Боги, пиво и дурак. Том 3 (СИ) - Гернар Ник

— Что нужно? — прозвучал из комнаты строгий голос Стефании.

— Это... друг некроманта, — негромко ответил я. — Зашел узнать, как дела.

Ключ с глухим щелчком повернулся в замочной скважине, и я проскользнул в приоткрывшуюся щель.

Стеф стояла передо мной в своих синих брюках и мятой белой рубашке с широко распахнувшейся горловиной, в которую виднелся нежный кружевной край нижней сорочки. Светлые волосы вместо пучка были собраны в слабую косу, пушисто и по-домашнему лежавшую на плече.

— Ты что здесь делаешь? — изумленным полушепотом спросила Стеф, затягивая шнурок на горловине рубашки. Ее глаза сейчас казались совсем синими и теплыми, на губах играла полуулыбка.

Я даже не видел, что там творится у нее за спиной, как выглядит комната и тому подобное. Только ее лицо и эта ослепительно белая ткань, неровными замятыми лучиками разбегавшаяся по рукавам и груди.

Я пожал плечами.

— Просто зашел навестить.

— Просто зашел? В тюрьму?..

— Ну да. А то мало ли. Вдруг какая-то помощь нужна?

Стеф покачала головой, уже не пытаясь скрыть улыбку.

— Ты точно сумасшедший.

— Ну, это мы вроде еще ночью выяснили, — улыбаясь в ответ, сказал я.

— У меня все нормально.

— И поэтому ты в «Ямах»?

— Просто порядок такой. Завтра должны приехать представители королевского трибунала, проведут дознание — и все закончится, — уже серьезно сказала она.

— Это по-любому, или в случае лучшего сценария из всех возможных?

— По-любому, — отозвалась Стеф. — В случае лучшего сценария я еще и место за собой сохраню. В ситуации похуже — получу административное наказание и понижение.

— А в самом худшем случае?

Она покачала головой.

— Самого худшего не будет. Даже при всем желании у них не получится обвинить одну меня во всех грехах.

— А если вдруг все-таки получится?..

У ее виска забавно топорщилась светлая прядь. И я невольно протянул руку, чтобы поправить ее за ухо Стеф.

Но девушка отступила от меня на шаг назад, и сама убрала прядь.

— В самом худшем случае меня лишат права принятия решений и передадут главе семьи в качестве недееспособного носителя генофонда, — хмуро ответила она и, развернувшись, прошла вглубь комнаты.

Теперь, наконец, я смог рассмотреть камеру Стефании. Убогая лавка у окна с посеревшей постелью, квадратный столик, пара стульев и умывальный набор в углу. И яркий, будто попавший сюда из другого мира китель, аккуратно расположившийся на спинке стула.

— Недееспособного носителя генофонда? — насторожился я. — Это что за хрень такая?

— Это будет означать, что отныне единственная миссия, которую мне доверят — это рожать детей генетически подходящему партнеру, — уже совсем мрачно пояснила Стеф. — Как племенная кобыла.

Сначала я изумленно вытаращил глаза.

А потом вспомнил наш ритуал посвящения в чаше, и разговоры про то, как нужна новая кровь и хорошие маги, и что жизнь под лозунгом «любитесь и размножайтесь» — один из вариантов женской судьбы, который здесь считается удачным.

И слова Стефании уже не звучали как что-то нереальное.

— И твоя семья такое допустит?

— Да они только рады будут, — криво усмехнулась девушка, присаживаясь на стул. — Отец вообще с самого начала был категорически против моей службы. Такие дела.

Я подошел к ней и развернул к себе вместе со стулом.

— Послушай меня...

Стеф вздрогнула от моей стремительности, ее взгляд стал ледяным и угрожающим, но мне было плевать.

— Послушай внимательно, — сказал я, понижая голос и наклоняясь к ней ближе. — Если все будет плохо — найди меня. Я сейчас должен покинуть наш Мышь-город, но здесь останутся люди, которые найдут способ, как передать мне весточку. Прежде всего, это девушка-звероморф Ника, которая работает на кухне в таверне «Жареный лось». И еще есть парень по прозвищу Рыжий.

Лицо Стефании смягчилось.

— И что же ты сможешь сделать против трибунала и высшей аристократии? — насмешливо протянула она. — Выпить им нальешь?

