Увековечено костями - Саймон Бекетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я мог бы предположить, однако в его голосе было достаточно страха. Я покачал головой, опуская брезент.
Тяжесть на сердце подсказывала, что Мэгги наконец попадет на первую страницу газет.
Огонь почти весь выгорел. Лодка превратилась в кучу светящегося угля и пепла. Ветер пока поддерживал пламя, неизбежно стихавшее благодаря усилиям островитян. Вход в мастерскую был оцеплен короткой лентой, последней, что оставалась у Фрейзера. Привязанная к двум столбам, она билась на ветру, как живое существо, — условная преграда.
Жители разошлись по домам. Броуди попросил Эллен поднять Фрейзера по возвращении в отель, и вскоре сержант приехал, робкий и помятый. Начал ворчать, что я должен был старательнее будить его, но никому не хотелось прислушиваться ни к жалобам, ни к извинениям.
Мы решили отнести тело под крышу. Неизвестно, когда прибудет подкрепление. Согласно уставу, никого нельзя пускать на место преступления, но в нашем случае это вряд ли что-либо изменит. Десятки людей истоптали двор вокруг мастерской, тело доставали из огня вручную, так что неприкосновенность нарушена. Взгляну на него позже, а пока следовало убрать труп в надежное место.
Тело слишком сильно обгорело, чтобы произвести опознание, но никто уже не сомневался. Мэгги нигде не было, и, несмотря на все свои недостатки, она не бросила бы бабушку. Гутри и Кинросс внесли жертву в мастерскую, используя брезент вместо носилок. Гутри тотчас ушел домой, подавленный и хмурый. Однако Кинросс наотрез отказался уходить.
— Сначала узнаю, что ей есть сказать, — заявил он и кивнул на Карен Тейт, которая ждала вместе с дочерью.
Броуди не стал возражать, и понятно почему. Тейт выстоит давление со стороны Фрейзера, но Кинросс — совсем другое дело. Он один из них, и вряд ли Тейт сможет противостоять.
Мать с дочерью сидели за тем столом, где днем мужчины играли в карты, подальше от места, куда положили тело. У Мэри был тот же пустой взгляд, что я видел из окна отеля. Ее уговорили снять пальто Мэгги, которое теперь лежало в пакете в багажнике полицейского «рейнджровера». В карманах ничего не оказалось — ни пятен крови, ни рваных мест, и все же судебная экспертиза проверит его на наличие улик. Может, у меня разыгралось воображение, но когда девочка снимала пальто, оно будто утратило свою яркость, красный цвет поблек.
Кинросс дал Мэри свою тяжелую куртку. Сам дрожа от холода, он помог надеть куртку с отцовской заботой. Затем посмотрел на мать без капли нежности.
Карен Тейт уставилась на переполненную пепельницу, не поднимая глаз. Броуди сел на стул напротив, и Фрейзер уже не переживал, что тот взял инициативу. Бывший детектив выглядел измотанным, однако когда он заговорил, от усталости не осталось и следа.
— Ладно, Карен. Откуда у Мэри пальто?
Женщина молчала.
— Брось, мы знаем, что оно принадлежит Мэгги Кассили. Как оно попало к Мэри?
— Говорю же, это пальто моей дочери, — вяло произнесла Карен и вздрогнула, когда Кинросс ударил кулаком по столу:
— Не лги! Все видели его на Мэгги!
— Спокойно! — прорычал Фрейзер, но отступил: Броуди покачал головой.
— Карен, ты видела, что мы достали из огня! — В голосе Кинросса звучала и угроза, и мольба. — Ради Бога, скажи нам, откуда у Мэри это пальто?
— Это ее пальто, Йен, честное слово!
— Не ври мне!
Тейт вдруг сдалась.
— Не знаю! Первый раз его вижу! Клянусь! Она, наверно, нашла его.
— Где?
— Мне откуда знать? Она ведь гуляет по всему острову.
— Боже, Карен! — с отвращением произнес Кинросс.
— Хорошее пальто! Мне такое не по карману! Думаешь, стоило его выбросить? И не смотри на меня так, Йен Кинросс! Тебя никогда не беспокоило, где шатается Мэри ночами, когда ты заглядывал ко мне в гости!
Кинросс метнулся к ней, но Броуди его остановил:
— Успокойся. Необходимо выяснить, где Мэри подобрала пальто. — Он повернулся обратно к Тейт: — Во сколько ушла Мэри?
Женщина пожала плечами:
— Не знаю. Ее уже не было, когда я вернулась из отеля.
— Во сколько вы вернулись?
— Полдвенадцатого… в двенадцать.
— А когда пришла девочка?
— Понятия не имею. Я спала.
— Сколько было времени, когда вы увидели ее снова? — спокойно спросил Броуди.
Тейт раздраженно вздохнула.
— Проснулась от шума с пожара и увидела.
— И тогда на ней уже было пальто?
