Вперёд, и с песнями! или Мерцающая сказка (СИ) - Наталия Котянова

Казалось, неимоверная тяжесть, как огромный камень, легла сверху и давит, давит, не давая вздохнуть, сжимая царапающее в горле сердце, выжигая немигающие глаза… Почему, за что он с ней так? За то, что решилась жить, как хочется самой, не подстраиваясь под других, что смогла честно ответить на вопрос: нужна ли ей любовь того, кто так легко усомнился в ней, обидел, предал? Разве она не была тогда права?! Но в результате именно она чувствует себя бесконечно виноватой. Больно… Как же больно!!

Первое письмо Ари было под стать ожиданиям: самое эмоциональное и пустое. Поздние раскаянья, невольные попытки оправдаться (и далась ему эта ягодная «кровь» у неё на рубашке, отчего так голову терять?) Он демонстративно посыпал голову пеплом и умолял вернуться. «Любимая, любимая, любимая… Не смогу без тебя!!»

Следующее, отправленное ещё через пару дней, более тоскливое, с явными нотками отчаянного страха. «Прошу, ответь, где ты. Позволь прийти, пожалуйста, только не оставляй меня навсегда. Я сделаю всё, что угодно, чтобы заслужить твоё прощение. Родная, солнце моё, пожалуйста…»

В третьем были просто стихи. Может, что‑то подходящее из эльфийской классики, а, может, он написал их сам. Тоска, беспросветная тоска… И только в самом конце крохотный лучик призрачной надежды: а вдруг?..

И, наконец, последнее. Написанное чётким ровным почерком, довольно короткое и даже сухое. Арвиэль осознал, что её молчание — это и есть ответ, что бывшая невеста не хочет больше иметь с ним ничего общего. Что ж, это её право. Он желает ей всяческого счастья в жизни и единственное, о чём смеет просить — не вспоминать о нём плохо, хотя бы попытаться. Уже не называет её «любимая», тем более без самонадеянного «моя». «Прощай, Веснушка…» Так называл её только он.

Это последнее письмо по — настоящему встревожило Весю. Было в нём что‑то неправильное, непохожее на прежнего Ари, которого она знала. Точно он не просто прощается с ней — тем самым ставя окончательную точку в их отношениях, отпуская — и с этого времени будет пытаться начать новую жизнь, так же, как начала она. Он прощается, будто зная, что никакой новой жизни у него уже не будет. Он же не…

Веся стремительно вскочила и побежала обратно в «офис».

Велея встретила её с недоумением и объяснила, что их штатный маг — «связист» только что отпросился домой, и, чтобы найти другого, надо обратиться в ГлавМагПочтамт. Это неблизко, но если поторопиться, она вполне успеет до закрытия. И Веся побежала…

Успела. В Весёлкино улетело письмо с пометкой «срочно!», а девушка осталась раздражать сотрудников своими нервными хождениями взад — вперёд в ожидании ответа. Он пришёл буквально за минуту до закрытия, и Весю радостно и вежливо выпроводили за дверь. Руки, чуть дрожа, вскрыли очередной серый конверт…

Это письмо оказалось самым страшным. Оно было не от Арвиэля, а от его матери. На днях она отправилась вслед за сыном в Весёлкино, чтобы уговорить вернуться и отвлечь от пустых, верно, больше надуманных страданий. Опоздала — всего на какую‑то жалкую четверть часа… В пустой комнате замшелой гостиницы нашла лишь короткую записку. «Простите. Прости, мама. Но я не смог…»

Его сразу кинулись искать — и так и не нашли. Никто не видел, куда он ушёл, и что с ним стало. Может быть, ответ знает река Бурная. Или хищные звери Дальнего леса. Или глухое ущелье в окрестных скалах… Но мать — она всегда будет ждать его. Ждать и надеяться. Так, как не смогла и не захотела человеческая девушка, которой всегда было наплевать на его чувства. Пусть же живёт она и ни о чём не сожалеет, даже зная, что из‑за её нежелания простить стала несчастной целая семья. Они не проклинают её, не призывают на её голову все возможные несчастья… Но, может, когда‑нибудь и она поймёт и почувствует то же, что чувствуют сейчас они…

Веся не знала, сколько времени пролежала так, невидяще глядя в потолок. Вспоминала — как они весело провели время у гномов, как она целовалась с Марком, который, конечно, не испытывает к ней ничего, кроме обычной симпатии, как наслаждалась «свободой» и строила грандиозные планы на будущее… А Ари в это время умирал — не образно, а по — настоящему. Чудовищно. И так глупо… Если бы она только знала, если бы могла всё изменить…

Чувство вины стало просто невыносимым. Хотелось вырвать его из себя, с мясом, с кровью, иначе казалось, что проще будет самой распахнуть окно и прыгнуть вниз, головой на заботливо выращенные Ладой клумбы. Второй этаж всего — и, верно, результат будет похуже лёгкой и быстрой смерти. Но разве… разве она на самом деле хочет умереть? Так же сильно, как ещё час назад хотела жить?.. Ведь нет. Нет! Нет…

Где‑то внизу громко хлопнула дверь. Веся вздрогнула и невольно взглянула на часы. Уже семь вечера. Может, кто‑нибудь из «наших» уже пришёл? Хоть кто‑нибудь? Чтобы просто выслушал, погладил по голове и сказал — не такое уж ты, Веська, и чудовище. И ещё что‑нибудь глупое, успокаивающее… Ей сейчас большего и не надо.

Сходив в ванную, девушка долго плескала ледяной водой в опухшее от слёз лицо, потом кое‑как причесалась и даже переоделась в более соответствующий настроению земной костюм. Постучала в комнату Марка — не отвечает, значит, ещё не вернулся. К девочкам — тоже самое. Даже у Змеюна тишина. Рискнула спуститься в общий зал — хорошо, что там было неяркое освещение — и спросила у хозяйки, не появлялся ли кто‑нибудь из их компании. Оказалось — нет, все где‑то бегают и не докладываются; один Змеюн, молодец, давеча заходил, сказал — встретил старых знакомых, а потом зайдёт навестить тёток — словом, вернётся, скорее всего, завтра к обеду. А она сама, кстати, куда собралась?

Веся пробормотала, что прогуляться, и поскорее вышла на улицу. Побродила по вечернему городу — такому же живому, людному, как и вчера. Только сегодня она чувствовала себя здесь чужой. Чужой, одинокой и никому не нужной…

«Приют и покой». «Грустишь — нальём! Носовой платок в комплекте. Радуешься — нальём, удвоим радость! К каждому бокалу — конфетка. Влюблённым — добро пожаловать! Роза для дамы в подарок». Веся, задрав голову, чуть не по слогам читала яркую вывеску, и только в конце до неё дошло — это же пивная! Выпить — вот что нужно её измученному сожалениями и порядком продрогшему организму. Шутка ли — уже почти одиннадцать, а она всё по улицам болтается…

Первая за это время отвлечённая мысль показалась девушке весьма здравой и своевременной. Зайти, выпить немного… или много… или напиться до блаженного беспамятства, как поклонники Безбрежного озера — и хоть ненадолго забыть, наконец, о том, что случилось сегодня. Просто отключить измочаленный мозг.