Дамский негодник - Милевская Людмила Ивановна

— Тянул и выжидал, — догадалась Далила.

— Да, ждал, когда грузовик подъедет. Как только грузовик к воротам фабрики подкатил, Сасунян из пугача и пальнул. Миша наверняка в это время сидел за столом, а пугач был прикручен снизу к крышке стола.

Перебив Калоеву, Далила продолжила:

— Михаил испугался, вскрикнул и рефлекторно метнулся к окну. Тогда-то вы с Сасуняном к офису и понеслись. Сасунян знал, что вы на каблуках, он рассчитывал, что вы его не догоните.

— Да, Сасунян легко меня обогнал и первым влетел в кабинет, — кивнула Марина. — А грузовик ждать не мог, у водителя график, он поехал и грохотал неимоверно. Тогда-то и выстрелил Сасунян. Его выстрела никто не услышал. Только я.

— Вы слышали выстрел? — поразилась Далила. — Так вот на чем держалась ваша уверенность. Но вам никто не поверил, когда вы сказали про грузовик.

— Ничего я не говорила, просто сама поняла, зачем Сасунян выбрал именно это время.

Далила задумалась. Сложив информацию, полученную от Калоевой и Сасуняна, она пришла к выводу, что различий в событиях того трагического дня не много, но все они кардинальные.

— Выходит, в то утро Сасунян вам позвонил, а не вы Сасуняну? А Людмила мне солгала.

Марина потрясла головой:

— Не мне он позвонил, а Михаилу и сказал, что срочно хочет с ним поговорить. Михаил сказал: «Приезжай». И вот тогда-то Сасунян его огорошил, он сказал, что их разговор состоится лишь в моем присутствии.

— Ах, вот как оно было! — изумилась Самсонова. — Поэтому вы позвонили Карапету Ашотовичу?

— Да, Миша утром меня разбудил и попросил срочно приехать на фабрику. Я удивилась, спросила «зачем?». Он сослался на Сасуняна. Понимаете, Сасунян меня туда заманил. Возможно, накануне и Мишу.

— Зачем?

— Мишу понятно зачем, из-за грузовика. На фабрике проще выдать убийство за самоубийство. А меня заманил как свидетеля. Он не хотел один входить в кабинет. Боялся попасть под подозрение.

Далила грустно спросила:

— И что было дальше в тот день? Вы остановились на том, как Сасунян вас обогнал, — подсказала она.

— Когда я влетела, Миша лежал на полу. В руке у него был пистолет. Кстати, его пистолет. Он его в кабинете хранил. Сасунян, видимо, выкрал оружие. Обогнав меня, он влетел в кабинет, выстрелил в Мишу и пистолет в его руку вложил.

Самсонова подытожила:

— Все выглядело так, словно Миша действительно застрелился. Выстрел один, рана одна, пистолет в руке самоубийцы.

— Но я помнила про грузовик, — зло прошептала Марина и закричала: — Так подгадать! Так все подстроить! Какой он подлец! Ненавижу!

Далила поспешила ее отвлечь.

— И что было дальше? — спросила она.

— Дальше? Я что-то кричала, а потом… Я не помню. Кажется, я лишилась чувств. Очнулась в больнице. Уже позже, найдя следы от шурупов, я укрепилась в уверенности, что Мишу застрелил Сасунян.

— Но как Сасунян пронес тот пугач на фабрику? — изумилась Далила. — С видеокамер слежения велась запись, на фабрике его не было. Если верить видеозаписям, накануне в офис он не входил.

— Вот именно, если верить. Ах, он там не был! А я там была? — скептически спросила Марина. — Уж я-то точно в офис входила. Однако если верить той записи, накануне вечером в офис входил один Михаил. Но ведь это неправда. Мы входили вдвоем.

— Вы хотите сказать, сторож замешан, он заодно с Сасуняном?

— Я так не думаю. Скорей всего Сасунян подпоил Трофимыча, забрал у него ключи от архива и записи перекроил: кое-что переставил, что не нужно, стер. Он умелец во всем.

— Зачем же Сасунян убил старика?

— Трофимыча он убил потому, что тот обнаружил несоответствие видеоматериала и собственных записей.

— Собственных записей?

— Да, — кивнула Марина. — Трофимыч педантом был, вносил всех входящих в журнал, хоть Миша этого и не просил. Когда Трофимыч обнаружил, что по журналу мы с Мишей в офис входили, он вспомнил, что в видеоматериале Миша входил один, а Сасуняна и вовсе не было. Впрочем, если Трофимыч был пьян, Сасунян мог тайком от него проникнуть на фабрику, а потом эту запись стереть.