— Да, я ж говорила!
Если Броуди и испытывал презрение к Карен, он не подал виду и переключил внимание на дочь.
— Привет, Мэри. Знаешь, кто я?
Девочка посмотрела на Броуди отсутствующим взглядом и продолжила играть с фонариком. Он был игрушечный, пластиковый. Волосы падали на глаза, но она не замечала их, светя фонарем себе в лицо, включая и выключая.
— Напрасно тратите время, — сказал Кинросс отнюдь не злым тоном. — Она наверняка ничего не помнит.
— Попытка не пытка. Мэри. Посмотри на меня, Мэри.
Броуди говорил ласково. Наконец девочка его заметила. Он улыбнулся:
— Красивое у тебя пальто, Мэри.
Никакой реакции. И тут вдруг на лице появилась робкая улыбка.
— И теплое, — произнесла она детским голоском.
— Очень красивое. Откуда оно у тебя?
— Оно мое.
— Я знаю. Но расскажи мне, откуда оно взялось?
— От человека.
Я почувствовал, как напрягся Броуди.
— Что за человек? Видишь его сейчас?
— Нет! — Она рассмеялась.
— Ты его знаешь?
— Человек, — произнесла Мэри как нечто очевидное.
— А этот человек… Покажешь, где он отдал тебе пальто?
— Он не отдавал.
— Так ты его нашла?
Девочка рассеянно кивнула:
— Когда они убежали. После всего шума.
— Кто убежал? Какого шума, Мэри?
Броуди пытался продолжить расспросы, но тщетно. Мэри сказала все, что собиралась. Детектив велел Фрейзеру отвезти мать с дочерью домой и тотчас возвращаться. Ушел и Кинросс, бросив напоследок взгляд в ту сторону, куда они с Гутри положили труп.
— Она всегда лезла, куда не надо, — грустно произнес он и вышел, хлопнув дверью.
Ветер завывал пуще прежнего. Снова пошел дождь, барабаня по рифленой крыше и заглушая гул генератора электричества. Мы с Броуди подошли к телу. Обернутое в брезент, оно напоминало первобытный саркофаг на бетонном полу.
— Думаешь, это она? — спросил Броуди.
Я кивнул и рассказал ему о том, что Мэгги заходила ко мне перед сном, знала имя Дженис, но отказалась признаться откуда. На лице была задумчивая улыбка. «Завтра, обещаю». Только вот для Мэгги завтра уже не настанет.
— Нужно убедиться в личности жертвы, — вздохнул Броуди. — Ты готов?
Честно говоря, нет. Нельзя быть готовым, когда имеешь дело со знакомым тебе человеком. С человеком, который тебе нравился. Я кивнул и поднял брезент. Лицо обдало жаром и запахом горелого мяса. Мы реагируем на запахи по-разному, в зависимости от ситуации. На сей раз от него мутило.
Я сел на корточки. Усохшее от огня тело казалось ничтожно маленьким. Одежда сгорела, как большая часть мягких тканей. Пламя нещадно обезобразило его, обнажив кости и сухожилия, стянув конечности в характерную позу эмбриона.
Зрелище становилось тошнотворно знакомым.
— Что скажешь? — спросил Броуди.
В памяти всплыла задорная улыбка Мэгги. Рассердившись, я выкинул из головы этот образ. Абстрагируйся. Это твоя работа. Потом будешь переживать.
— Это женщина. У мужчин череп крупней. — Я сделал глубокий вдох, смотря на гладкую черепную кость, выглядывающую из-под черных кусков плоти. — Подбородок заострен, ровный лоб и край бровей. Мужской лоб массивней и более выражен. Далее, рост. Сложно определить точно, когда тело так скрючено, но, судя по бедренной кости, человек имел низкий рост, даже для женщины. Метр пятьдесят. Не больше.
— Может, ребенок?
— Нет, определенно взрослый. — Я всмотрелся в широко раскрытый, будто застывший в немом крике рот. — Зубы мудрости уже прорезались. Значит, ей было как минимум восемнадцать или девятнадцать. Возможно, больше.
— Сколько было Мэгги? Двадцать три? Двадцать четыре?
— Около того.
Броуди вздохнул:
— Совпадает рост, возраст, пол. Нет сомнений, да?
Мне было сложно говорить.
— Нет. — Признав факт, мне стало хуже, будто я подвел Мэгги. Но какой смысл притворяться? Я с трудом продолжил: — На ней была одежда, когда она попала в огонь. — Я указал на потемневший металлический кружок, впаянный в обугленную плоть на животе. Размером с монетку. — Пуговица от штанов. Ткань сгорела, но приплавилась к телу. Скорей всего на ней были джинсы.
Как и на Мэгги, когда я последний раз ее видел.
Броуди поджал губы.
— Значит, ее, вероятно, не насиловали.
Здравое предположение. Редкий насильник станет натягивать на жертву джинсы перед убийством. После — тем более.