Николай Крючков. Русский характер - Константин Евграфов

А в том, что Крючков назвал себя одним из «родителей» фильма, нет ни доли нескромности.

В фильме «Верую в любовь» есть один потрясающий психологический момент, когда генералу Луконину приходится испытывать на проверку свои родительские чувства: вдруг находится родная мать Алеши и Кости Лукониных, потерявшая их при бомбежке и с тех трагических военных лет не прекращавшая их поисков.

Одновременно убежден в том, что этот эпизод был подсказан авторам фильма самим Николаем Афанасьевичем, а убежденность эта основывается на одной из случайных встреч, о которой поведал в своем письме житель Тамбовской области Л. П. Степанов.

Тогда, в 1942 году, Степанову было десять лет. Отец его погиб, брат учился в военном училище, а его самого с матерью эвакуировали в Северный Казахстан, под Семипалатинск.

«Жили с мамой, – вспоминал Степанов, – в общем и холодном бараке, с такими же горемыками, как и сами. Мама с утра уходила на работу. Школы в поселке тогда не было, мы брали котомки и собирали на путях непрогоревший в паровозных топках уголь – тем и топили барак.

Однажды с другом мы забрели на дальний путевой тупик и увидели пассажирский вагон. «Что же это может быть?» – полюбопытствовали мы. Когда открылась дверь, я с другом Генкой так и сел на землю от удивления. Перед нами предстал в военной форме самый настоящий и всем известный по кинофильму «Трактористы» артист Николай Крючков.

Нас охватили огромная радость и волнение, а Крючков спустился со ступенек к нам, усадил на лежащие бревна, сел рядом и стал нас о многом расспрашивать. Рассказывал и нам о многом: что здесь скоро будет сниматься фильм. Какой – я уже не помню.

После долгой и доброй беседы мы напросились что-нибудь для него сделать. Он попросил принести воды. Подхватив ведра, мы бегом помчались выполнять поручение, но, подойдя к реке, были разочарованы. Иртыш мощно катил свои мутные воды, пить эту воду нельзя. Что делать? Как выполнить такое важное поручение? И тут мелькнуло в голове – лед! Недалеко от станции целые заготовленные горы льда. Чистые, как хрустальные, куски, отмытые от опилок. Мы принесли к вагону целые ведра.

Крючков, взяв ведра со льдом, в зачет наших «боевых» заслуг высыпал в наши карманы семечек и вручил по доброй краюхе хлеба. Радости нашей просто не было границ; довольные и счастливые, мы помчались домой. Дома только и было разговору о помощи артиста, о ценных подарках, о неожиданной дружбе.

Только рассвело, мы с Генкой помчались к вагону, но, подойдя к тупику, чуть не заревели от обиды – вагона не было. Горестно повесив головы, пришли на рельсы и долго молча сидели. На душе было очень тяжело. Мы, мальчишки войны, только подружились с Николаем Крючковым – и вдруг неожиданная разлука. Почему так неожиданно, приступая к съемкам, вдруг уехали?

Об этом, безусловно, знает и помнит Николай Афанасьевич.

Кто тогда мог разобраться в наших детских душах в грохоте войны, в холоде и голоде, без мужской отцовской ласки? Нам казалось, что мы расстались с родным, близким нам человеком».

И не нужно здесь слишком уж напрягать свою фантазию, чтобы увидеть в этих двух эпизодах – жизненном и экранном – общее, что их роднит: трагедия военного детства, рана которой будет кровоточить еще многие десятилетия после войны.

И еще о том же самом. В 1983 году вышла картина «Человек на полустанке». Собственно, это монофильм Крючкова, играющего роль путевого обходчика Прохора, человека, потерявшего в годы войны семью, похоронившего любовь к жизни, веру в добро и справедливость.

Николай Афанасьевич любил вспоминать об одной истории, случившейся на съемках этого фильма:

– Мы с Вовой Мазуриным – он играл роль моего приемного сына, и хорошо играл, – в одном из эпизодов сидели в лодке и занимались моим любимым делом: ловили рыбу. Короткая сцена, без слов. И тут Вова вдруг тихонько запел песню о танкистах. Что делать? Принялся ему подпевать. А когда до конца песню допел, ерш клюнул как по заказу… Так и сняли незапланированный в сценарии эпизод. И оказался он, по-моему, очень важным. Ведь коли внуки поют песни нашей молодости, значит, и мы пели их не зря.

Но вернемся к фильму «Верую в любовь», который стал для Крючкова своеобразным завершением всей его творческой биографии. Между восторженным романтиком Сережкой Лукониным и умудренным жизненным опытом генералом Сергеем Ильичом Лукониным протянулся длинный путь самого их творца – Николая Афанасьевича Крючкова. Как он сам признавался, не было такого киноперекрестка, где бы он не мечтал вслух о «своей встрече на экране с «парнем из нашего города».

«И, видимо, – писал он, – по этой причине сценарий нового фильма писался специально в расчете на Лидию Смирнову, Владимира Канделаки и меня, исполнившего главную роль в той, прежней, киноработе.

Задача моя в новом фильме была не из легких. Предстояло не только присутствовать на экране, а и продолжить во времени образ прежнего Сережки Луконина, наполнить его современными, сегодняшними чертами и подать так, чтобы зритель без помощи титров осознал и утвердился в мысли: да, это все тот же Луконин, хоть и в генеральском мундире, с Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди».

Есть в фильме эпизод, где военный комиссар генерал-майор Луконин встречается с допризывниками, и те задают ему вопросы: и о службе, и о жизни. Среди прочих был и такой:

– Что вы больше всего цените в женщине?

И Сергей Ильич не отделывается шутками, которые, может, были бы и уместны в мужской компании. Для него этот вопрос слишком серьезный.

– Мать, жена – это дом, – отвечает боевой генерал. – А дом – это тыл. Солдату без крепкого тыла невозможно. Поэтому больше всего в женщине я ценю верность.

– А в мужчине? – спрашивают его.

– И в мужчине тоже, – следует ответ. – Верность в любви, в дружбе и верность своему народу, своей Родине. Без этого качества не может быть порядочного человека.

Вот эту-то характерную черту своей натуры Луконин не только сохраняет до склона лет своих, но и передает обоим детям и внукам. Верность станет фамильной чертой не одного поколения Лукониных, она станет критерием всех их поступков и действий.

Крючков вспомнит слова маршала Малиновского при вручении артисту подлинного офицерского кортика – «за твой мобилизующий пример» – пояснит эти слова:

– Это он Сергея Луконина имел в виду. Вдумайтесь только, какая ответственность ложится на актера, если он и для простого зрителя, и для прославленного полководца – одно лицо с героем, один и тот же человек. Эту ответственность актеры моего поколения чувствуют особенно остро и чрезвычайно ею дорожат.

Фильм «Верую в любовь» – это не просто продолжение или завершение «Парня из нашего города». Это новый художественный взгляд на вечную тему войны и мира, новый взгляд на характеры, прошедшие испытания кровью и пороховой гарью. Ответ на вопрос: сохранили ли люди после этого кошмара свой святой принцип – чувство верности?