Декоратор. Книга вещности. - Тургрим Эгген

Все кивают, все рады, что компьютерные эксперименты отставлены. Хотя, боюсь, отношение сейчас ко мне более скептическое, чем до бесславного интермеццо.

— На что это похоже? Какие будут предложения?

— На флейту Пана? — кидает директор по маркетингу. У неё бесспорно креативный взгляд на вещи.

— Здорово! — откликаюсь я. — Или на ряды банок со специями, которые представлял себе я, или на орган. Всё началось с того, что я утомился от прямых углов в кухонной мебели и стал искать, чем бы их заменить. И нашёл — цилиндр и круг. Если вы посмотрите на развёртку — пожалуйста, кому ещё копию? — то обнаружите, что я пользуюсь лишь двумя формами: кругом и квадратом. Диаметр верхних и нижних шкафов разный. Верхние составляют две трети диаметра нижних, так же как и в стандартных кухнях с соотношением сорок к шестидесяти. Квадрат использован только в столешнице и шкафах для встроенной техники, и только в нижнем ярусе. В предлагаемом мной варианте все угловые секции цилиндрические.

— Я как раз собирался спросить об этом, — подаёт голос Аслаксен. — У тебя духовка встроена в верхний цилиндрический шкаф.

— И что?

— А разве бывают такие круглые духовки?

— На данный момент это скорее мечта, — признаюсь я. — Но они не могут не появиться в обозримом будущем.

Слушатели ропщут. Начальник производства, до сих пор не сказавший ни слова, не считая анекдотов на тему инцидентов с компьютерами, демонстративно возводит очи горе.

— Это один из вариантов, — спешу я объяснить. — Её можно переставить вниз. Или вообще никуда не встраивать, как я предлагаю поступить с холодильником и морозилкой, если вы обратили внимание.

— Тенденция последних десяти-пятнадцати лет — как можно больше встроенной техники, людям это нравится, — заявляет Йесхейм.

— Мой опыт дизайнера говорит обратное, — парирую я. — Встроенная техника уже давно и безнадёжно вне игры. Теперь люди покупают холодильники, которыми можно хвастать, и производители чутко уловили новые веяния и предлагают всё более броские модели. Не говоря уже о том...

Тут я делаю эффектную паузу. Надо же, какое неизъяснимое наслаждение — щегольнуть перед этими выпавшими из обоймы гражданами сленговым «вне игры».

— ...что теперь люди переезжают то и дело. Понятно, им хочется взять с собой по возможности всё, а не только плиту и холодильник. Прелесть моих модулей в том, что они элементарно переставляются, перевешиваются и перемещаются.

— Революционное решение, — замечает директор по пиару не без тайного восхищения.

— Такую серию сразу заметят, — говорит директор по маркетингу. — Она сможет сделать нам имя.

— Вот почему я здесь, — говорю я. — Как практикующий профи, я позволю себе назвать модельный ряд «ANK» заурядным и весьма малоинтересным. Мои клиенты не требуют кухню «только от „ANK", кровь из носу и за любые деньги!». Почему так?

Я решил не утомлять их информацией, что «ANK» одна-единственная ответила на моё обращение. Пока что.

— Сигбьёрн, конечно, позволяет себе, но он прав, — вступается Аслаксен, пока что мой единственный союзник.

— Но разве это красиво? — вопрошает Йесхейм.

— Ты у меня спрашиваешь? — уточняю я.

— Тебе, конечно, трудно быть объективным...

— Я объективен абсолютно, — заявляю я с таким жаром, что все тушуются. — Потому что и любовь человечества ко всему круглому существует объективно, взгляните на мифы, на историю. Мы рождены с этой любовью. Ведь не случайно всё, чем мы пользуемся на кухне, круглое или в форме цилиндра — кастрюли, сковородки, конфорки, горшки, стаканы, тарелки и так далее и далее. На одном из чертежей вы видели, что я расположил модули полукругом. Конечно, это съедает дополнительное место, но я уверен, что многие покупатели всё равно не устоят перед соблазном. Это и более эргономичная форма, чем традиционное каре, здесь до всего ближе.

— Как раз этот полукруг мне и понравился, — заявляет директор по маркетингу, поднимая для всеобщего обозрения лежащий перед ней упомянутый эскиз. Действительно, он похож на сильно изогнутую флейту.

— Рисунок красивый, — вступает Йесхейм, — но это точно кухня?

— Это «Кухонная Одиссея 2001», —декламирует начальник производства с нескрываемым сарказмом.

— Именно так. Новый взгляд нового тысячелетия.