Далила подумала: «Выходит, Сасунян был на фабрике в тот день, когда погибла Анфиса. Анфису убил и на фабрику поспешил, ставить пугач. Значит, точно знал, что ночевать Миша будет на фабрике. А возможно, и сам к этому Мишу склонил».

Калоева продолжала:

— Разве не странно, что вечером накануне убийства (согласитесь, вот совпадение) к Мише на фабрику Сасунян приходил? Но до Михаила он не дошел, а застрял в домике сторожа. Думаю, Трофимыч тоже кое-что сообразил и с Сасуняна спросил. И сразу жизнью своей поплатился.

Самсонова подытожила:

— Значит, и Трофимыча убил Сасунян.

— Я абсолютно в этом уверена.

— Но почему вы молчали? — поразилась Далила. — Почему милиции не сообщили? Почему не сказали о своих подозрениях, о грузовике, пугаче?

Марина снова заплакала:

— Я боялась.

— Сасунян вас запугал, — догадалась Самсонова.

— Да. В связи с гибелью Миши меня допрашивали, чуть ли не каждый день. Сасуняна тоже. Он понял, что его подозревают. Начал мне угрожать, говорил, что, если я только пикну, он Людмилу убьет, а потом отправится сам в милицию, мол, ему наплевать.

— А Людмилу за что? — отшатнулась Далила.

Калоева потрясла головой:

— Я не знаю, не знаю. Если она его и убила, то правильно сделала. Она защищалась. Он много раз ее пистолетом пугал. Как тут нервной не стать? Сасунян все равно убил бы ее.

Далила не стала второй раз интересоваться зачем — ясно и без того. Сасунян не терял надежд приручить Марину, а Людмила знала, что он Анфису убил. Не зря же она его покрывала и делала вид, что с Анфисой совсем не знакома. Боялась лишних расспросов.

А Сасунян понимал: как только он бросит жену, она молчать перестанет. А он действительно надеялся расположить к себе гордячку Марину. Он Марину любил.

Самсонова глянула на часы — прошло время обеда, в офис возвращаться пора. В кабинет заглянул Дмитрий и с гордостью доложил:

— Кушать подано!

Далила горестно сообщила:

— Димочка, я не могу. Времени осталось лишь до работы доехать.

Он расстроился:

— Ну, ма, ты даешь! Какое там время? Все в тарелках уже, срубать пять минут.

— Пообедаете с Мариночкой, а я с работы вернусь и с вами поужинаю, — сказала Далила, устремляясь в прихожую.

Не могла же она сказать заботливому сыну, что утратила аппетит.

Уже подъезжая к зданию офиса, Далила почувствовала в кармане дрожание сотового и услышала рондо Моцарта. Едва поднесла трубку к уху, раздалось приветствие Женьки:

— Бонд! Джеймс Бонд!

— Жека! — обрадовалась Далила. — Как ты вовремя!

Племянник ответствовал:

— Иначе и не бывает.

— От скромности не умрешь.

— Но что я могу поделать, если все и всегда мне рады. К примеру, вот как теперь.

— Кстати, о радости. Ну что? — нетерпеливо поинтересовалась Далила. — Узнал, за кем числится сотовый Светланы Михайловны?

— Записывай, телефон зарегистрирован на Анфису Пекалову. Адрес…

— Адрес я знаю, — остановила Бонда Далила. — Сестрорецк…

Евгений тетушку перебил:

— А вот и нет. Псковская она, прописана в поселке Зариновка.

Глава 32

Племянник Далилу ошеломил. Никак не ожидала она, что Светлана Михайловна — ее кроткая и благонравная Светлана Михайловна! — знакома с Анфисой Пекаловой, девушкой сомнительного поведения.

«И не просто знакома, — изумленно рассуждала Далила, — а, возможно, они дружили. Вряд ли стала бы Анфиса кому попало давать свой мобильный».

Удивительно было и то, что Пекалова не прописана в Санкт-Петербурге. Почему она не прописалась в курортном районе?

С одной стороны, зачем содержанке прописка? На работу Пекалова не ходила.

Но с другой стороны, зачем оставаться прописанной в поселке Зариновка, когда у тебя есть огромный дом в Сестрорецке?

Согласитесь, законный вопрос.