бугом те, кто не успел окончить своих важнейших дел, и люди малоимущие.

Головатый разделил переселяющихся черноморцев на две части. Одну часть он поручил вести полковнику Тиховскому и велел первыми готовиться к переселению жителям Кинбургской и Березанской паланок. 18 марта 1793 года была отправлена с секунд-майором Шульгой и капитаном Григорьевским первая колонна семейных казаков. Остальное население предполагалось разбить на 20 колонн. Часть переселенцев была направлена через Буг на Соколы, а часть через Днепр на Береслав. Начальниками колонн были назначены полковник Белый, бунчуковые товарищи секунд-майор Бурнос, капитаны Танский, Лисица, поручики Маленский, Дрига, Никопольский, Брунько, Миргородский, Куций, Иваненко, Верис, Сташков, Малый, Толмачевский, Семенко, прапорщики Дозовой, Голубицкий, Щербина и полковой хорунжий Мазуренко. Колонны под командой этих лиц разновременно приходили на пожалованные земли и занимали указанные места.

15 июля выступил с остальным войском и тяжестями сам войсковой судья Головатый, но направился в Черноморию совершенно другим путем – от Днестра через Крым на Фанагорию. Месяц спустя, 15 августа, эта часть переселенцев была уже на Тамани.

Но партией Головатого не закончились массовые переселения черноморцев. Кроме семейных казаков в Черноморском войске была масса одиночек – «сиромы», и между ними немало бездомовых и безхозяйных. После окончания турецкой войны «сирома» разбрелась на заработки по разным местам юга и продолжала жить вдали от войска или вне его контроля в то время, когда производились массовые переселения войска на Кубань с Саввой Белым, Кордовским, Захаром Чепигой, Антоном Головатым, Тиховским и др. Таких одиночек были целые сотни.

Поэтому вице-адмирал де Рибас, всегда близко принимавший к сердцу интересы Черноморского войска, поручил бывшему за Бугом полковому есаулу Черненко собрать одиночек вместе. На призыв Черненка явилось до семисот черноморских казаков. Все это были люди неимущие, бедняки, которым не на что было переселиться на Кубань. Чтобы не поставить их в безвыходное положение, другой сторонник Черноморского войска, Суворов, распорядился, с согласия графа Румянцева-Задунайского, отправить отряд есаула Черненка на работы в Хаджибей, или нынешнюю Одессу. Здесь черноморцы на лодках и по льду, за известное вознаграждение, вбивали сваи в гавани и выполняли разные другие портовые работы, пока не были потом отправлены на Кубань. Это было последнее массовое переселение черноморских казаков. После являлись в войско то одиночки, то отдельные члены семей, застрявшие или задержанные на стороне от войска.

Несмотря на такое организованное переселение черноморцев в течение двух лет, на новое местожительство перешло далеко не все войсковое население. Одни из казаков, осевши прочно за Бугом и в южной России, сами не пошли на Кубань; другие были так бедны, что им не на что было передвинуться; а третьих, при сильнейшей поддержке местной администрации, не пустили помещики. Эти последние, закрепленные за помещиками казаки составляли большинство. Помещики и мелкие власти всячески задерживали тех, кто намеревался или пробовал перейти в Черноморское вой-ско – силой возвращали с пути следования в войско, сажали под арест, били плетьми, киями и истязали всячески, отрезали чуприны, отнимали жен, детей, скот и имущество, а некоторых довели даже до могилы.

Доставалось при этом всем – и рядовым казакам, и старшине, и даже получившим армейские чины офицерам. Утеснители ни с кем не церемонились. При обилии свободных, пустующих земель колонизаторы Новороссийского края просто охотились за людьми, обращая их в «подданных», а потом и в крепостных. Тому же способствовала предпринятая по отношению к запорожцам правительственная мера. После разрушения Запорожской Сечи ее населению приказано было перейти в поселяне. Только по трем уездам Екатеринославского наместничества – Екатеринославскому, Александровскому и Царичанскому – в 1783 году значилось обращенных в поселяне 4065 муж. и 2452 жен. пола бывших запорожских казаков, затем 1157 муж. и 2487 жен. пола запорожского подданства, а всего, следовательно, 12 161 душ обоего пола. Цифры, по которым можно отчасти судить, как велико было то количество казачьего населения, которое по тем или другим причинам не попало в состав Черноморского войска. Несмотря поэтому на то, что в Черноморское войско записалось много лиц, не имевших никакой связи с Сечью, состав его оказался меньше состава казачества за Бугом.

Казалось бы, что после того как отдельные части войска передвинуты были из-за Буга на Кубань, Войсковому Правительству предстояло разрешить простую задачу расселения прибывших на новых землях. У самого населения и у властей был уже подобный опыт за Бугом. Но последующее показало, что расселение войска по территории было соединено с большими трудностями и неизбежными ошибками. Нужно было разместить население на обширном пространстве, отдельные части которого в хозяйственном отношении не были еще изведаны. Рядом, по границе вдоль Кубани, жили воинственные черкесы, против набегов которых заранее требовалось принять меры, приурочив к ним и расселение. В довершение ко всему, внутреннее управление войска не было ни сорганизовано, ни даже намечено. Приходилось вести все сразу – и расселяться по территории, и обезопасить войско по границе, и вводить порядки внутреннего управления краем. Затруднения и ошибки были неизбежны.

При таких условиях последняя треть 1792 года, зима, весна и часть лета 1793 года пошли на передвижения казачества из-за Буга на Кубань и на зимние стоянки. Пока население оседало во временных селениях, наступила осень 1793 года и зима. Разместить куренные селения на войсковой территории возможно было только с весны 1794 года. К тому времени следовало выработать формы местного управления и установить основания земельных порядков. Без этого нельзя было производить и расселения войска.