Повисает неестественная тишина. Готов поспорить, мои собеседники только отбыли какой-нибудь семинарчик, в названии которого не обошлось без «нового тысячелетия» и «нового мировоззрения». Посмотрим, как они запоют теперь, встретившись с этими «новинками» лицом к лицу.

— Слово в слово моя мысль! — восклицает по прошествии некоторого времени директор по пиару, и все с облегчением смеются.

Жаль только, что мне пришлось сказать это самому, огорчаюсь я про себя. Вслух же сейчас надлежит говорить вещи бесспорные и лёгкие для понимания.

— Давайте подумаем, чьё рабочее место самое эргономичное. Очевидно, что не у домашней хозяйки, или кто там хлопочет на кухне. Самое эргономичное в мире рабочее место создано в джазбанде, для ударника. Он сидит, вокруг него полукругом расставлены круги и цилиндры, и до каждого из них он может дотянуться. Это входит в условия, ведь если он до какой-то тарелки не дотягивается, то не может работать. Так?

Наконец-то они забыли происшествие с компьютером. Не быстро, скажу я вам. Эту победу я посвящаю тебе, Сильвия. Как жаль, что тебя нет здесь сейчас, что ты не видела моего триумфа! Аналогия с ударником родилась спонтанно, ну а дальше всё катится на автопилоте, сплошная импровизация, вдохновенный блюз, раз уж мы перешли на эту терминологию. Попадание стопроцентное.

— Вот тут он прав, — крякает начальник производства и добавляет смущённо: — Я сам играю.

— Ты как-то назвал эту серию? — спрашивает директор по пиару, с некоторым, как мне кажется, рвением.

— «Радиус», — отвечаю я. — Как ещё назовёшь такой рисунок.

— Название не тянет.

— Почему? Оно внятно формулирует идею.

— Оно конечно так, только само слово... немодное.

— Как понять «немодное». Радиус — это расстояние от центра до окружности. Если есть круг, у него есть радиус. Мода здесь ни при чём.

— Хестхолм хочет сказать, — на правах начальника вступает Йесхейм, — что название должно звучать, чтобы сразу, значит, понятно было: вещь ультрасовременная, другой такой нет. Как ты сказал? Новый взгляд нового тысячелетия?

— Ты ищешь что-нибудь типа «Миллениума», да? — спрашиваю я.

— «Миллениум» гораздо лучше, — светлеет Хестхолм. — Он прямо по мозгам бьёт.

— Мне нелегко с вами согласиться. Это слово затаскали до дури. Думаю, в одной Норвегии наберётся штук семь-восемь меринов с сим потрясающим именем. Не знаю, как вам, а мне бы не хотелось рекламировать «Миллениум» уже даже через год, допустим.

— Согласен, — кивает директор по маркетингу.

— Но я готов подумать над другим названием, — предлагаю я.

— Вообще-то это наша работа, — произносит Йесхейм под одобрительные кивки остальных.

— Если мы закончили с концепцией, я хотел бы перейти к практическим аспектам, — с этими словами начальник производства обводит взглядом присутствующих и останавливается на мне, я киваю с энтузиазмом.

— Я правильно понял, что гарнитур будет из гнутого ламината?

— Да, правильно. Речь идёт о двух полукруглых створках, одна из которых неподвижна, а вторая отъезжает — она имеет чуть меньший радиус. Сверху и снизу створки крепятся к алюминиевым направляющим, которые служат полозьями для открывающейся дверцы. Это дело техники, но мне такое решение представляется гораздо более привлекательным, чем ставить подшипники.

— Это безумно дорого, — с полоборота заводится начальник производства. — Подшипники стоят огромных денег, и с ними возни не оберёшься.

— Такая конструкция гарантирует, что дверца будет ходить без усилий и не застревать.

— Может быть, да вряд ли нам такое потянуть. И ещё одно. Чтобы эти две, как ты говоришь, створки, заходили друг в друга, требуется точность до миллиметра, а я сомневаюсь, чтобы мы, при наших нынешних обстоятельствах, могли дать такие гарантии.

— По-моему, Йонсен, твоя позиция далека от того, что называется конструктивным партнёрством, — вмешивается Йесхейм. — Лично я готов заказать и чертежи, и смету под эти эскизы, в том числе обсчитать и вариант с подшипниками.

— Слишком дорого, — пирается Йонсен.

— Не будем спешить с выводами. Сначала надо узнать, сколько это стоит.

— Мой проект не привязан к подшипникам, — добавляю я. — Годится пластмасса высокого качества полировки. В любом случае физическая нагрузка на дверцы будет меньше, чем в традиционных системах крепления дверей. Но вот что мне действительно важно, с точки зрения эстетики: дверцы должны отъезжать на место, а ни в коем случае не хлопать.