Монетка на удачу - Барбара Фритти

— Да. Он был добр ко мне. Помогал относиться к жизни не так серьезно… Я позвонила его матери.

— Зачем?

— Искала ответы на свои вопросы. Она сказала, что в вечер убийства они с мужем несколько раз разговаривали с Уиллом. Хотели, чтобы он работал в юридической фирме, получил юридическое образование, мол, пора заняться взрослой работой.

— Не похоже, что они хорошо его знали, — заметил Уайт.

— Не думаю, что они вообще его знали. Уилл был нечестолюбив, хотел работать там, где можно повеселиться и заработать денег на жизнь. Он поддерживал меня, но вряд ли понимал мое желание сделать карьеру. По иронии судьбы, мне наконец предложили работу моей мечты, а я, похоже, не могу на нее согласиться.

— Потому что напуганы. — Уайт откинулся на спинку диванчика, посмотрел Адрианне в глаза. — Может, ваша боязнь ресторанной кухни никак не связана с тем, что случилось той ночью?

— Как это не связана! — вскинулась Адрианна. — Какие еще могут быть причины?

— Может, вы просто боитесь, что не сумеете делать то, о чем всегда мечтали и на что считали себя способной… быть великолепным шеф-поваром.

— Я хороший шеф-повар, — бросилась на свою защиту Адрианна. — Я это знаю.

— Но вы не сможете это доказать, если не вернетесь на работу.

— Я уже доказала. Именно поэтому Стивен и предложил мне эту должность.

— И именно поэтому вы должны ее принять. Вы хороший специалист, и вы это заслужили… Думаю, ваша мама очень гордилась бы вами.

Адрианна сморгнула затуманившие глаза слезы. Очень немногие на этом свете знали о ее маме, и она до конца не верила, что так много рассказала Уайту о своей жизни.

— Мама делала для меня все, что могла. Я не виню ее за то, что мое детство не было безоблачным. Она болела, но все равно старалась изо всех сил.

— Она отдала вам свое сердце, энергию, решимость. Держу пари, она была борцом.

— Очень долго, а потом просто выдохлась. За пару дней до смерти мама сказала, что ей очень жаль, но у нее совсем не осталось сил, и я помню, как гладила ее лоб и успокаивала, мол, все хорошо, ты выздоровеешь. А нутром я чувствовала, что все кончено, и мысленно кричала: не уходи. — Адрианна судорожно вдохнула воздух, медленно выдохнула. — Простите, я не хотела туда возвращаться. Давайте поговорим о вас.

— Думаю, вы уже знаете обо мне слишком много.

— Нет, только начинаю узнавать. Сегодня я выяснила, что вы любите мощные автомобили. И за столом за вами не угонишься. — Она ухватила последнее луковое колечко. — Ну, хоть одно мне оставили.

— А нечего было зевать!

— Я не зевала, я с вами разговаривала.

Уайт рассмеялся, и ей опять стало легко на душе.

— Вы должны чаще смеяться, — улыбнулась Адрианна. — Его смех оборвался. — Вы имеете право иногда посмеяться.

— Вот вернется Стефани, и посмеюсь до упаду.

— Жду не дождусь, когда снова ее увижу.

Уайт нахмурился.

— Я и забыл, что вы видели ее, разговаривали с ней…

— Она мне не отвечала, но пристально смотрела на меня вашими голубыми глазами. Уайт, она сильная маленькая девочка. Подозреваю, что она пошла в вас и преодолеет все трудности.

— Надеюсь. Поверить не могу, что пропустил такой большой отрезок ее жизни.

— Наверстаете. Ей всего восемь.

— Только этим я себя и успокаиваю. — Он умолк, взглянув на приближающуюся к столу Джозефин.

— У вас впереди ее первое свидание, получение водительских прав, первая влюбленность и первое разочарование в любви…

Уайт поднял руку.

— Стоп, сейчас мне не до этого. Я все еще работаю над самым легким способом плетения французских косичек. Успел забыть, как это делается.

— Не могу представить, как вы заплетаете дочке косы, — улыбнулась Адрианна.

— Джен и до развода практически не занималась Стефани, так что я привык справляться сам.

— Скоро будут готовы ваши бургеры, — прервала их Джозефин, садясь на диванчик рядом с Адрианной. — Ну, поговорим. И почему у меня предчувствие, что вы пришли не просто пообщаться?

— Потому что вы всегда видели меня насквозь, — ответила Адрианна. — Только сначала хочу сказать, что чувствую себя виноватой, ведь я столько времени к вам не заходила.

Джозефин похлопала ее по руке.

— Даже не думай извиняться. Я понимаю, почему ты старалась держаться подальше.

— Потому что я черствая и неблагодарная?

— Потому что ты построила свою жизнь и не хотела оглядываться назад. Это как взбираться по лестнице и не смотреть вниз. Можно оступиться, увидев, как высоко ты забралась. Лучше просто смотреть вверх, чтобы не испугаться и не сорваться.

— Как вы проницательны, — прошептала Адрианна, не понимая, почему удивляется. Джозефин всегда прекрасно ее понимала. — Но было глупо думать, что возвращение сюда может как-то помешать моим планам. Встреча с вами никогда не сбросит меня с той лестницы, просто заставит увереннее идти дальше, чтобы вы гордились мной.

— Ай, я уже горжусь. — Джозефин взглянула на Уайта. — Что привело вас сюда, офицер?

— Вообще-то я инспектор. Но вы поняли правильно, я пришел не из пустого любопытства.

Джозефин перевела взгляд на Адрианну.

— Удивляюсь, что ты ошиваешься с полицейским.

— Я помогаю Уайту найти его дочь. Его бывшая жена похитила ее пару лет назад, и мы должны спасти малышку.

— О господи, мне это не нравится.

— Мы рассчитываем на вашу помощь, — продолжила Адрианна. — Его бывшая жена работала в «Рикки» стриптизершей. Называла себя Карли. Одна из ее подруг сказала, что она часто приходила сюда.

— Вот фотографии ее и моей дочери, сделанные несколько лет назад. — Уайт достал из бумажника две фотографии и положил на стол. — Теперь у них каштановые волосы.

Джозефин внимательно рассмотрела снимки.

— Ну да, я их видела, и не один раз.

— Вы с ними разговаривали? — спросил Уайт.

— Я со всеми разговариваю. Девочка любила мой томатный суп и горячий сэндвич с сыром.

Уайт побледнел.

— Она это заказывала? — Его голос прервался от обуревавших его эмоций.

— Каждый раз. — Голос Джозефин смягчился. — Вы ей сами готовили, верно?

Он кивнул, стиснув зубы.

— Хоть это она не забыла.

— Как давно вы ее не видели?

— Два года.

Джозефин покачала головой, поджала губы, представляя столь долгую разлуку.

— Я чувствовала, что с этой парочкой что-то неладно, но женщину разговорить не могла. Она всегда садилась лицом к двери, как будто привыкла остерегаться кого-то или чего-то. Теперь я знаю почему.

— Она всем рассказывала, что я избивал ее, но это ложь.

Джозефин окинула его долгим тяжелым взглядом.