— А ты за меня мои возможности не оценивай, — на полном серьезе сказал я. — В этом мире иногда вещи кажутся не совсем такими, как они есть на самом деле. Я что-нибудь придумаю. Слышишь?

Ее взгляд стал теплым, поза — более расслабленной. Она все еще не верила, что я могу ей чем-то помочь. Но если вдруг ситуация правда прищучит — Стеф определенно вспомнит про этот наш разговор.

Не может не вспомнить.

— Хорошо, — отозвалась она.

Я кивнул. Убрал руки со стула, прошелся по ее каморке.

И мой похабный, испорченный и развращенный разум вдруг подумал, как же все-таки обидно, что я не могу осознанно управлять магией Флоры.

Как бы я хотел сломать ту невидимую, но при этом четкую и непреодолимую дистанцию, которую Стефания выдерживала между нами! Даже не для того, чтобы всем своим телом вдавить ее в эту обшарпанную стену и ворваться в ее внутренний мир — во всех смыслах этого слова. А хотя бы для того, чтобы обнять — просто как девушку, нуждающуюся в поддержке. Но Стефания всеми усилиями держалась так, чтобы дать мне понять — она выдержит все сама.

Вечная проблема сильных девушек — они так опасаются показаться слабыми и уязвимыми, что мужики теряются, пытаясь сообразить, на какой козе и с какого боку к ним можно подъехать.

Стеф поднялась со своего места, скрестив руки.

— Конечно, это едва ли понадобится... Но все же любопытно узнать, а какую награду ты ожидаешь за свою помощь? — в лоб спросила она, пристально глядя на меня.

У меня внутри аж все вскипело от ее слов.

Да за кого она меня принимает?!

— Ты видишь на мне передник торговца? — приподнял я бровь.

— Ты это к чему? — не поняла Стефания.

— К тому, что я не продаю свою помощь. Ясно? — довольно резко ответил я. — Просто ты красивая, неглупая, и ты мне очень нравишься. Этого достаточно, чтобы я сделал все от меня зависящее и даже чуть больше, если вдруг потребуется. Потому что я — мужик, а ты — не племенная кобыла, а прекрасная женщина.

Я кивнул на прощанье и решительно развернулся к двери — и в это мгновение ее теплая ладонь легла на мою руку.

Я обернулся.

Стеф стояла, чуть опустив голову и глядя не на меня, а куда-то в сторону. И что-то такое неуловимо хрупкое было во всей ее позе, и в этой растрепанной косе на плече, что у меня на душе вдруг стало одновременно и светло, и очень грустно.

Потому что сейчас я в первый раз увидел в ней страх, который Стеф до сих пор так тщательно скрывала.

Не такой уж ледяной была эта снежная королева...

— Спасибо, — тихо сказала девушка.

Ладошка Стеф робко соскользнула вниз, но я поймал ее. Задержав в своих руках, я на мгновение коснулся губами тонкой белой кожи, разрисованной тонкими зеленоватыми жилками.

Ладонь Стефании пахла горьким дешевым тюремным мылом. И это было так же неправильно, как и в целом ее пребывание здесь.

Я выпустил ручку на волю, как случайно пойманную певчую птицу.

Лети. Я не стану тебя удерживать.

Я дождусь, когда ты сама захочешь, чтобы я не выпускал твоих рук!

Бледные щеки Стефании покрыл едва заметный, нежный румянец. Она спрятала руки за спину, принимая официальную позу.

— До свидания, Даниил из Парящего грифа, — сказала она.

Я кивнул.

— До свидания, графиня.

Приложив ухо к двери, я сначала убедился, что там никто не ходит. Потом чуть приоткрыл дверь, выглянул в коридор — и бесшумной тенью скользнул обратно в кабинет Гая.

В нашу старую школу я ехал, погруженный в размышления.

Я думал о том, что нужно быть осторожней с Нергалом. Потому что о наших договоренностях не должен знать никто, даже Янус. Я и представить себе не мог, как магистр отреагирует на известие о том, что я подбираю жертв богу возмездия!

А еще меня не покидали воспоминания о Стеф. С улыбкой я снова и снова прокручивал у себя в голове разные фрагменты нашего с ней разговора, и внутреннее чутье мне подсказывало: не так уж с ней все безнадежно. Просто нужно набраться терпения. Стефания явно не из тех, кто после пятиминутного знакомства в порыве страсти начнет с мужчины штаны стягивать. Она себя ценит высоко — и правильно делает.